дела наверху, а я сейчас растолкаю Ансельма и присоединюсь к тебе.
странствий, юноша, едва заслышав шаги, подскочил на жесткой лежанке и,
морщась от боли, начал укладывать свою походную "постель".
наверху. - Там такое!
шо прятаться нечего. Они нас, блин, еще ночью срисовали. По дыму, что ли?
Забыв о полученных вчера ссадинах и царапинах, мы выступили на свет из
пещерной тьмы, готовясь принять, может, последний в своей жизни бой. Я
впереди с "Отцом вдов" в руках, перекрывая подход, Лис за моей спиной со
своим ростовым луком, надеясь за оставшиеся жалкие секунды подстрелить хоть
двух-трех особо буйных для окончательного успокоения его души на Небесах.
съемке, подняли маленькие тугие луки и, не говоря ни слова, не произнося ни
звука, начали накладывать на тетиву короткие камышовые стрелы.
поздно, хоть кто это такие?
вызванным вдруг проснувшейся любовью к этнографии народов Востока. Я смерил
взглядом противников, облаченных в длинные черные одеяния, с лицами,
закутанными в черные же бурнусы, на насмешливо улыбчивых дромадерах,
переминавшихся с ноги на ногу с тем самым услышанным мной звуком. Невзирая
на явное, да что там, на подавляющее численное превосходство, они,
казалось, вовсе не торопились пускать в ход оружие, по виду вполне
смертоносное.
от общего исламского ствола.
сторону. - Они какие-то жутко законспирированные. Помню только, что они
очень не любят исмаилитов.
это так выразиться... - Как выразиться, Лис не нашел. Вернее, он выразился,
но уже совсем на другую тему, поскольку в этот миг на голову ему шлепнулась
изрядных размеров сельдь и, свалившись наземь, начала ожесточенно бить
хвостом по стылому камню. Еще пара селедок упала передо мной, затем перед
удивленно переглянувшимися верблюдами, а спустя полминуты настоящий
сельдяной ливень обрушился на пустыню, словно кто-то в небесах подхватил в
норвежских водах ни в чем не повинный рыболовецкий траулер и теперь
старательно вытряхивал его содержимое на головы присутствующих.
прокричал один из друзов, вероятно, старший. - Знамение!
Лис. - Ты что, сдурел?! Нас же сейчас рыбой завалит!
прежде рыбу разве что по великим праздникам, да и то в уже приготовленном
виде, спешившись, собирали драгоценный подарок Аллаха, набирая его полные
покрывала и явно не зная, что с ней делать дальше.
снимая нервное напряжение, возмущался Лис.
выдернуло где-нибудь на севере айсберг, чтобы превратить его в градины, ну
и в придачу проплывавший мимо косяк сельди.
растаяла без следа, и мы во главе груженного рыбой друзского обоза
тронулись в путь к тому самому заветному оазису, где ждали нас вода и
сытный ужин.
зеленого островка в пустыне собрались в круг возле пылающего на каменной
плите костра выслушать поучения стариков.
ладони к небесам, говорил убеленный сединами глава общины, гостями которой
мы были. - Лишь кровожадные ассасины, не знающие ни сострадания, ни чести,
ни милосердия, лишены куска от нашей еды и места в наших сердцах. Никогда
ни один друз не поднимет оружие против человека, покуда он действием своим
не докажет, что черная злоба, подобно кобре, свила гнездо в его душе. - Мы
с Лисом украдкой переглянулись, безмолвно благодаря Ансельма за его рыбный
дождь, не давший продемонстрировать, какие ползучие гады скрывались порой в
наших высокоблагородных сердцах. - Мы верим в то, во что верим, - продолжал
мудрейший, - и нам нет дела до того, во что веруют другие, пока вера их
чиста и рука не сеет смерть. Но страшный зверь таится в логове в землях
наших отцов и дедов. Из грязной норы его во все края расползается ядовитое
зловонное дыхание. Можем ли мы удивляться, что находятся смельчаки, готовые
отсечь голову гнусной гадине? Можем ли мы отказать в помощи этим
смельчакам? Нет! Иначе переполнится чаша терпения земных владык, и полчища,
сметая все на своем пути, потекут через наши земли, чтобы сокрушить
твердыню Долины Демонов.
развернул! Вся власть - Советам, фабрики - фабрикантам, дитям - мороженое,
бабе - цветы.
Алену за выкуп, от силы через месяц здесь будет императорская армия.
непроглядно-черных небес. Наши сопровождающие, едва различимые во тьме в
своих черных же балахонах, в полном молчании мчались справа и слева вокруг
нас, безмолвно указывая путь к вратам Долины Демонов.
вход в ущелье, которое еще называют Кувшинным. Там очень узкая тропа меж
скал, такая, что по ней, едва не касаясь каменных стен, может пройти
всадник. Она упирается в башню более десяти человеческих ростов высотой.
Иных путей в долину нет, разве что попытаться перевалить через горы. Но там
капканы и каменные ловушки - любой неосторожный шаг вызывает лавину, к тому
же склоны охраняют тысячи гашишимов. готовых не моргнув глазом отдать жизнь
за правителя.
слабые места у этой хренотени есть? Друз непонимающе уставился на моего
друга.
решились атаковать - слишком сильная охрана, - пояснил он. - Более сотни
верховых.
несколько паланкинов, в которых обычно путешествуют вельможи или же нежные
прелестницы. Возможно, там была и та, которую вы ищете.
все, что знал.
словами он развернул верблюда, остальные воины последовали его примеру, и
спустя считанные мгновения весь отряд исчез из виду, словно его здесь
никогда и не было.
здесь. Шо дальше делать будем? Я искренне пожал плечами.
малоперспективное. Думаю, следует затаиться и выждать, когда кто-либо
попытается войти в долину или же, наоборот, выйти из нее. Без "языка" здесь
явно не обойтись.
этого центра, стало быть, нужна регулярная связь.
неведомой каверзы от здешних камней. - Эй! - заговорщицким тоном позвал
некто, неразличимый среди безжизненных глыб. - Эти ушли?
откуда слышался голос. - Это я так перегрелся или здесь валуны имеют
обыкновение болтать после заката?
эти точно ушли?
глыбы возникли два ярких, словно масляные плошки, глаза. Наши кони,
возмущенно фыркая, попятились, а Лисовский андалузец, импульсивный, как и
его хозяин, немедля встал на дыбы, как бы демонстрируя негодование по
поводу невесть откуда взявшегося глазастого булыжника.
Лукьяненко Сергей
Ильин Андрей
Ларссон Стиг
Каргалов Вадим
Лукьяненко Сергей
Круз Андрей