Майкл обернулся к клетке с соколом и увидел противовес, спустившийся с
потолка. Застрекотала цепочка. Майкл понял, что зацепил натянутую у двери
струну, и времени на раздумье у него не осталось, потому что противовес
поднял дверцу клетки и золотистый сокол устремился на него, раздирая
когтями воздух.
Блок вытирал выступившие на глазах от смеха слезы. На сцене в
представление включилась женщина-лилипут и громадный славянин, явный
скудоумный идиот из какой-то Богом забытой деревни. "Штуковина", однако,
была у него весьма значительной по размерам, и он ухмылялся смеху
нацистов, будто бы понимал, в чем заключалась шутка. Блок поглядел на
карманные часы; он пресытился безобразием, и в конце концов все задницы,
большие или маленькие, были одинаково хороши. Он склонился к Чесне и
тронул ее за колено жестом, далеко не отеческим.
не чувствовала себя хорошо. Лицо у нее устало от всех этих фальшивых
улыбок.
подхватил ее за локоть. - Я закажу вам бутылку шампанского в зале для
отдыха.
Представление было еще далеко от завершения - впереди были жестокие номера
с участием публики - но Бримстонский клуб был для нее ничем иным, кроме
как возможностью общения с людьми. Она позволила полковнику Блоку
сопроводить себя в зал для отдыха, думая, что в этот момент барон мог быть
уже в номерах Блока, поскольку не было никакой паники по поводу
сорвавшегося вниз тела. Человек этот - как бы его на самом деле ни звали -
был явно ненормальным, но он не прожил бы так долго при его опасной
профессии, если бы не был осторожен. Они уселись за столик, и Блок заказал
большую двухлитровую бутыль шампанского, затем опять посмотрел на
карманные часы и велел официанту принести на стол телефон.
сидящую на нем форму. - Я хочу услышать от вас все о бароне, Чесна: где вы
с ним познакомились, что вам о нем известно. Насколько я помню, вы никогда
не казались мне глупой женщиной.
днями, как они разгуливают, разодетые как манекены в магазинах одежды.
Любой человек с хотя бы каплей аристократической крови прозакладывал себя
в последнее время как золото, хотя при этом он всего лишь чугун. Здесь
нельзя не промахнуться. - Он погрозил ей предупреждающе пальцем. Подошел
официант с телефоном и стал вставлять вилку в соответствующую розетку.
что барон, быть может - как бы это сказать? - заинтересован в чем-то еще,
не только в любви.
нос Блока учуял запах.
выйти замуж? Ну, дайте-ка мне высказать свое мнение, Чесна; вы красивая и
богатая женщина с великолепной репутацией в Рейхе. Даже Гитлеру нравятся
ваши фильмы, а Бог свидетель, что самый любимый предмет в фильмах, любимых
фюрером, - это он сам. Вы когда-нибудь задумались над возможностью того,
что барон просто хочет жениться на вас из-за ваших денег и влияния?
подумала она. - Барон любит меня ради меня самой.
много времени? Ведь здесь не тот случай, когда вы можете вот-вот исчезнуть
с лица земли, так ведь? Почему бы не дождаться осени? - Он взял телефонную
трубку, Чесна смотрела, как он набирал номер, и почувствовала, что кровь у
нее стынет.
Медиков, пожалуйста. - Он опять заговорил с Чесной: - Три месяца. Кому от
этого станет хуже? Должен признаться, ни мне, ни Гарри этот человек не
нравится. У него худой и голодный вид. Есть в нем какая-то фальшь.
Извините меня. - Он опять переключил свое внимание на телефон. - Да, это
Блок. Как прошла операция?.. Хорошо. Значит, он выправится?.. Достаточно,
чтобы заговорить, да?.. И когда это может быть?.. Сутки - это слишком
долго! Самое большое двенадцать часов! - Он говорил в трубку повелительным
полковничьим голосом и подмигнул Чесне. - Слушайте меня, Артур! Я хочу,
чтобы Франкевиц...
уверена. Ощущение было такое, будто горло у нее охватило стальной лентой.
двенадцать часов. Вы меня поняли? - Конец разговора. Он повесил трубку и
оттолкнул телефон, как будто тот был ему чем-то неприятен. - Итак, мы
беседовали о бароне. Подождите три месяца, и мы сможем узнать о нем все,
что только можно. - Он пожал плечами. - В конце концов, это - моя
профессия.
выглядеть сейчас бледной, как труп, но если Блок и заметил, он ничего не
сказал.
столу, пока официант наполнял бокалы. - Ваше здоровье! - произнес он тост,
и Чесне пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не показать, как у
нее дрожит рука, когда она поднимала бокал.
противовес, цепочка выполнила свое предназначение, дверь клетки открылась,
и Блонди вырвалась на Майкла Галатина.
потому что Майкл поднырнул, и Блонди по инерции перелетела через него. Она
перевернулась в полете, крылья ее били по воздуху, и устремилась на него,
тогда как он отскочил назад, защищая руками лицо. Майкл сделал финт
вправо, уклоняясь с волчьей быстротой, но когда Блонди пронеслась мимо
него, два когтя успели цапнуть его за правое плечу, вырвав клочья из его
черной одежды. Она опять развернулась, издала яростный крик. Майкл
отпрянул в сторону, лихорадочно высматривая, чем защититься. Блонди
описала в комнате крутой поворот, потом внезапно рванулась в другом
направлении и нацелилась ему в лицо, широко развернув крылья.
остановиться, протормозила по черному кожаному дивану, прорезав глубокие
полосы в телячьей коже. Майкл откатился, вскочил на ноги и увидел перед
собой открытую дверь: ванную с голубой плиткой. Он услышал за собой
трепетание золотых крыльев, ощутил когти, готовые вцепиться ему в
загривок, кинулся вперед, перевернувшись через голову, и через открытую
дверь влетел в ванную. Когда он обернулся, лежа на полу из голубой плитки,
то увидел, что Блонди уже развернулась и готовилась последовать за ним. Он
вцепился в край двери, резко захлопнул ее и получил удовольствие от звука
"фанн", когда сокол в нее врезался. Наступила тишина.
через несколько секунд: шум неистово царапающих костей. Блонди пыталась
атаковать дверь.
овальное зеркало, унитаз и узкий шкафчик. Ни окошка, ни другой двери. Он
осмотрел шкафчик, но ничего путного в нем не нашел. Блонди все еще рвалась
сюда, расцарапывая с противоположной стороны дверь ванной. Чтобы выбраться
из номеров Сэндлера, ему нужно выйти из этой комнаты и миновать сокола. В
любой момент Сэндлер может вернуться; времени ждать, пока сокол устанет,
не было, а шанс, что он потеряет к нему интерес, был невелик. Майкл знал,
что тот чувствует в нем волка и это приводит его в бешенство. Сэндлер явно
не доверял системе охраны номеров "Рейхкронена"; тонкий провод,
набрасываемый им на дверную ручку перед уходом на ночь, был весьма
неприятным сюрпризом для любопытствующих. Охотник однажды - охотник
всегда.
все еще стояли те страшные снимки. Однако то, что он узнал сегодняшней
ночью, будет бессмысленно, если он не выберется отсюда. Блонди опять
атаковала дверь, ее ярость росла. Он взглянул на свое отражение в зеркале
и увидел разодранный по шву пиджак. Кусок сорочки тоже был выдран, но кожа
нигде не была задета. Майкл взялся обеими руками за зеркало и вытащил его
из крепления. Потом он повернул его так, что зеркало смотрело от него. Он
поднял зеркало на уровень лица, как щит, и пошел к двери. Когти Блонди к
этому времени, должно быть, продрали ее уже на дюйм. Майкл, держа одной
рукой зеркало, глубоко вдохнул и другой рукой повернул ручку и распахнул
дверь настежь.
отражение. Майкл, защищая зеркалом лицо, осторожно продвигался спиной в
сторону балконных дверей. Он не мог пойти на риск столкнуться с Сэндлером
в коридоре; он должен вернуться в номера Чесны тем же путем, каким
выходил. Наверняка Бутц со своей драгоценной сейчас уже перестали терять
время попусту и ушли с балкона. Майкл услышал шипенье мощных крыльев
Блонди, летевшей к нему. Сокол на лету замер рядом со своим зеркальным
отражением и бешено ударил когтями в стекло. Силой удара зеркало чуть не
выбило из его рук, и он сильнее сжал края зеркала своими пальцами. Блонди
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Браун Дэн