Чтение 74–й страницы книги ~Путь воинов~

сплюнула на пыльные бетонные плиты и взглянула в прицел своего бластера.

Ван Чжоу неистовствовал в своих передачах. Теперь, когда почва уходила
у него из-под ног, он взывал к эмоциям. В течение двух недель он вел
проигрышное сражение с "Пулей". Корабль безжизненно завис в космосе, но
люди Нгена не могли захватить его.

Патруль испробовал еще одну торпеду с антивеществом, но сириане в этот
раз были к этому готовы. Они сбили ее и прижались к "Пуле", на тот
маловероятный случай, если будет еще одна.

Ганс заставил Иверсона заняться данными по Братству из компьютеров
корабля. Все, что им теперь было нужно, это гиперпроводник: главный
компонент системы.

Гвардейцы осторожно продвигались. Отряд Сюзан выжидал. Когда до
противника осталось не больше пятидесяти ярдов, она поймала в прицел
одного из шедших впереди людей. Еще десять шагов, решила она, и начала
отсчитывать по мере приближения колонны. Неужели они так никогда и не
научатся пользоваться укрытием?

Сюзан нажала гашетку и увидела, как тело человека разлетелось на части.
Ее команда открыла огонь, стреляя с той точностью, которая приходит после
многих боев. Как зеленые хавестеры от медведя, сириане бросились
врассыпную и напоролись прямо на прицельный огонь Ганса и Пятницы. Придя в
смятение и замешательство, сириане побежали.

Сюзан бросилась со своей командой вперед, пригибая голову. Они вели
преследование быстро и результативно. Каждый раз, когда Сириане начинали
останавливаться и перегруппировываться, Сюзан давала им это сделать,
одновременно высылая людей с флангов, чтобы окружить голову колонны.

Рев застал ее врасплох. Небо вспыхнуло лиловым. Сюзан бегом бросилась к
ближайшему кабельному люку. Отстрелив при помощи бластера крышку, она
нырнула вперед ногами в колодец, едва не размозжив себе голову, когда ее
ноги соскользнули с толстого кабеля вниз.

Из последних сил она покатилась прочь от фиолетового потока света,
ворвавшегося через открытый люк. За спиной были слышны душераздирающие
крики. Постоянная волна взрывов следовала за центром сфокусированного
луча. Наполовину сожженный труп гвардейца скатился в люк, форменная одежда
расплавилась и дымилась на обугленной коже, слипшиеся волосы были похожи
на блестящий пластик.

Она почувствовала, что трясется от страха.

ПАУК - ЭТО ВСЕ

С ПАУКОМ У МЕНЯ ЕСТЬ МУЖЕСТВО

СМОТРИ, КАК ЖЕНЩИНА НЕСЕТ В СЕБЕ МУЖЕСТВО

ПАУК - ЭТО ОДНО И ЭТО ВСЕ

СЛАВЬТЕ ПАУКА

И ХАВЕСТЕРА, ПРОРОКА ЕГО

Я ПРИШЛА К ГОРЕ

Я ПОРАЗИЛА ЗЛОДЕЯ НА ГОРЕ

СЛАВЬТЕ ПАУКА

Я БУДУ ПЕТЬ СЛАВУ ПАУКУ.

Сюзан пела песню исцеления, ощущая всем телом биение своего сердца.
Где-то там наверху Пятница и Ганс уже нашли укрытие - или смерть.

А если они и правда мертвы? Что-то встало ей поперек горла, не давая
сглотнуть. Руки начали трястись.

- Сюзан? - донесся из глубины кабелепровода зов на языке народа.

- Кто идет?

- Пятница Гарсиа Желтая Нога и десять человек! - ответил он, вызвав
таинственное эхо в туннеле.

Огонь бластеров прекратился. Сюзан, морщась, взобралась по горячим,
обжигающим ступеням и выглянула наружу. Перед ней предстала картина
опустошения. По привычке она заглотила капсулу против радиации, которая
могла проникнуть сквозь ее защитный костюм. Она подползла к ближайшей куче
обломков, задыхаясь от жара, исходившего от рухнувшей стены.

- Клянусь бородой Хейсуса! - пробормотал Пятница, вылезая из люка.

- Должно быть, они использовали несколько лучей сразу, - решила Сюзан,
качая головой. Она достала устройство связи.

- Команда Паука один-три. Ганс? Ты меня слышишь?

Ее сердце екнуло. Она проглотила комок в горле.

- Где была его позиция?

- Там, - показал кто-то. Поверхность, на которую он указал, сверкала
как стекло и была так раскалена, что даже ступить на нее было невозможно.
Как это часто бывает после того, как большие бластеры пробивают облака,
пошел дождь.

Сюзан заставила себя пройти по выжженному участку, не замечая боли в
ступнях. Огромная воронка взорванной земли открылась ее взору. Ганс был
мертв. Ничего не осталось после этого... ничего.

В ее мозгу зародился странный вопль, прошив ее болью. Зашатавшись, она
пыталась отгородиться от него, скривив лицо и схватившись за сердце.

- Они бегут! - Пятница показал на гвардейцев.

Сюзан рассеянно согласилась.

- Они уб-били Г-ганса и... и... ПУСКАЙ ОНИ ЗА ЭТО ЗАПЛАТЯТ!

Они заплатили сполна. Сюзан пришлось снимать заряды для своего бластера
с тел убитых. Сириане, естественно, производили снаряжение Директората.
Три дня беспрерывных засад, атак и бросков они гнали гвардейцев,
уворачиваясь от разрядов бластеров с неба, продирались, сея вокруг себя
огонь и смерть, через Англу, в едином порыве безумной ярости.

Вой в мозгу отступал по мере того, как она загоняла его внутрь. Между
ее мыслями и ее невыносимыми воспоминаниями выросла преграда.

Сюзан связывала трофеи и вешала их на защитный костюм, не обращая
внимания на кровь, стекавшую с еще свежих тканей. Сердце лежало камнем в
груди. Душа наполнилась пустотой.

- Ты хочешь поговорить об этом? - спросил Пятница следующей ночью,
когда люди спали, выставив оцепление.

- О чем об этом?

- О Гансе, - тихо сказал он. - Я хочу сказать, что такая потеря
должна...

- Со мной все в порядке, - сказала Сюзан, словно откуда-то издалека. -
Мы живем ради того, чтобы убивать сириан. Если мы убьем их достаточно и
достаточно втопчем в ту самую землю, на которую они мочатся, то мы
победим. Когда у последнего сирианина останется хоть какая-то воля к
сопротивлению, я собственноручно снесу его вонючую голову.

- По твоим словам не скажешь, что с тобой все в порядке, - прошептал
он. - Я вижу в твоих глазах какую-то безжизненность.

- Все в порядке, - сказала она ему ровным голосом, не пуская слезы,
сохраняя преграду. Удивительная вещь, память о Гансе была словно закрыта
этой стеной. Боль и ужас скрывались за ней, ожидая своего часа. До тех
пор, пока стена будет прочной, ей ничего не грозит... и Ганс будет жив.

Нежные карие глаза Пятницы испытующе смотрели на нее.

- Я думаю, все не так просто, Сюзан Смит Андохар. После той атаки
бластеров ты никому не даешь идти впереди себя. Никто не может первым
настичь сириан, первым взять трофей, - он помолчал, пытаясь пробиться
сквозь ее непроницаемый взор. - Ты стала уродовать их, Сюзан. Когда-то ты
сама запретила своим людям делать это.

Она посмотрела ему в глаза.

- Я перестану отрезать их мужские признаки, когда я встречу мужчин! Эти
овцы лучше смотрятся без них. Это сохраняет в них послушание.

Пятница медленно кивнул.

- Я тоже любил Ганса. Я был обязан ему своей жизнью... и твоей тоже.
Что-то в твоей голове заскочило в тот день, Сюзан. Ты перестала быть
собой. Ты заходишь слишком далеко. Убивать сириан - это нормально. Считать
трофеи - тоже нормально. Но калечить людей - нет.

- Я буду калечить, кого захочу, - выпалила она, повернувшись к нему
затылком.

- Больные душой видят в этом выражение своего превосходства, - не
отступал он. - Не нужно унижать мертвых. Возьми трофей, это символ победы.

- Я наслаждаюсь своей победой так, как я хочу, Пятница, - она
уставилась на него злобными пустыми глазами.

Он отметил отсутствие выражения, безжизненность в этом взгляде. Я ВИЖУ
ЧАСТЬ ЕЕ ДУШИ. НО КАКУЮ ЧАСТЬ? УВИЖУ ЛИ Я КОГДА-НИБУДЬ В ЕЕ ГЛАЗАХ
ВОЗВРАТИВШУЮСЯ К НЕЙ ДУШУ? НЕУЖЕЛИ СУДЬБА ОСТАВИТ ТОЛЬКО ЭТО ЧУДОВИЩЕ В
ЖЕНЩИНЕ, КОТОРУЮ Я ЛЮБЛЮ?

Как гром среди ясного неба, ему вспомнились слова на горе, прозвучавшие
так давно, так далеко отсюда. С исказившимся лицом Пятница прошептал:

- Я заплатил цену за распространение слова Паука среди звезд, - он
заморгал, чувствуя пустоту внутри и уставившись на свои окровавленные
руки. - Сириус попадет в руки Паука. А Сюзан?

Его сердце сжалось.

То немногое, что осталось от Англы, пало в тот день. Жители покинули
немногие уцелевшие дома и нарисовали пауков на тротуарах и стенах в знак
своего поражения. Они выстроились по одному, чтобы дать клятву верности.

Пятница видел испуганные глаза, проходя мимо рядов побежденных сириан.
Они продвигались через один сплошной пустырь, ландшафт которого украшали
осколки стекла, искореженные стальные конструкции и разбитые панели домов.
Рытвины в земле, похожие на широкие неглубокие сточные канавы,
свидетельствовали о перекрестных орбитальных атаках.

- Столько разрушений, - пробормотал Пятница, не сумев привыкнуть к
этому даже за много дней.

Он мог слышать, как сириане перешептывались за их спиной.