стоял неумолчный звон: то звенела сталь оружия, обрушиваясь на шлемы,
отскакивая от кольчуг, рассекая деревянные щиты и кожаные нагрудники.
Лошади, испуская предсмертное ржание, падали навзничь со стрелой в горле
или с перерезанными поджилками. Раненые воины, оскалив зубы, сражались,
покуда хватало сил. Противники крушили направо и налево, не разбирая, где
свой, где чужой, безумие схватки застилало им глаза черной пеленой.
коней, чтобы напасть на врагов со спины. Но тут, откуда ни возьмись,
появился свежий отряд готов, и гунны очутились в западне. Вырваться сумели
лишь немногие. Видя, что атака захлебнулась, гуннские военачальники
приказали трубить отступление. С дисциплиной у степняков все было в
порядке: они подчинились сигналу и поскакали прочь. Наступила долгожданная
передышка; можно было утолить жажду, перевязать раны, издали обменяться с
врагом обидным словом или свирепым взглядом.
лучи обагрили воды реки и выхватили из надвигающихся сумерек черные
силуэты кружащих над полем стервятников. По истоптанной траве пролегли
длинные тени, превратив разбросанные тут и там группки деревьев в нечто
бесформенно-грозное. Прохладный ветерок носился над землей, шевелил волосы
убитых, тихонько насвистывал, будто призывая мертвецов пробудиться.
труб, снова устремились вперед, чтобы схлестнуться с противником в
решающей схватке.
урожай. Что ж, Дагоберт ловко и умело раскинул свою ловушку. Услышав о
набеге гуннов - об убийствах, насилии, пожарах и грабежах, - он кликнул
клич, созывая соплеменников под свое знамя. Отозвались не только тойринги,
но и их соседи. Дагоберт заманил гуннов в лощину на берегу Днепра, в
которой негде было развернуться коннице, разместил основную часть своего
войска на склонах, а тем, кого поставил в долину, запретил отступать.
кольчуга порвалась, меч затупился, болела каждая косточка и каждая мышца,
однако он стоял в первом ряду готской дружины, а над ним гордо реяло его
собственное знамя.
всадника: низкорослый, но широкоплечий, в вонючих одеждах из шкур под
слабым подобием доспехов, лысая голова с длинным чубом, жидкая раздвоенная
бороденка, многочисленные шрамы на носатом лице. Гунн замахнулся на него
топором. Дагоберт отскочил в сторону, чтобы не попасть под копыта, и
отразил удар. Зазвенела сталь, в сумерках ярко засверкали искры. Клинок
Дагоберта пропорол всаднику бедро. Если бы его лезвие было таким же
острым, как в начале битвы, гунн наверняка отправился бы к праотцам, а так
он, обливаясь кровью и вереща, ударил снова, на этот раз - по шлему вождя
готов. Дагоберт пошатнулся, но устоял на ногах. Мгновение - и противника
простыл и след: его унес куда-то водоворот сражения.
между плечом и шеей. Гунн рванулся было в образовавшуюся в готском строю
брешь, однако Дагоберт, падая, успел взмахнуть мечом и ранил гунна в руку,
а его товарищ раскроил вражескому воину голову своей алебардой. Конь гунна
помчался прочь, волоча за собой мертвое тело. Битва прекратилась внезапно.
Уцелевшие враги в страхе бежали. Удирали они не скопом, а поодиночке,
утратив, как видно, всякую веру в дисциплину.
наших...
готы бросились преследовать гуннов. Те, кто ускользнул, могли считать себя
счастливцами, ибо готы не ведали пощады.
отдалялся, становились слышны стоны раненых и крики стервятников. Слух
Дагоберта постепенно слабел. Он поискал взглядом солнце, чтобы посмотреть
на него в последний раз.
грязь, положил руку на грудь сыну.
чувств, было искажено мукой.
долго еще сидел у тела вождя готов.
своих внуков?
сделать для них? Они обречены. Потомки Йорит погибнут, как им суждено. Чем
я помогу им?
Закрой глаза, вот так, и постарайся заснуть.
исполнилось тринадцать зим. Похоронив вождя под высоким курганом, тойринги
единодушно провозгласили мальчика своим новым предводителем. Пускай он был
еще мал, но от него ожидали многого, и потом, тойринги не желали, чтобы
ими правил какой-либо другой род.
которых следовало бы опасаться. Ведь они разгромили союз нескольких
гуннских племен, устрашив тем самым остальных гуннов, а заодно и герулов.
В будущем же, если и придется воевать, то не обороняясь, а нападая. Иными
словами, у Тарасмунда будет время вырасти и набраться мудрости. И разве не
поможет ему советами Водан?
ниже ее по положению, но имел в достатке всякого добра и не рвался к
власти. Вдвоем они правили тойрингами, пока Тарасмунд не вступил в зрелый
возраст и не стал мужчиной. Он к тому же попросил их не спешить складывать
с себя тяжкое бремя, ибо ему, как это, похоже, было заведено в их роду, не
сиделось на месте и он хотел повидать свет.
должен был знать, с чем ему предстоит столкнуться в грядущем.
на Западную и Восточную. Столицей Восточной он избрал город Византию,
назвав его собственным именем. Константинополь быстро разросся и
прославился на весь свет своими богатствами. После множества стычек, в
которых им задали хорошую трепку, визиготы заключили мир с Римом, и
торговля через Дунай заметно оживилась.
одного-единственного бога - Христа. Проповедники веры в него проникали все
дальше и дальше, и все больше и больше западных готов прислушивалось к их
речам. Те, кто поклонялся Тивасу и Фрийе, угрюмо ворчали. Древние боги
могут разгневаться и причинить зло неблагодарным людям, да и новая вера,
опять же, покоряет для Константинополя, не обнажая меча, некогда свободные
земли. Христиане уверяли, что спасение души важнее свободы; притом, если
вдуматься, лучше жить в пределах Империи, чем вне их. Год от года
расхождения во взглядах делались все более очевидными.
среди них было наперечет, да и то большей частью - рабов из западных
земель.
деревянная, невзрачная и совсем крохотная по сравнению с древними, пускай
даже ныне опустевшими, мраморными храмами. Однако время шло, число
христиан понемногу возрастало; священники обращали в свою веру незамужних
женщин и некоторых мужчин.
предков. Они собирали с полей богатый урожай, вовсю торговали с Севером и
Югом, получали свою долю дани с тех, кого покорял готский король.
достойный сына Дагоберта. Он встал на холме, что вознесся над рекой, над
пойменными лугами и полями, над лесом, в котором не счесть было птичьих
гнезд. Над щипецами дома парили разные драконы, над дверью сверкали
позолотой рога зубров и сохатых; колоннам в зале придано было сходство с
божествами - со всеми, кроме Водана, поскольку тому было отстроено
святилище неподалеку.
и вскоре хутор превратился в целое селение, в котором кипела жизнь:
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Роллинс Джеймс
Зыков Виталий
Якубенко Николай
Посняков Андрей