Чтение 74–й страницы книги ~Мессия очищает диск~

- Похоже, чайники нынче в цене!..

Почти сразу возникли уже изрядно подвыпивший Ли Иньбу в обнимку с тайвэем
Сян Хай-чжуном; оба уважительно поздоровались с мальчишкой и долго
поздравляли судью с выздоровлением и окончанием бед, после чего двинулись
дальше - искать других знакомых.

Вскоре всех пригласили к столу, и гости отдали должное изысканному и
обильному угощению, а также вину; Маленький Архат, пристроившийся рядом с
даосом, вина пить не стал, сославшись на нехорошего духа по имени "Бо-Дун",
который будет мучить его, если он выпьет, и больше к нему не приставали.

Между мальчишкой и даосом вскоре завязался оживленный разговор, но судья
к нему особо не прислушивался, и до него лишь изредка долетали отдельные
реплики: "Серебро... осина?..", "Нет, против Зверя не поможет, но против
зомбей... ну, которые из могил вылазят...", "Нет, этот знак рисуется не
так!", "Да, понял! Святой Лань, а как вы..." - и в том же духе.

Когда даос куда-то отошел, судья не выдержал и поинтересовался у своего
юного спасителя:

- О чем это вы столь увлеченно беседовали со святым Ланем?

- Да так, - мальчишка явно не был склонен особо распространяться о
содержании их беседы, - я поделился с ним некоторыми известными мне
способами борьбы с той напастью, которую мы сегодня видели, а в ответ святой
Лань любезно прочел мне краткий курс "Дао для чайников".

Видимо, это была шутка, но Бао ее не понял.

Вернулся даос.

- А не выпить ли нам, друзья?! - воззвал уже изрядно захмелевший Бао и
наткнулся на отрезвляюще холодный взгляд льдистых глаз мальчишки.

- Нет, - заявил Маленький Архат. - Нам пора. Пора собирать всех. Времени
почти не осталось.

- Змееныш? - понял мгновенно протрезвевший выездной следователь.

- Не только. Нам понадобится еще преподобный Бань.

И судья не стал спрашивать: "Для чего понадобится?" или: "Почему ты так
решил?" Понял: раз это странное существо так говорит - значит, знает.

Поэтому он произнес совсем другие слова.

- Возможно, преподобный Бань уже мертв, - сказал он.

- Значит, он присоединится к нам мертвый, - жестко отрезал Маленький
Архат.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

Паланкин Государева Советника медленно продвигался...

***

Нет.

Мы начнем не так.

Ни к чему уподобляться бардам Туманного Альбиона, коих в первую голову
интересовало действие: "и поскакал сэр Парцифаль, и устремил копье, и
поразил..."

И певцы-чангиры знойной Азии нам не указ, ибо носителей тюрбанов и
тюбетеек увлекало исключительно описание: "Губы ее подобны ширазскому
рубину, ряд зубов - ряд жемчужин, ресницы острее дамасских клинков..."

Опять же иной путь у аэдов Пелопоннеса, наследников слепого Гомера,
предпочитавших обстоятельства: "Дико взревел бурный Эвр, паруса напрягая,
море покрылось барашками волн крутобоких, а небо..."

И уж наверняка не стоит прозревать будущее: "Я еще надеру тебе задницу!"
- думал Государственный Советник, выруливая к проспекту Дацзыбао..."

Стыдно нам, истинным ханьцам, уподобляться варварам былого и грядущего,
повторяя их напевы.

Итак?

***

Начнем с того, что первыми вообще шествовали повара и поварята, несшие
короба с сухим рассыпным чаем и сластями. Всем этим они щедро одаривали
собравшийся люд, и радости бэйцзинцев не было предела. Еще бы: получить
щепотку чаю и пригоршню изюмных колобков в день назначения Сыном Неба Хун Ци
своего нового советника! Съешь такое - и удача станет бегать за тобой по
пятам, как ручная собачонка!

И можно спокойно шевелить челюстями, дожидаясь того заветного мига, когда
вдали на мосту, отделяющем Запретный Город от центра Столицы, покажется
конный вестовой с развевающимся стягом.

За гордым всадником, также верхами, ехали Золототыквенные телохранители -
в железных шлемах и с иероглифами "Храбрец" на латах и налобниках. Под
доспех герои надевали зеленые стеганые кофты из полушелка, а под пояс -
набрюшники кирпично-розового цвета. Набедренники их делались из кожи
оленя-двухлетки, на ногах красовались сапоги с четырьмя швами; и казалось -
едет свора тигров верхом на свирепых драконах.

А уже вслед за Золототыквенными скакали обычные дворцовые стражники,
вокруг которых по обеим сторонам дороги двигались блюстители порядка - все
как на подбор, здоровенные бородачи.

Когда приветственные крики достигли апогея, на мосту возникли отгонялы -
детины хоть куда, в трубообразных шапках, видных издалека, и с бамбуковыми
палками в руках. Толпа попятилась, расступилась, не дожидаясь привета
подруги-палки, а бравые отгонялы ускорили шаг, приподняв одну полу халата.

Наконец появился паланкин новоявленного Государева Советника - открытый,
устланный жалованной тигровой шкурой, несомый восьмеркой носильщиков, а еще
восемь рысцой трусили рядом, дожидаясь своей очереди.

Ну а потом уже двинулись письмоводители и секретари, писцы и
канцеляристы, щеголи и распутники, кичащиеся кто дорогим седлом, кто -
уздечкой, подаренной щедрым покровителем, а кто - потупив взор и втайне
рассчитывая на будущие милости.

Воистину славен тот, кого отличает государь, и символы успеха - синий
дракон с пестрой сорокой - склоняют головы к его ногам!

Выезд этот был во многом подобен возвращению Чжоу-вана в наново
дарованный Нинго, случившемуся не так давно; только вот появление незнакомца
в свите сановника не сопровождалось столь разрушительными последствиями, как
вторжение озверевшей Восьмой Тетушки.

Потом отгонялы утверждали, будто дерзкий мелькнул среди них, - но бросил
пару слов, прикрикнул на оплошавшего горожанина, чуть не попавшего под
копыта, мимоходом поправил кому-то сбившееся набок оплечье... и все, не
сговариваясь, решили: этот парень из своих, новонанятых!

Стражники же в один вой голосили, что вообще никого не видели, не
замечали; а носильщики и вовсе поначалу приняли как должное - идет себе и
идет, вроде так и надо!

Только оно было совсем не надо: чтобы рядом с паланкином Государева
Советника шел никому не ведомый человек лет сорока пяти, с абсолютно
незапоминающимся лицом.

Как ни странно, сам Государев Советник и был первым, кто всерьез обратил
внимание на незваного гостя.

Крохотной лапкой тронул край занавески, блеснул глазом-бусиной из тени...

До назначения на столь высокий пост Государев Советник служил почетным
наставником в Училище Сынов Отечества. Многие знатные студенты, впервые видя
его, презрительно хмыкали и не подозревали, что жестоко ошиблись - но не все
же сведущи в чтении скрытых признаков! Воробей себе и воробей! Маленький,
лысенький, вечно встрепанный и рассеянный, с тоненькими ручками-ножками,
клювастый и влажноглазый. Уже гораздо позднее выясняли непочтительные
студенты, что именно этот воробей и был автором знаменитого трактата "О пяти
видах наказаний", где доказывал, что все наши беды проистекают из глубокой
древности. Дескать, гуманисты эпохи Тан легкомысленно отказались от прежнего
канона - клеймение лба, отрезание носа, кастрация, отрубание ног и смертная
казнь, - заменив его на опасные нововведения. Ну скажите, можно ли устрашить
преступников и вразумить злоумышленников таким набором, как битье легким
бамбуком, битье тяжелым бамбуком, ссылка на определенное расстояние, ссылка
на определенный срок и только потом уж - смертная казнь!

Неудивительно, что нравы падают и падают...

Видимо, незнакомец у паланкина был не чета студентам-оболтусам из
родовитых семей - едва уловив блеск советникова глаза, он почтительно
склонился, приложив руки ко лбу, и одними губами произнес:

- Отчаянный дерзец лишь выполняет приказ: передать высокому сановнику
весточку от далекого друга! Уста не карают за произнесенное - виноват
сказавший!

- Зато иногда отрезают излишне длинный язык, - как бы невзначай чирикнул
воробей. - Ты, я вижу, не боишься смерти?

И шевельнул пальчиком опомнившейся страже - не трогать! Раньше суетиться
надо было.

- Осмелюсь спросить: как вы догадались?

- По твоему голосу, чужой гонец, - он совсем не изменился.

- Но ведь и вы, о опора Чжунго, по моему ничтожному разумению, не
дорожите вашей драгоценной жизнью!

Во взгляде сановника промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее интерес.

- И как же ты определил это, удалец?

- По вашему лицу, господин: оно не изменилось.

Более прозрачного намека и быть не могло: "Окажись я наемным убийцей,
досточтимый сановник, и вам бы оставалось гордиться новым титулом лишь
посмертно".

Носильщики успели сделать не меньше тридцати шагов, прежде чем бескровные
губы учителя Сынов Отечества снова шевельнулись:

- Говори.

Но даже привычные ко всему носильщики вздрогнули и сбились с ритма, когда