оставалось только ждать наступления утра.
послал спать Зеб, заявив, что нет смысла сидеть около больного
вдвоем.
хотел, чтобы бред больного слышал кто-нибудь, кроме него, --
даже Фелим.
бредил мустангер.
совсем не удивлявшие его имена. Для него не было
неожиданностью, что мустангер то и дело повторял имя Луизы,
сопровождая его любовными клятвами.
речь его становилась иной.
почти бессмысленными.
фактами, и, прежде чем дневной свет проник в хакале, он уже не
сомневался, что Генри Пойндекстера нет в живых.
богачей, не покинувших Техас после захвати страны американцами.
миролюбивым, уже пожилым и довольно легко примирился с новым
положением вещей. Переход в новое подданство, по eгo мнению,
более чем окупался безопасностью от набегов команчей,
опустошавших страну до прихода новых поселенцев.
нападения их стали гораздо реже. Это было уже значительным
достижением по сравнению с прошлым.
пастбища простирались на много миль в длину и ширину, а его
табуны и стада исчислялись тысячами голов.
напоминавшем тюрьму, чем жилое здание. Со всех сторон асиенда
была окружена загонами для скота -- коралями.
спокойную и уединенную жизнь. С ним жила его старшая сестра.
Только когда к ним в гости с берегов Рио-Гранде приезжала их
хорошенькая племянница, тихая асиенда оживала.
когда ей заблагорассудится, и в доме дяди ей позволяли делать
все, что вздумается. Старику нравилась жизнерадостность
Исидоры, потому что он сам был далеко не мрачным человеком. Те
черты ее характера, которые в других странах могли бы
показаться неженственными, были естественны в стране, где
загородный дом сплошь и рядом превращался в крепость, а
домашний очаг орошался кровью его хозяев.
опасностей и тревог, и храбрость Исидоры, порой граничащая с
безрассудством, не только не вызывала его неудовольствия, но,
наоборот, нравилась ему.
сомневался, что Исидора будет наследницей всего его имущества.
Неудивительно, что все слуги асиенды почитали ее, как будущую
хозяйку. Впрочем, ее уважали не только за это: ее беззаботная
смелость вызывала всеобщее восхищение, и в поместье нашлось бы
немало молодых людей, которые, пожелай она этого, не
остановились бы и перед убийством.
грозит опасность. У него для этого были все основания. Если бы
Исидоре вздумалось послать вакеро своего дяди, чтобы они
повесили Диаса на первом попавшемся дереве, это было бы
исполнено без промедления.
Рио-Гранде, милях в шестидесяти от асиенды Мартинеса. Это,
однако, не мешало ей часто навещать своих родственников на
Леоне.
о наследстве -- ее отец был тоже очень богат. Она просто любила
дядю и тетку. Кроме того, ей нравились поездки от одной реки к
другой; она нередко проезжала это расстояние за один день и
часто без провожатых.
Леоне. Не потому ли, что она еще больше привязалась к техасским
родственникам и хотела утешить их старость? Или, быть может,
что-нибудь другое влекло ее туда?
характеру Исидоры. Она приезжала на Леону в надежде встретиться
с Морисом Джеральдом. Столь же откровенно можно сказать, что
она любила его. Возможно, из-за дружеской услуги, которую он ей
оказал когда-то; но вернее будет предположить, что сердце
отважной Исидоры покорила смелость, которую он тогда проявил.
но трудно поверить, чтобы кто-нибудь мог взглянуть в глаза
Исидоры равнодушно.
поверить ему, если бы он встретился с Луизой Пойндекстер
прежде, чем познакомился с Исидорой.
основания предполагать, что Морис к ней неравнодушен.
не терпит неопределенности. Она знает, что любит мустангера.
Она решила признаться в своей любви и потребовать прямого
ответа: любима она или нет? Поэтому она и назначила Морису
Джеральду свидание, на которое он не мог приехать.
к асиенде своего дяди.
волосы рассыпались по плечам, не прикрытым ни шарфом, ни
серапе. Последнее она забыла на поляне вместе с сомбреро.
румянцем.
об этом сказала. Приближаясь к дому, Исидора натягивает
поводья. Лошадь замедляет бег, идет рысью, потом шагом и
наконец останавливается посреди дороги.
остановилась, чтобы обдумать свои планы. Исидора размышляет.
никто ничего не знает о... к тому же я единственный свидетель.
Ах, если бы я могла рассказать обо всем любезным техасцам, то
одних моих показаний было бы достаточно, чтобы жестоко наказать
его! Но пусть он живет. Он негодяй, но я не боюсь его. После
того, что произошло, он не посмеет подойти ко мне близко.
Пресвятая Дева! И как только я могла хотя бы на минуту им
увлечься!.. Надо послать кого-нибудь освободить его. Человека,
который сохранил бы мою тайну. Бенито, управляющего. Он
отважный и верный человек. Слава Богу, вон он! Как всегда,
считает скот".
одолжении. Ты не откажешься помочь мне?
низко кланяясь.
дороги?
человека -- руки у него связаны лассо. Освободи его, и пусть
идет ни все четыре стороны. Если он ушибся, то помоги ему как
можешь. Только не говори, кто тебя послал. Может быть, ты его
знаешь? Пожалуй, да, но это неважно. Ни о чем не спрашивай его.
И не отвечай на его вопросы, если он вздумает тебя
расспрашивать. Как только он встанет, пусть убирается куда
хочет. Ты понял меня?