к хорезмшаху. Тогда бы с Мухаммедом можно было говорить иначе.
пагубные мысли. Думаю, он уже и сам спохватился.
ему свою дочь?
людей, преданных нам. Через них надо снестись с султаном... Если
пожелаешь, это могу сделать я.
спасти ничего. Я смотрю на запад, в сторону хорезмшаха, а сам все время
прислушиваюсь, не стучат ли копыта на востоке. Монгольский хан рано или
поздно придет сюда. Устоим ли мы? Найманы не могли устоять. Почему? Да
потому, что повздорили мой отец и его брат Буюрук. Наши силы
разъединились. А что тут? В каждом городе сидит владетель и думает только
о том, чтобы увернуться от власти гурхана. Мало того - людей разделяет и
вера. Я поклоняюсь Христу, ты - Будде, многие ближние к нам люди чтут
пророка Мухаммеда и в душе презирают и тебя, и меня. Они не наши люди. Они
люди шаха. И до тех пор, пока мы не разделаемся с ними, не сможем быть
спокойны за свою жизнь.
ближе к Кучулуку.- Неужели все так плохо?
помогай мне. Приближай к себе надежных единоверцев, возбуждай ненависть к
мусульманам.
учит добру и терпеливости.
черный плащ. Устало вздохнув, он опустился на колени, потер ладонью худое,
с впалыми щеками лицо.
Буртана. С тех пор вестей от него не было, и Кучулук уже думал, что нукера
нет в живых.
ста человек. Охотиться будут дней десять.
задвигался кадык.
заводных коня. Быстро! Гонец, ты можешь держаться в седле?
невнятно.- Устал.
штаны из мягкой кожи, обулся в гутулы с высокими голенищами, надел халат,
подбитый легким мехом. Тафгач-хатун стояла рядом, смотрела на него
опечаленными глазами.
рядом с посланцем-проводником, подбадривал плетью коня, Ему жаль было
оставленное тепло очага, тишину покоев жены...
второй ночи проводник остановился на берегу небольшой речушки.
не прийти. Или уйти в другое место. Эти мысли согнали с Кучулука утомление
и дрему. Он остался сидеть на коне, но воинам велел спешиться и
передохнуть. Они легли на притрушенную снегом землю и сразу же захрапели.
стороны речушки. Кучулук поднялся на ближний холм, осмотрелся. Ничего.
Ветер сдувал с гребней снег, пригибал тощую, желтую траву. Он поднял
воинов и шагом поехал вверх по речушке. За одним из поворотов холмы
отступили от берегов. На плоской равнине стояли круглые, как шлемы, шатры
и черные треугольники шерстяных палаток, невдалеке паслись расседланные
кони,
Высокая сухая полынь затрещала под копытами коней, как хворост на огне.
Заспанные люди выскакивали из палаток и падали под ударами мечей. Сам
Бузар не успел даже выскочить из шатра. Растяжные ремни перерубили,
обрушив полотно. Из-под него с трудом извлекли запутавшихся Бузара и его
наложницу.
Кучулук.
смешанной со снегом и кровью земле, теребил крашенную хной бороду, свирепо
ворочал красноватыми белками глаз.
не стоит и медного дирхема. И никакой Чингисхан ее не сможет спасти. Но
можешь спастись сам. Мы пойдем к Алмалыку. Ты сдашь город.
предатель!- Кучулук ударил его кулаком в лицо.- Отдашь город? Говори!
выругался. Кучулук велел сорвать с него только что натянутую одежду и
бить, пока не запросит пощады. Но Бузар лишь хрипел и мотал головой. Его
забили до смерти и бросили тут же - голого, с лоскутьями окровавленной
кожи на спине.
возвратился домой. А его уже поджидали послы хорезмшаха. Мухаммед упрекал
Кучулука за то, что тот будто бы похитил у него плоды победы. О какой
победе идет речь, Кучулук не сразу понял. Оказалось, когда Мухаммед разбил
Танигу, гурхан предложил шаху мир. При этом обещал отдать все свои
сокровища и уступить владения, населенные мусульманами. Но Кучулук,
<вооружась мечом коварства и воссев на коня хитрости>, завладел
сокровищами, а потом и самим гурханом. Шах требовал: если Кучулук желает,
чтобы тень печали никогда не затмевала свет радости, пусть отдаст все
сокровища и отправит в Гургандж того, кто их обещал,- гурхана.
Сокровищ и в помине не было. Одряхлевший гурхан тоже не сокровище. Его как
раз отправить можно было бы. Но, услышав о требовании хорезмшаха, гурхан
взмолился. Всем ведомо, что в подземельях Мухаммед держит в оковах десятки
эмиров, меликов, атабеков, чьи владения им присвоены...
свои дни здесь, а не в шахской темнице.
неумеренная страсть к наслаждениям довели государство до гибели, позволили
шаху, недавнему даннику, самому требовать дани. И было бы справедливо
засунуть старика в шахскую темницу. Но Кучулук дал Тафгач-хатун клятву не
причинять ее отцу вреда... Кто сам нарушает клятвы, чего дождется от
других?
послов. Была надежда, что Мухаммед не станет слишком уж величаться,
повнимательнее посмотрит на восток и увидит, что не на пользу, а себе во
вред он утесняет хана Кучулука. Однако его мягкость только разожгла
алчность шаха. Из Гурганджа прибыл тот же посол, с теми же требованиями,
но высказал их грубо, оскорбительно. Кучулук велел заковать посла в
железо.
становилось неотвратимым. Тафгач-хатун утешала его:
Самарканда: хорезмийцев туда набежало, как муравьев к капле меда. Они
притесняют и обирают народ. Все громче, все яростнее становятся проклятия.
Моя сестра обнадеживает меня. Кажется, ее Осман возвращается.
Мухаммед стал коленями на бухарский молитвенный коврик, огладил влажную
бороду, прикрыл глаза.
судного дня! Тебе мы служим и к тебе взываем о помощи. Наставь нас на путь
прямой, путь тех, которых ты облагодетельствовал...
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Перумов Ник
Андреев Николай
Самойлова Елена
Акунин Борис