каждым часом, а теперь с каждым мгновением там накапливалось
нечто враждебное, огромное, наливалось злой мощью.
стыда за такую скудость. Он чувствовал унижение, словно на
глазах всего люда облили помоями да еще и хохочут, указывая
пальцами. Ну, не обучен хитросплетениям заклятий, когда одним
уколом иглы можно перетряхнуть устои государства, сменить одно
племя другим, когда умело сказанное заклятие поменяет в груди
человека сердце на селезенку, и тот внезапно рухнет как
подрубленное дерево на глазах изумленных соседей...
всех дворах. Перекличка прокатилась по всему граду, где-то
замычала разбуженная корова. С заднего двора послышался скрип
колодезного ворота.
нечто злое, оскорбленная душа пытается разогнуться, стряхнуть
помои, а еще лучше -- смыть эти помои кровью того, кто обрушил
на него всю эту бадью.
волхву вести себя как задиристый мальчишка или как... просто
человек. Не пристало! И я не стану...
студень облачко. Прозрачное, так дрожит нагретый воздух, в нем
любят толктись безобидные комарики, прозванные толкунцами, но
этот воздух не поднимается, словно вокруг дома незримый шар из
бычьего пузыря...
он чувствовал, как от гнева перехватило дыхание. Несколько
мгновений боролся, затем вдруг как молния блеснула мысль: а
почему нет? Пока он добивается, чтобы никому пальчик не
прищемить, власть захватывают, как говорил Мрак, просто
сильные... даже не столько сильные, как уверенные, наглые,
идущие к цели напролом, наступая другим не только на ноги, но и
на головы.
бы остаться поселянином, пас бы коров, никто бы...
незримая рука начала выдирать внутренности. Боль, тянущая
пустота, а под ногами дрогнуло, раздался сухой треск, грохот.
На том месте, где виднелся домик, взвился столб огня, побежал
как огненная ящерица с высоким пламенным гребнем по извилистой
линии.
саженей вширь, в длину не угадать, концы уходят, постепенно
сужаясь, за пределы сада. Треск умолк, только земля еще
вздрагивала. Стали слышны отчаянные крики, плач, мычание
испуганного скота. Зато тяжелое давящее ощущение беды исчезло,
словно это не он только что... да ладно, тот напросился.
темный столб и за садом. Олег, натужившись, медленно свел края
трещин вместе. Воздух наполнен гарью и дымом, когда же узнает,
что горит в недрах...
прокатился под ногами. Когда утихло, за садом огонь разгорелся
сильнее, а крики оттуда доносились хоть и далекие, но страх
звучал в каждом вопле.
глазами плыло. В теле была такая слабость, что на ощупь отыскал
край лавки, опустился как куль с отрубями. Можно бы попробовать
дождь, но по всему телу вскакивают волдыри, когда вспомнит, как
вместо дождя то рыба с небес, то жабы, то вовсе раки и тина...
выскочил как ярый тур, в глазах ярость и отвага, голый до
пояса, мышцы блестят, весь в буграх мускулов, руки развел в
стороны, как для схватки.
Видать, девки-рукодельницы лучину обронили...
языки багрового огня. Колоксай не сводил взгляда с зарева.
перепуганный конь.
видать, их новый колдун. Они все пробуют новые заклятия, вот
и... допробовался. Земля расторглась, а сам он с домом,
челядью, собакой... я видел собаку, добрая была, хорошая,
всегда хвостом виляла и никогда не гавкала! А теперь это в
диковину, всяк норовит ухватить, грызануть, цапнуть или хотя бы
обгавкать...
Высокий столб, в котором уносились и снопы искр, все еще
упирался в голубеющее небо. Колоксай спросил с беспокойством:
натворил.
насчет натворенного зла не был уверен. Может быть, это первая
гадость, которую собирался делать, но, как говорят старые люди,
чего не следует делать, не делай даже в мыслях. -- Не
простынешь?.. Ночи здесь свежие, а утром так и вовсе по росе...
Будешь сопли размазывать в венчание. Что про такого жениха
скажут?
у того получалось грубовато-мужественно, то у него какое-то
натужное, нарочитое. Странно, иной дурак за словом в карман не
лезет, сыплет шуточками направо и налево, все складно и к
месту, а он, вроде бы умный, тужится-тужится, а выдаст такое,
что самому неловко... Но лучше так, иначе пришлось бы сказать
такое, что и на голову не налезет вовсе.
красками, был полон повозками, конными. А пахло там как от
борща: сильно и в такой смеси, что свербило в носу. Гостей
подхватывали под белы руки, препровождали в палаты, коней и
повозки спешно уводили, ибо в распахнутые настежь ворота с
песнями и веселыми воплями нескончаемо въезжали князья, бояре,
воеводы, прославленные герои, силачи, богатыри, владетели
соседних княжеств, независимых, но дружественных, а также их
богатая свита.
расселяли в домиках прислуги, что по роскоши превосходили
княжеские терема иных государей. В конюшнях было тесно, коней
запоздавших гостей разводили по боярским дворам.
на тебя, вижу... Только в петле дотащат на женитьбу. Да и то...
либо петля долой, либо голова оторвется.
плечо, потрогал обереги. -- Когда же наконец...
Сейчас всех гостей расставят в зале, здесь соблюдают места
строго, это не наша простая Артания...
посерьезнели, но сказать ничего не успел: пришли парадно одетые
слуги, увели на переодевание.
представление. Ни один человек не думал то, что говорил, ни
один не делал то, что хотел, но все улыбались, говорили,
двигались, раскланивались, смеялись звонко и весело, столы
ломились от невероятных яств, в золотых кубках, больших и
совсем крохотных, подавали лучшие вина.
ароматами от женских притираний, травяных настоев и душистых
мазей.
Василенко Иван
Никитин Юрий
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник