Чтение 73–й страницы книги ~Слепой против маньяка~

Глеб властно протянул вперед руку и взял женщину за запястье.

- Поверьте, Алина, вы привлекательны и нежны, иначе не стал бы я
приглашать вас в свою детскую мечту, покататься на пароходике по
Москве-реке.

- Не оправдывайтесь, - вздохнула женщина, мягко высвобождаясь, - мне
и так хорошо.

Остаток времени она просидела молча, глядя на проплывающие за бортом
городские пейзажи.

Глеб чувствовал себя ужасно глупо, ощущая вину перед этой женщиной.

"Да, - думал он, - сделать человека счастливым - просто, но сделать
его несчастным еще проще. Особенно если этот человек - женщина".

Пароходик подошел к пристани, с грохотом опустились деревянные
мостки, Глеб придержал Алину под руку, когда они спускались на берег.
"Победа", лоснясь полировкой, блестела в свете фонаря.

Женщина открыла сумку, извлекла из нее вчетверо сложенный лист бумаги
и протянула Глебу.

- Вот то, о чем вы просили, я успела снять ксерокопию, но хотела
отдать ее вам завтра утром.

- Спасибо, - Глеб попытался вложить в это слово как можно больше
теплоты, но все равно прозвучало довольно отчужденно и холодно.

Сиверов распахнул дверцу.

- Садитесь, Алина.

- Нет, я поеду одна, - женщина взмахнула рукой, останавливая такси.

И хоть Сиверов понимал, что в ее кошельке денег чуть больше, чем
потребуется заплатить водителю, он так и не смог предложить ей несколько
хрустящих купюр.

Такси остановилось возле пристани. Алина стояла, выжидающе глядя на
Глеба. Он подошел к ней, взял за плечи и поцеловал, лишь слегка
коснувшись, в губы. Алина Сергеевна шагнула к машине, открыла дверцу,
села и назвала адрес.

На повороте из открытого окна показалась ее рука, вскинутая в
прощальном жесте.

Глеб сел в машину, он чувствовал, что от его губ исходит еле уловимый
запах помады. Вынув носовой платок, он с остервенением принялся вытирать
губы.

***

"Тоже мне, заговорщик и супермен, - зло ругался про себя Сиверов, -
вообразил себя благодетелем человечества, а вместо этого только вконец
расстроил женщину".

Он развернул на коленях похрустывающую бумагу и увидел, что был не
только снят план участка, но и сама трасса кабеля очерчена зеленым
маркером.

Взгляд Сиверова скользнул по извивающейся змее трассы. Вот она
вильнула в сторону от Ярославского шоссе, уходя в лес.

Да, теперь сомнений у Глеба не оставалось - перед ним маленький, но
довольно подробный план участка, на котором расположена загородная дача,
принадлежащая ФСБ. Вот проселочная дорога, вот забор, вот смотровые
колодцы.

Сиверов унял дрожь в руках.

"Спокойней, Глеб, спокойней. Не все так просто, как кажется с первого
взгляда. Хотя ты можешь себя поздравить - Ирина почти в твоих руках.
Нужно только придумать, как воспользоваться предоставившейся
возможностью".

Лишь только рассвело, Глеб Сиверов уже ехал по Ярославскому шоссе, он
то и дело поглядывал на план, разостланный на сиденье рядом с ним. День
выдался довольно погожий, туман исчез, и временами даже выглядывало
солнце.

Старушку "победу" обгоняли новые шикарные машины, но Глеб не спешил.

Немного притормозив, он проехал мимо поста ГАИ, покосившись на
вооруженных автоматами омоновцев и усмехнулся, увидев на них
бронежилеты.

"Надо же, маскарад здесь устроили. Каски, автоматы, бронежилеты -
словно на войну собрались. А сами только и умеют, что палить вслед
какой-нибудь машине, за рулем которой сидит пьяный".

Благополучно миновав пост, Глеб увеличил скорость, и теперь уже его
никто не обгонял. Он доехал до того места, где кабель отходил в сторону,
осмотрелся. Машин поблизости не было. И он прямо через разделительную
полосу пересек шоссе, затем съехал с пологого откоса.

Глеб вышел из "победы" и отыскал в пожелтевшей за лето траве бетонный
столбик с выведенными на нем яркой масляной краской цифрами.

"Тот самый, - усмехнулся Глеб, - значит, я на верном пути".

Всмотревшись, он увидел в отдалении второй столбик, за ним - третий,
затем он прикинул, что трасса уходит в лес. Все сходилось абсолютно
точно, Глеб даже заметил небольшой мостик, по которому его перевезли в
микроавтобусе с затемненными стеклами.

"Ну все, теперь только бы не засветиться!"

Он свернул в сторону и, проехав по сжатому, но еще не перепаханному
полю, покатил по самому краю леса. Вскоре он выехал на заросшую травой
лесную дорогу.

В лесу царило совсем другое настроение. Птицы молчали, словно в
предчувствии беды. Местами на траве виднелся иней. В лужах поблескивали
кристаллики льда.

Глеб ехал, посматривая по сторонам. Наконец, когда ему попался
большой кустарник, он резко свернул вправо и спрятал машину в зарослях.

Дальше Глеб отправился пешком. Он добрался до проторенной дороги, но
не стал идти по ней, а пошел лесом. Вскоре между желтыми, отливавшими
медью стволами сосен и елей он разглядел высокий забор загородной дачи.

"Ну вот и знакомая крыша. Вряд ли они перевезли Ирину с дочерью в
другое место. Они так самоуверенны".

Глеб несколько раз обошел дачу кругом, не рискуя , вплотную
приближаться к забору. Так и есть, одни ворота, в заборе ни щелочки,
доски сбиты внахлест. Поверху протянута колючая проволока, да еще
вдобавок охранная сигнализация. Просто так туда не пробраться.

Глеб припомнил, что внутри, за этим забором, находится, как минимум,
человек двадцать охраны, брать такую крепость приступом было бы
бессмыслицей.

Он сам еще мог бы пробраться за забор и выбраться оттуда, но вот
женщина с ребенком...

Глеб прошелся по мягкому мху и остановился у раскидистого дуба. Его
ствол разделялся надвое почти у самой земли, листья еще не успели
пожелтеть.

***

Сиверов подпрыгнул, ухватился руками за нижнюю ветку, легко
вскарабкался на нее и принялся взбираться все выше и выше. Наконец, он
поднялся так высоко, что верхушка дуба начала крениться под его
тяжестью.

Отсюда, сверху, двор дачи был как на ладони. Сам же Глеб, скрытый
густой листвой дуба, оставался невидимым.

"Охранник у ворот, - отмечал для себя Глеб, - вон там черный вход,
скорее всего за ним находится комната охраны. Посты по углам". Насколько
мог припомнить Глеб, на втором этаже размещалась комната для начальника
охраны, с выведенными туда пультами сигнализации. Все говорило о том,
что пробраться на территорию дачи невозможно.

Глеб поудобнее устроился в ветвях и принялся наблюдать. Несколько раз
центральная дверь дома открывалась, но на пороге появлялись не те, кто
ему был нужен.

И вот, когда он уже отчаялся дождаться, на крыльцо вышла Ирина
Быстрицкая. Она держала за руку дочь. Выйдя на свет, девочка
зажмурилась, затем, приложив ладонь ко лбу, посмотрела в ясное синее
небо. Глебу даже показалось, что он слышит ее голос, хотя с этого
расстояния он мог лишь рассмотреть, как шевелятся губы девочки.

Ему хотелось крикнуть: "Ирина!", хотелось, чтобы женщина хотя бы
бросила взгляд в его сторону. Но Быстрицкая медленно прошла по двору, с
ненавистью посмотрев на будку охранника.

"Ирина, - проговорил про себя Глеб, - я обязательно сегодня же вытащу
тебя оттуда. И больше тебе не придется переживать неприятных минут,
разве что по собственной глупости, но не по моей вине".

Из-за деревьев послышался еле различимый гул мотора. Черная "волга"
промелькнула среди деревьев. Глеб прижался грудью к стволу, чтобы не
быть замеченным. Автомобиль остановился у самых ворот, шофер нетерпеливо
посигналил.

Не дождавшись, пока отъедут ворота, из автомобиля выбежал полковник
Студинский.

Глеб от злости заскрежетал зубами: так близко, можно даже,
постаравшись, прицелиться из пистолета и нажать на спусковой крючок...

"Рано", - остановил себя Сиверов.

Полковник заспешил в приоткрытые ворота к Ирине Быстрицкой. Он о
чем-то ее просил, Ирина отрицательно качала головой, доводя этим
полковника до бешенства. Наконец, тот махнул рукой и быстрым шагом
направился к дому.

"Похоже на то, - подумал Глеб, - что этот мерзавец, наверное, каждый
день наведывается сюда, пытаясь уговорить Ирину воздействовать на меня.
Уж не знаю, что он там плетет ей, но даже отсюда по лицу Ирины я вижу:
она ему не верит".

Вскоре полковник вернулся в свою машину, и Глеб увидел в руке
Студийского трубку радиотелефона.