участливое, но Томас ясно видел по зеленым глазам, что потому людям жить и
захватывать земли вширь и вглубь, а гномам с их добросовестностью не стало
места сперва наверху, а вскоре потеснят и в горах, когда туда придут
люди-рудокопы.
знали.
столько не снилось. Но на землю как спелые груши падают всякие там звезды,
камни, железки, куски льда, град, дождь... Бывает, рухнет такое, что... ну
совсем новое, чего еще не падало...
вытянул шею. Корявые пальцы гнома, им бы подковы ломать, быстро и ловко
ощупали неизвестный металл, даже веки опустил, весь отдавшись тонким
ощущениям. В пещере начали появляться новые гномы, все как один бородатые,
толстые, со свирепыми сварливыми лицами. Томас вспомнил рассказы дяди, что
гномы матереют в три года, а борода растет с четырех. У пятилетнего гнома
бывает уже по пятеро своих детей, что сами быстро обрастают бородами. А
живут чуть ли не столько, сколько сами горы. Как только не заплодили весь
мир! Видать, либо света не выносят, либо их давит в завалах тысячами...
Томас чувствовал легчайшее прикосновение, словно его шеи касались лебяжьим
пухом, даже теплым воздухом, но потом прикосновение стало грубым, голоса
гномов из почтительных стали деловыми, отрывистыми, Томас увидел, как из
горна вынимают раскаленные инструменты, а самый бородатый гном взял с
наковальни грубый молот и повернулся к нему, недобро скаля зубы.
снять эти проклятые ошейники! Стоит только срезать головы...
чем если бы ее придавило рухнувшей башней Давида. Он ощутил, как
бесцеремонные пальцы схватили его за волосы, натянули, на шею обрушился
удар, он содрогнулся, закашлялся, сознание помутилось, он ощутил себя
падающим в глубокую пропасть...
грубыми, ковыряли и пилили так, будто им все равно, останется голова на
плечах или же рухнет с наковальни на усыпанный железными опилками пол.
Наконец дышать стало легче, а голоса гномов зазвучали прямо в голове. Он
вздохнул полной грудью, ребра жадно задвигались. По голове пару раз больно
задели, скоба вышла из колоды с чавкающим звуком, словно из топкого
болота.
вздымал к потолку чудесный браслет. Вокруг колоды с Томасом еще толпились,
там звякало.
последним ударом толстая полоска раздалась на две половинки. На шее острая
заусеница оставила царапину, выступили алые капли крови, в дымном свете
почти черные. Гномы поспешно сдирали ошейник, только один нехотя и с
натугой поддел железным рычагом скобу, свистнул, за другой конец
ухватилось с десяток рук, и скоба медленно поползла из дубовой колоды.
багровым, перешел в алый, и веки рыцаря медленно поднялись, открывая
синие, как озера, глаза.
идти надо.
ноздри раздувались словно у жеребца при виде новенькой кобылки. Глаза были
все еще неверящие:
не верил в силу человеческих... гм... рук. И силы мастерства.
Ну... и немножко в проклятое церковью колдовство, потому что сам видел
твои штучки.
глубоко в самые глубины легких, недра груди. Олег подошел к гномам,
переговорил, а Томас направился к выходу из пещеры. На него показывали
пальцами, матери пугали им детишек. Кто-то из детворы бросил камешком.
Томас слышал звонкий шлепок, обиженный рев.
вытянется его гнусная рожа. Подумаешь, князь Тьмы!
садится! А нам бежать и бежать.
Когда бежали по берегу широкой реки с черными, как смола, волнами, из-за
поворота вышел, взбивая воду длинными веслами, могучий драккар. Квадратный
парус подобран, весла неспешно, но с силой загребали мутную воду. Высокий
нос, настолько высокий, что Томас не поверил, что бывают такие корабли,
увенчан мордой чудовищного зверя. На бортах ровным рядом черные щиты,
обеспечивая дополнительную защиту от стрел и дротиков.
Борт однако выглядел сухим, Томас не понял, почему по спине побежал озноб,
но от корабля ощутимо веяло злом, древним злом. Искорки по борту блистали
и переливались всеми оттенками, от серого до лилового. От этого блеска
волосы встали дыбом. Он ощутил как в горле нарастает волчье рычание, а
пальцы бесцельно пошарили за спиной в поисках спасительного меча.
Суженный книзу щит закрывал ноги. На правой руке блестит железная
рукавица. Шлем прост, без украшений, даже без рогов, лишь с прорезями для
глаз, откуда на Томаса пронзительно взглянули знакомые до жути зеленые
глаза. Из-под шлема выступал только квадратный подбородок, раздвоенный,
упрямо выпяченный, а длинные красные волосы свободно падали на плечи.
исчез, дышит тяжело, вскинул руку в вялом приветствии:
богом, перевези на тот берег.
до берега, словно всерьез взвешивал мысль прыгнуть и схватиться с Олегом.
Погрозил кулаком:
утопить, проклятый!
чешуйчатый бок блестел, посылая по коже Томаса пупырышки размером с
крупных жуков. Внизу двигались какие-то животные, толкались так, что
корабль сотрясался. Дважды показался гребень странного зверя,
исполинского, чудовищного.
поворачивались вслед уходящему кораблю.-- Никогда столько рыжих не видел
за один день!
Нагальфар. Ну, тот самый корабль из ногтей мертвецов... заметил?.. на
котором прибудут на Рагнарек... Рагнарек -- это Армагеддон, по-вашему,
по-иудейски. Ах, ты и Армагеддона не знаешь? Ну, что-то вроде битвы при
Гастингсе, только Рагнарек -- последняя битва для всего белого света.
кораблю.-- Такой если и перевезет... Весь корабль из ногтей мертвецов? Да
я на такой даже за императорскую мантию не ступил бы!
Давай-ка прибавим шагу... ах, уже бежишь? Но впереди река выбрасывает
петлю, черт бы ее побрал.
место, когда в зале грозно заблистало, пол и стены качнулись. Трепетная
дрожь чувствовалась в воздухе.
сторожевая башня. Тугая волна горячего воздуха, серы и смолы пахнула
Шекли Роберт
Куликов Роман
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Соломатина Татьяна