Чтение 74–й страницы книги ~Под знаком исцеления~

- Бидж, любовь моя, зачем тебе они? Ведь химеры улетели.

- Химеры могут вернуться. Или что-то случится с
птицей-огнепоклонником и потребуется помощь. Думаю, рукавицы пригодятся,
- коротко ответила Бидж.

Напоследок она отправилась в библиотеку Западно-Виргинского
университета. В отделе справок за столом сидела седовласая женщина лет
шестидесяти, такая крошечная, что стол по сравнению с ней казался очень
высоким. Бидж улыбнулась, слушая, как спокойно та отвечает на тирады
раздраженного старшекурсника, возмущенного тем, что "по его темам
никогда ничего невозможно найти".

Когда посрамленный читатель удалился, Бидж подсела к женщине. Та,
спокойно заполняя бланк запроса, сказала, не поднимая головы:

- Спасибо, что подождали. Через минуту я займусь вашим вопросом. -
Достоинство и уверенность в себе, прозвучавшие в ее голосе, напомнили
Бидж грифона.

- Миссис Собелл!

Женщина быстро подняла голову, не удивленная, но обрадованная. Миссис
Собелл очень гордилась тем, что ее ничем невозможно удивить.

- Как замечательно снова увидеться с вами, Бидж! Как у вас дела?

- Дел больше, чем мне хотелось бы. В остальном все прекрасно.

Миссис Собелл кивнула:

- Что ж, через несколько лет вы, вероятно, сможете обзавестись
помощником. Как успехи вашего друга Стефана? Я часто вижу его в
библиотеке.

- У него все хорошо. - Бидж чувствовала себя так, словно занималась
любовью в витрине магазина на центральной улице; неужели все вокруг так
хорошо осведомлены о ее личной жизни?

- Миссис Собелл, я хочу обратиться к вам с просьбой - довольно
необычной просьбой. Библиотекарь улыбнулась:

- Вы помните, какой вопрос задали мне, придя сюда в первый раз? Вас
интересовало, как лечить единорогов. Бидж, все ваши просьбы необычны.

- Но эта несколько более, чем остальные.

- Посмотрим. Так чем я могу быть вам полезна? - Миссис Собелл
спокойно ждала.

- Я хочу, чтобы вы помогли мне украсть некоторые библиотечные книги.

После мимолетного колебания миссис Собелл ответила:

- Ну, я думаю, что у вас для этого есть веские основания, дорогая.
Нужны ли вам книги из общего фонда, справочная литература или экземпляры
из отдела редких книг?

Бидж объяснила ей свой замысел. Миссис Собелл надолго задумалась.

- Вы просите меня сделать что-то, что я всегда считала аморальным,
знаете ли. Совершить не просто плохой или неэтичный поступок, а грех -
такой же грех, как убийство или предательство.

- Я поступаю так только потому, что это может спасти страну.

- В этом-то и дело, верно? Не "спасет", а "может спасти". - Но
наконец миссис Собелл громко вздохнула и улыбнулась Бидж. - Что же, в
конце концов в каждой жизни должна быть парочка настоящих грехов - для
равновесия.

Она провела Бидж в служебное помещение, где находился компьютерный
терминал.

- Не думаю, чтобы вам было известно, что это такое. Большинство
студентов кончает университет, не имея дела с этой системой. Эта
компьютерная сеть связывает каталог библиотеки Западно-Виргинского
университета с каталогами библиотек почти всех крупных университетов
мира. А теперь...

Через пять минут они получили ответ: дело оказалось несложным. Миссис
Собелл подняла глаза на Бидж:

- Эта книга есть в Лондоне, Пекине, Сан-Франциско и Чикаго. Куда вам
легче всего было бы добраться?

- Питер, - прошептала Бидж.

- Что?

- Чикаго. Мне все равно нужно было бы там побывать.

- Понятно. - Миссис Собелл нажала клавишу и подождала. - Может быть,
вам удастся заодно увидеть Ригли-Филд... Это один из самых прекрасных
старинных парков. Ну вот, готово. Чикагский университет, Мемориал
Харпера. Книга на руки не выдается... - Миссис Собелл кашлянула. -
Боюсь, что теперь это правило окажется нарушено.

- Огромное спасибо, миссис Собелл. Это как раз то, что мне нужно.

Пожилая женщина бросила на Бидж острый взгляд:

- А почему вы не хотите украсть тот экземпляр, который находится в
нашей библиотеке?

- Кое-кому здесь он еще будет нужен. - Бидж улыбнулась. - Кроме того,
у меня язык не повернулся бы просить вас обокрасть собственную
библиотеку.

***

Стефан и Бидж ужинали, с жаром обсуждая интересующую обоих проблему:
какие десять фильмов могут быть названы лучшими фильмами всех времен, -
когда в дверь постучали.

Бидж открыла. На пороге стояла Мелина; ее глаза были широко раскрыты,
на лице написано горе.

- Мелина! - Бидж втащила ее в комнату. - С тобой все в порядке? - На
нее как ужасная тяжесть навалилась мысль: - Боже мой, с Кружкой ничего
не случилось?

Стефан кинулся к девушке-фавну и подхватил ее. Как когда-то Мелина
сказала Бидж, они со Стефаном выросли вместе; Стефан относился к ней,
как к сестре. Он что-то тихо сказал ей по-гречески и потом спросил:

- Филдс?

Мелина замотала головой и сжала губы.

- Хрис. - Только теперь она начала плакать.

***

Снаружи было мокро и холодно: в такой день Бидж постаралась бы
заниматься своими записями, устроившись поближе к печке в своем доме на
Перекрестке, а Дафни грелась бы у огня, прижавшись к ее ногам.

Вместо этого Бидж вместе с Кружкой находилась там, где обычно бывала
Мелина. Кружка кутался в теплое пальто, он отказался снять шапку даже во
время молитвы. Трактирщик выглядел усталым и ужасно старым. Стефан,
запахнув куртку и натянув шарф до ушей, шляпу держал в руке; другая его
рука сжимала плечо Бидж.

Мелина стояла с другой стороны могилы и не переставая плакала. Худой
серьезный темноволосый молодой человек лет двадцати пяти, в очках и
поношенном пальто, держал над ней зонт. Это был проповедник из сельской
церкви, в которую Мелина ходила молиться. Время от времени он обнимал ее
за плечи.

Заупокойная служба казалась долгой, потому что язык был непонятен, а
погода ужасна; на самом деле она заняла меньше получаса.

Никто из членов семьи, кроме Стана, не присутствовал. Православный
священник из Роанока вел службу по-гречески.

Дождь шумел в деревьях и делал слова священника неясными и далекими.
Евангельский текст, который священник прочел по-гречески, а Мелинин
проповедник - по-английски, смутно помнился Бидж с детских лет, когда ее
водила в церковь ласковая, но непреклонная мать. "Ныне же будешь со Мной
в раю" <Евангелие от Луки, 23:48.>... У Бидж это вызвало представление о
Перекрестке - весеннем, с прилетевшими птицами и распускающейся листвой.

Б'ку, одетый в позаимствованный у кого-то плащ и шляпу, которая на
несколько размеров была ему велика, выглядел трогательно маленьким и
печальным. Он стоял немного в стороне от остальных: пигмей всегда
чувствовал себя неуютно в толпе.

Даже если бы служба шла на английском, Бидж все равно ничего не
поняла бы. Она пристально смотрела на кучу мокрой земли, вспоминая, как
меньше полугода назад стояла у могилы своей матери. Она вспоминала
Питера; тот сжимал и разжимал кулаки, глядя, как шестеро их друзей несут
гроб. Дядя Роджер из Вяльямсбурга, переживавший, что это ему не по
силам, был в числе почетных носильщиков. Теперь, вспоминая все это, Бидж
думала о том, как мало было у нее родственников старше пятидесяти с
материнской стороны.

Давние похороны отца были для Бидж смутным воспоминанием. Вообще
единственным, что она помнила отчетливо, был момент у могилы матери,
когда она осознала, что теперь стала круглой сиротой.

Бидж с жалостью посмотрела на Стана; его мать умерла давно, а сестру
он потерял еще в детстве. У Бидж по крайней мере был Питер.

На глаза Бидж попался большой венок; как и положено для похорон, в
нем было больше зелени, чем цветов. Она сначала посмотрела на него
рассеянно, потом более внимательно и невольно улыбнулась. Венок был
сплетен из розмарина, шалфея, петрушки и стеблей чеснока вместе с
головками; Бидж потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что
фиолетовые цветы - это цветы лука-резанца. Девушка наклонилась и прочла
лаконичную надпись на венке: "Незабвенному. А. Грифон".

Служба закончилась. Мелина подошла пожать руку Стану:

- Я сочувствую твоему горю... - Она снова начала всхлипывать. Стан
обнял ее, и Мелина прижалась лицом к его пальто. Стан погладил ее по
голове, разделяя скорбь, но не глядя на девушку. Если он и нащупал ее
рожки, то не подал виду.

В конце концов Мелина выпрямилась, поцеловала Стана и отошла под
зонт, который по-прежнему держал проповедник. Бидж приблизилась к греку:

- Я так тебе сочувствую...

Стан сделал такое движение, как будто выжимал полотенце.