сказочный вещий сон. Он узнает секрет моего магического Узла... А кому ведом
секрет Гордиева узла, тот владеет миром. Он знает секрет бессмертия...
рассказать Гордию, что добрый человек не может владеть миром, ибо в том, кто
владеет миром, умирает доброта. Но не мог пошевелить губами.
своего сна. И, минуя сон-тайну, я проснулся совсем, вылетев из волшебного
небытия, как из реки...
пульсировали цифры.
от которого ты отказался, - сказала Лена, выворачивая наш джип на Садовую.
программе. Мне же велел Хитрый Пес радоваться жизни, а я человек
дисциплинированный, ослушаться начальство не могу. А если принять во
внимание, что лучшего партнера по радованию жизни, чем моя странная подружка
- лживая, заботливая, коварная и нежная, - жизнь придумать не сумела, то я
поручение босса выполнил замечательно. С другими поручениями не справился, а
вот с этим - превосходно.
ковыряться, не надо их трогать руками и задавать вопросы. В них надо жить,
дышать, чувствовать... От первого вопроса - "зачем?", "почему?" - они
рассыпаются.
радио, постукивала в такт музыке пальчиками по рулю.
рождения?
серьезно: - Слушай, юный нераспустившийся цветок, ты ведь все про тусовню
знаешь...
выпустила струйку дыма. - Так, кое-чего слышала, видела...
портативный телеканал. Он любит русскую живопись - можешь отдать одного из
своих Венециановых. Это подарок недорогой, но со вкусом!
там со своей шпаной уголовной раньше управлялся...
сочувствовали...
Как говорят сейчас - я тащусь от тебя...
идеи имеются?
иметь никакой материальной ценности. Все, что ты можешь купить, для
Серебровского выглядит смешно. Он нас самих давным-давно купил с
потрохами...
Но он меня не купил. И не купит. Никогда. Умру раньше.
нахальной бойкой девчонке, что я не продажно-покупной товар. Я задыхался от
стыда, досады и злости.
все пока будет по-прежнему, пусть и дальше думает, что мы все - крысята
одного помета.
дружили все вместе? Чем можно было обрадовать в детстве? Или в юности?
Приятные пустяки...
дарили, мы собирали все деньги - сколько у кого было, - накупали выпивки и
учиняли огромный шумный гулянс с плясками до упаду. Наверное, мы себя дарили
друг другу - без остатка.
исполнилось семнадцать лет, и он был девственник, и от стыда врал нам, что
это его совершенно не интересует, что эти животные утехи волнуют только
ничтожных некультурных недоумков. Сашка был маленький, тщедушный, головастый
очкарик - он боялся девок, он не верил, что они не оттолкнут со смехом, что
они дадут, что все получится, что он попадет, влезет ей между ног туда, куда
надо, что... что... что...
презрение за низменность наших интересов. А если честно признаться, у нас
тогда никаких более важных интересов, чем факание, и не существовало - мы,
как тот солдат из анекдота, думали об ей всегда. Я еще только-только начал
кое-как обустраивать свою неуверенную сексуальную жизнь с одноклассницами и
девульками с танцев, а Кот уже бушевал по-настоящему.
секс-бомбой. С нашей точки зрения, девушка была уже сильно немолода -
годиков ей тогда натикало никак не меньше двадцати двух, а может, и двадцати
четырех. Но хороша телка была невыносимо - рослая, сливочно-белая,
мягко-упругая. А цыцуганы под кофточкой - будто гантели в лифчик запихала.
Нас, молокососов, она шугала прочь как брехливых псов. Ребята
злобно-завистливо говорили, что она дает, но только за деньги.
кипел большой разгул. Кот взял Эльзу за руку и, сопровождаемый нашими
завистливыми взглядами, повел в спальню. Известно зачем! Проходя мимо меня,
наклонился, быстро горячо шепнул:
и реализовал его, втащив через пять минут упирающегося Сашку в спальню.
Закрыл дверь, и мы оба чуток обомлели.
белоснежная, совершенно голая, лежала на родительской двуспальной кровати, и
поперек ее живота и богатых чресел вилась голубая лента из подарочного
магазина с надписью: "С днем рожденья, Хитрый Пес! You are welcome!"
проплавится и разлетится в прах мелкими бронзовыми брызгами.
сладком оцепенении, завороженно глядя на огромную белую лебедь, спустившуюся
с небес его юношеских мечтаний на деревянную румынскую кровать, и жадно,
судорожно вздыхал, будто в городе вслед за сахаром и водкой кончился воздух.
ладони, сказал голосом протестантского проповедника:
плотью...
только сдавленное кудахтанье. Кот рявкнул:
расстегни... Ну, ботинки-то сними, козе-е-е-л! Эльза, не сглазь новобранца!
Любимая, подмахни с душой!..
медовое рычание, счастливые стоны и крики. Хохотали, обнимались, пили за
успешное окончание, мы были как сумасшедшие. Потому что уже тогда
предчувствовали, что такие подарки потянут подороже, чем нефтяная вышка или
глиноземный завод.
затылок...
своих женщин, а Эльзу, с которой никогда не спал, не дотронулся до нее, двух
слов не сказал, я запомнил навсегда. Для кого-то она, возможно, недорогая
молодая шлюха, разнузданная развеселая потаскуха. Для меня она память о
самой прекрасной женщине, какую я видел, о счастье, весело подаренном ею,
напоминание о том, что женщина - это как небо, как море, как благодать. Для
всех.
удивительный мир, о котором мы в молодости думали всегда, неотступно, темно
и сладко, как верующие о загробной жизни.