Шестом и Отшельником - незримые связи взаимопонимания. Извини, Нкот,
оговорился, не перед бойней, а перед первым сражением на площади
заброшенного Города, когда с помощью слияния я побывал обоими шелтянами
одновременно, ощутил груз их собственных проблем на своей шкуре, узнал
столько личного об этих людях, сколько иной раз не знаешь о близком
человеке, с которым много лет живешь рядом. Плохого и хорошего, не знаю,
чего больше, но думаю, в каждом из нас и того и другого добра
предостаточно. Тогда это помогло мне понять, что Бигман - не
злобствующий садист, охочий до чужих страданий, как мне представлялось
вначале, а Отшельник - далеко не только добродушный романтик и так же
способен свернуть шею своему врагу, как и его брат, не особо задумываясь
о последствиях. Сама жизнь на Шелте приучает к подобной жесткости и
беспощадности.
в свою смерть и - остался жив. Я собирался вернуться на Ферму и забрать
Нори - и теперь я могу это сделать... Как только соберусь с силами.
Прежде всего, естественно, необходимо выбраться из Гиблых Земель. Затем
найти Нори и придумать, как нам обоим убраться с Шелты, не попадая в
поле зрения Шефира. Сложная задачка, кто спорит, вот только после
сражения с Проколдом даже самые неразрешимые проблемы казались не такими
уж неразрешимыми. Жаль, конечно, что возвращаться доведется уже без
Нкота. Покровительство этого необыкновенного, непостижимого и
загадочного существа нам с Нори очень бы даже не помешало. Но, увы,
бессмертный чужой, каким он нам так старался казаться, все же обрел свой
вечный покой, оставив меня в безнадежном одиночестве. Если быть точным,
то оба чужих обрели вечный покой. Силы неба, кто бы мог подумать, что,
будучи представителями одной расы, они по своим способностям будут так
сильно отличаться друг от друга?! Если Нкот мог использовать любую
энергию в своих целях, то Целитель сам превратился в сверкающей смерч
энергии и истратился до конца. Я просто не понимал, как такое можно
сделать, и предпочитал не ломать голову, все равно одной логикой не
заменишь отсутствие необходимых познаний.
представлялась очень загадочной и не давала мне покоя своей
незавершенностью, "открытых" вопросов было еще великое множество.
Например, рассказывая тем вечером о Проколде, Нкот так и не упомянул о
трансе, хотя связь между ними была, и причем связь весьма тесная.
Целитель же, еще на толкучке, до встречи с Нкотом, дал мне ключ к личной
истории чужих, о котором я вспомнил почему-то только сейчас. Вот его
слова: "Я - путешественник. Раса моя исчезла так давно, что имя ее
неизвестно разумным существам, населяющим эту Галактику, так что нет
смысла и называть его. Трудно назвать планету, на которой я не побывал в
своих скитаниях, а та, откуда я произошел, давно исчезла в пожаре
древней войны, поэтому не буду говорить и о ней..."
самое можно было отнести и к Нкоту. Два скитальца без будущего, живших
исключительно прошлым. Именно прошлое их и объединяло. А перед самой
атакой выяснилось, что оба принадлежат к различным ветвям одной расы.
Значит, речь шла об одной и той же войне. И лешуки, и трансы воевали с
Проколдом. А так ли это? Почему все-таки Нкот о трансе ни словечком не
обмолвился? Стыдился он его, что ли? А если так, то почему? Что он
скрывал? Трансы плохо воевали? Или вообще предпочли отсидеться в
сторонке, пока не стало поздно и не пришел их черед? Или... Мысль была
шальной и безумной, как и все гениальные мысли, и она меня почему-то
сильно напугала. А может быть, трансы воевали на стороне самого
Проколда?!
Например, порассуждаю о войнах вообще. Вечная тема - войны. Большие и
маленькие, грязные и благородные. Справедливые и вопиющие в своей
несправедливости. Различные слова не меняют их сути, любая из них несет
те страшные силы, которые заставляют разумных существ покидать этот мир
раньше отпущенного им жизненного срока. А отголоски такой войны, как
война с Проколдом, отнимают жизнь даже спустя пять тысяч межлет.
постоянно думая об одном и том же.
отношение к моей собственной прошлой жизни. Ментальная встряска мозга во
время сражения с Проколдом - не без помощи Целителя - вернула-таки мне
настоящую память, но сейчас, возвращаясь мыслью назад, я не мог не
признать, что начало пробуждению положила еще замена, вытащившая из
глубокой памяти странные для меня тогда образы. Да-да, дворец, слуги,
седой лорд. Я тогда еще предположил, что когда-то, в прошлом, отбывал
срок в личине слуги у этого самого лорда. Но потом просто выбросил эти
смутные обрывки из головы, не до того тогда было. Зато в настоящий
момент времени было полно.
Почтовой Корпорации. Мое настоящее имя действительно было Элиот Никсард,
а тот лорд, Никсард-старший, был моим отцом. В общем-то лорд довольно
средний по меркам Новы-2, всего лишь лорд-архитектор, один из нескольких
сотен себе подобных, мелкая знать, и замок у нас был приличный только
благодаря его способностям архитектора. Вот так-то. Прошлое с фермой
было только у преступника Мастона Никса, а не у Элиота Никсарда.
искусству Мобра (а это говорит о том, что владел я им в совершенстве),
самый триумфальный день в моей жизни - в этот день я стал известен всей
планете. И самый трагичный день - не успел он закончиться, как я убил
истинного лорда. Лорд Велсайт был чемпионом Мобра в течение последней
радуги, семи разноцветных лет, и поражение, нанесенное ему, по его
мнению, таким молокососом, как я, превратило его в безумца. Правила
соревнований запрещали вызывать победителя на поединок в тот же год, но
он решил обойти их неофициально, причем наигнуснейшим из способов.
Велсайт похитил мою сестру и прислал лично мне координаты, где я могу ее
найти, предупредив, что если в это вмешаются стражи порядка, то Алекса
умрет. И я не стал делиться этой мерзостью с родными, не желая лишний
раз никого беспокоить, принял этот злоклятый вызов и отправился на
встречу.
началом пробуждения памяти, и, как и следовало ожидать, самыми первыми
проявились наиболее острые моменты моей жизни.
среди сребролистых лесопосадок благородных деревьев ладжи.
много времени, рана воспоминаний все еще была свежа, так как времени
пережить и успокоиться мне не дали - ложная память была занесена в мозг
почти сразу после убийства. Так что после пробуждения истинной памяти я
эмоционально оказался там же, где прервалась моя прежняя жизнь. В том
самом роковом дне.
как поникший цветок, сорванный безжалостной рукой. Густой травяной ковер
не мог скрыть ее измятое, изорванное и покрытое свежими пятнами крови
платье. В тот момент я не знал, жива она или нет, но понял, что Велсайт
просто сошел с ума. Его сгубила мания величия, пустившая раскидистую
крону его славы за семь лет бесспорных побед и увядшая в один день. У
каждого опытного мобриста эмоции всегда находятся под железным
контролем; чтобы построить совершенный образ Ключа, разум должен быть
холоден как лед. По крайней мере у Элиота Никсарда так и было, а Мастон
Никс сейчас не в счет, это совсем иная личность, и все ее предыдущее
нытье на ее совести. Так что тогда, в парке Тиртиниума, я решил убить
Велсайта не под влиянием момента. Я прекрасно осознавал, что делаю. Он
обесчестил мою сестру, этот знатный честолюбивый мерзавец, для которого
отпрыски лорда-архитектора были не более чем пылью на дороге, и должен
был за это ответить.
поражение представлялось ему чистой случайностью, и на его лице цвела
непоколебимая уверенность в том, что равных ему по силе по-прежнему нет.
особый, Абсолютный Ключ, приберегаемый для самых экстремальных жизненных
ситуаций, когда, например, приходится спасать свою жизнь. Он не
демонстрируется на состязаниях, это тайное оружие, и открыть его
прилюдно - все равно что показать всем предел своих возможностей, то
есть сделать себя уязвимым для недоброжелателей. Именно этим Ключом,
названным мной Интегратором, на создание которого ушло в свое время
несколько лет, я и побил Проколда.
бесполезные реплики угроз и обвинений, которыми так любят щеголять герои
мыльных визопостановок, и это было для него неожиданностью. Надо отдать
ему должное, он все же был силен, очень силен, и тоже применил свой
Абсолютный Ключ, но немного опоздал: когда я уже светился от энергии как
белый факел, тело его только-только начал охватывать багровый свет, и
моя сила успела его связать...
никаких видимых повреждений, и только после вскрытия стало ясно, что
позвоночник у него буквально выжжен дотла. Судебная машина была
стремительна и безжалостна в своем приговоре, но управляли ею все-таки
люди. Только деньги отца спасли меня от полного уничтожения личности,
потому что человек, которого я убил, принадлежал к неизмеримо более
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Куликов Роман
Суворов Виктор
Афанасьев Роман