воображал, что у него что-то болит, и его брюзгливое лицо постоянно
морщилось; короче говоря, он был похож на человека, которого насильно
заставили опустить ноги в таз со слишком горячей водой.
Грейт-Корэм-стрит Джон Ивеисон изо дня в день становился все более злобным и
язвительным; кроме того, в его манерах появилась еще большая внушительность,
которая ясно показывала, что он, по его мнению, сделал какое-то открытие и
ждет только удобного случая, дабы им поделиться. Случай этот, наконец,
представился.
предавались обычным занятиям. Мистер Гоблер и миссис Блосс играли в криббедж
за карточным столиком возле среднего окна; мистер Уисботл у фортепьяно
описывал полукруги на вращающейся табуретке, листая ноты и мелодично
напевая; Альфред Томкинс сидел за круглым столом и, усердно растопырив
локти, набрасывал карандашом голову, значительно превосходившую размерами
его собственную; О'Блири читал Горация, старательно делая вид, что все
понимает; а Джон Ивенсон подсел к рабочему столику миссис Тибс и полушепотом
вел с ней серьезный разговор.
пальцем муслин, над которым она трудилась, - уверяю вас, что только мое
искреннее желание быть вам полезным заставило меня рассказать об этом.
Повторяю, я весьма опасаюсь, что Уисботл пытается добиться благосклонности
этой молодой женщины - Агнес - и что он постоянно встречается с ней в
кладовой второго этажа над крыльцом. Вчера из своей комнаты я отчетливо
слышал там голоса. Я немедленно открыл дверь и тихонько прокрался на
площадку; там я застал мистера Тибса, которого, как видно, тоже
потревожили... Боже мой, миссис Тибс, вы меняетесь в лице!
комнате жарко.
Бубны - моя счастливая масть.
миссис Тибс, - он немедленно оставил бы мой дом.
поверила, что ему помогает мистер Тибс...
надеюсь, что мистер Тибс тут ни при чем. Он всегда казался мне таким
безобидным.
лейки.
ради бога, успокойтесь, - шептал Джон Ивенсон, боясь, что его план сорвется.
- Мы самым тщательным образом разберемся в этом деле, и я буду счастлив вам
помочь.
сказал Ивенсон, - и если вы, не зажигая свечи, встретитесь со мной у
лестничного окна перед дверью моей спальни, я думаю, нам удастся выяснить,
кто же эти лица, и затем вы сможете принять меры, какие сочтете нужными.
задето, ревность разбужена, и собеседники скоро условились обо всем. Миссис
Тибс взялась за свое шитье, а Джон Ивенсон, засунув руки в карманы, начал
ходить по комнате, как будто ничего не произошло. Партия в криббедж
окончилась, и завязался общий разговор.
своей оси, - как вам понравился в тот вечер Воксхолл?
восторг.
Росса?* А?
приходилось, кроме Дублина.
Уисботл, - они были восхищены.
Ивенсон.
миссис Блосс.- В ихних мохнатых белых шкурах они точь-в-точь полярные
медведи, правда, мистер Ивенсон?
на четвереньки, - ответил брюзга.
Гоблер, - если бы я не схватил там страшную простуду, после чего мои боли
ужасно усилились. Мне пришлось принять несколько ванн, прежде чем я рискнул
покинуть свою комнату.
перед мастерской жестянщика).
распространялась почти на все предметы как одушевленные, так и
неодушевленные.
Гоблер.- Отвратительные! Подумайте, какую пользу они приносят, вспомните,
сколько жизней они спасли, вызывая испарину!
шагами крупные квадраты ковра. - Я был таким ослом, что однажды позволил
установить такую штуку у себя в спальне. Черт возьми! Чтобы полностью
излечить меня, хватило одного раза, - даже полгода спустя, стоило мне
увидеть ее, как я весь покрывался испариной.
появился Джеймс, неся поднос, нагруженный остатками барашка, дебютировавшего
еще за обедом, а также хлебом, сыром, кружочками масла среди леса петрушки,
целым маринованным грецким орехом и третью другого, и прочим. Мальчик исчез
и снова вернулся с другим подносом, на котором стояли стаканы и кувшины
горячей и холодной воды. Джентльмены принесли свои бутылки; горничная
поставила под карточный столик разнообразные подсвечники накладного серебра,
и слуги удалились на покой.
Джон Ивенсон, никогда не ужинавший, развалился на диване и развлекался тем,
что противоречил всем и каждому. О'Блири старался наесться до отвала, отчего
в груди миссис Тибс нарастало справедливое негодование; мистер Гоблер и
миссис Блосс с большой нежностью обсуждали лечение пилюлями и другие
невинные забавы; а между Томкинсом и Уисботлом "завязался спор" - другими
словами, они старались перекричать друг друга, причем каждый льстил себя
надеждой, что его доводы неопровержимы, и оба имели самое смутное
представление о предмете своего спора. Часа два спустя жильцы и медные
подсвечники попарно разошлись по своим спальням. Джон Ивенсон стянул сапоги,
запер дверь и приготовился ждать, пока мистер Гоблер не удалится к себе.
Последний всегда засиживался в гостиной на час дольше остальных, принимал
лекарства и стонал.
двух часов. Изредка мимо погромыхивали извозчичьи экипажи, да какой-нибудь
запоздавший клерк во пути домой в Сомерс-Таун задевал каблуком решетку
угольного иодвала, отчего раздавался лязг, словно хлопала печная заслонка.
Доносившееся с улицы монотонное бульканье усугубляло мрачный романтизм
сцены. Это стекала вода по желобу дома N 11.
терпением выждавший более часа после того, как Гоблер покинул гостиную. Он
прислушался в доме царила мертвая тишина; тогда, погасив ночник, он
приоткрыл дверь. На лестнице было темно, как в могиле.
проявляющая первые признаки того, что она намерена взорваться.
"Ричарда III", появился силуэт миссис Тибс.
руку, так! Кто бы это ни был они сейчас в кладовой; я свесился из окна и
видел, как они случайно опрокинули свечу и остались в темноте. Вы не забыли
сиять ботинки?
кладовой, перегнуться через перила и слушать.
патентованный каток для белья по субботам.
воскликнул радикал после того, как они подслушивали несколько минут.
которая теперь, забыв обо всем остальном, превыше всего Жаждала
удовлетворить свое любопытство.
- одинокая жизнь моей хозяйки скоро кончилась бы.
позиция оказалась более удобной.
Панов Вадим
Белов Вольф
Конюшевский Владислав
Самойлова Елена
Посняков Андрей
Орлов Алекс