баять! Как древле с изменников, с переветников, что Новгороду клялись и ко
князю переметывались, окуп брали, так и теперь с тебя! Никифорыч! - позвал
Богдан.
Полинарьин, с братом Василием Господину Новгороду за отпаденье пять сот
рублев!
жонок.
возьмем!
степенной нонь, а не по закону! Вольные мужи - волен договор! Хочу отделюсь!
А держать меня силою - нет на то в "Правде" нашей закона!
Новгороду по закону, а казнить за то, закона нет? Еще стоит Новгород, Лука!
Рано ты отчину и дедину свою хоронишь? Рано святыни наши московским господам
продаешь! Не закону служишь ты, а силе московской! А на силу покуда есть
сила и у нас! Молодые согнутся, мы, старики, выстоим!
скрыни с серебром.
подымаясь с лавки. - Казним!
кожаные мешки с деньгами.
тридцать сребреников, ты же, Лука, Новгород, родину свою, продал князю
Московскому. Не знаю, дороже ли заплатили тебе, чем Иуде за Исуса Христа?
улиц, немедленно понеслась в Москву. Тогда-то и заговорили о новом походе на
Новгород. Но Иван рассудил иначе. Он поедет в Новгород миром, как отец
ездил, как ездили древние князья, по своему праву законному, писаному,
править обычный суд княжеский, по древнему праву великих князей московских,
не через наместника, а сам, лично, своею властью и волей решать тяжбы,
выслушивать недовольных. Будет вершить суд, блюдя все законы и уложенья, и о
том извещает богомольца своего, владыку новгородского Феофила, а так же
посадников, старейших и молодших, и тысяцких, и старост, и весь Господин
Великий Новгород - бояр, купцов, служителей божьих, иереев и мнихов и весь
черный народ новгородский.
суд по старине, обычаю и старым грамотам, как от отцов, дедов и прадедов
заповедано.
Городце. И неревляне, вновь подчинившие мятежных плотничан посадничьему
суду, торжествовали победу.
подмерзающим дорогам двинулись конные ратники государевой дружины.
Глава 24
протестовали. Славна молчала. Полинарьины тоже утихли после разоренья.
все сходились на том, что встречать надо хлебом-солью, таровато, пышно,
князю угодить и себя не уронить. А о старых спорах - будто их и не было. За
то был и Офонас Груз с братом Тимофеем, и Самсоновы, и Феофилат Захарьин,
все плотничане да и неревляне тож, даже Федор Борецкий. Только Марфа
неожиданно начала возражать.
самого хозяина, Федора Исакова. Судили-решали, как сделать, чтобы не
порушился союз, добытый кровью, и власть Неревского конца, как лучше принять
князя Ивана.
Московским! Ратных собрать, разоставить по монастырям да по городу, тогда и
принимать высокого гостя, как древле было, как при отцах встречали князя
Василия ратью у Городца! Что смотрите, мужики? На Славкову с Никитиною
хватило удали, а тута усмягли? Иван-от не без войска в гости пожалует! Как
бы еще не обернулся его суд нам на горе!
Ну что ж! Выжила, верно, из ума по старости. А только попомните вы меня,
когда поздно станет! - Она тронулась к выходу, уронила:
потемневшими глазами глянула на господ посадников, добавила твердо, недобро
зазвеневшим голосом:
у себя не приму!
лицо Онаньина, слушая его громоткой голос.
понял тогда еще... Впервые она растерялась. Все, все ведь! Федор и тот
ладитце еще и наперед вылезти с подарками!
может!
Московского государя! Золотом одарим - помягчеет! А ратных собери поди
сейчас на Москвы узнаетце! Гляди-ко вместо мира с войной к нам пожалует. А
на короля нонь надежа совсем плоха! Сами знаете, господа! Славкова с
Никитиной однояко, а Москва другояко, тут всей нашей рати и то не достанет!
показать лад, ряд и согласие во граде, и быти всема заедино. Чтобы он на
наших раздорах чего опять не натворил! Как урядились с плотничанами, так
того и шевелить не надоть. А уж сундуки открыть придетце, и нам, неревлянам,
в первый черед! По концам, по улицам, тоже со всех собрать надобно. Но и тут
чтоб наместнику загодя представить, кто, чего и сколько дает. Не нам бы
указывали городищенские, а сами мы тем распорядились!
Совете господ, у владыки Феофила решено было, что каждый конец дает великому
князю по два пира: два от Загородья, два от Людина, два от Плотницкого
концов; великие Неревский и Славенский концы дадут по три пира, и три пира
даст владыка Феофил.
каждого конца, а на пиру у степенного посадника, кроме того, дар в тысячу
рублей от всего Нового Города - от черных людей, купцов и ремесленников.
Шуйский, а на Городце великого князя пожелала принять славная вдова
Настасья, которая должна была поднести подарки от себя и от городищенских
жителей.
противу любого другого конца. Подробно разрабатывался сложный церемониал
встречи, приемов, проводов великого князя, начиная с того, кто и где
встретит его в пути.
посаднику с тысяцким со слезными мольбами посбавить долевую раскладку деньги
собирали со всех.
дарственное и ругательски ругал и старосту своего братства, и
старшин-дураков, что не сумели сбавить налога: ведомо, что в делах застой,
туды ж лезут, исподние порты скинуть готовы! А заодно и бояр, и владыку, и
князя Московского. Отойдя немного, стал спрашивать Ивана, как тот устроился
на новом месте, косо глядя при этом вбок. Впрочем, Иван привык уже, что
люди, говоря с ним, отворачивались, не могли смотреть на его изувеченное
лицо.
пожара Людина конца пришлось сделать то, на что он не решался все эти годы и
решился, наконец, с болью великой: продать дедов родовой терем, вернее,
полтерема, обгоревшего дочерна, все, что осталось после пожара, вместе с
местом, на котором он стоял. Усадьбы в городе сильно подорожали после войны
с Москвой. Кто побогаче - всеми силами забивались за стены города и о ценах
не спорили, лишь бы продавалось.
деньги купил низкий домик с усадьбой в конце Лукиной-загородной, по пути к
Юрьеву. Ходить оттуда на Марфины вымола было не близко, до города да через
весь город - кусок порядочный, но что же делать! Зато теперь уж ничто не
висело на шее. За долги ведь и в холопы угодить недолго! К тому же и
огородик завели. Хоть лук свой да репы несколько мешков, и то подспорье. А
все теперь чего-то не хватало! В старом высоком тереме нет-нет да казалось,
Прозоров Александр
Конюшевский Владислав
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Куликов Роман