себя в сон бодрствование, в транс, который оживлял его обруч. И послал
свой разум в темную желчную душу Верховного Лорда Западных Границ и
затопил ее любовью.
плечо Карабеллы, черпая ее энергию и жизненную силу и посылая Насимонту.
Теперь он понимал, какую цену платил Слит за слепое жонглирование: это
вытягивало из него все жизненные силы.
взглядом Валентина. Валентин, не ослабляя, держал его душу и омывал ее
состраданием, пока железное негодование Насимонта не размягчилось и не
спало с него, как шелуха, и тогда Валентин влил в душу внезапно ставшего
уязвимым человека видение того, что произошло с Валентином в Тил-омоне
спрессовав все это в одну головокружительную точку света.
поддержала его.
Божество, а затем упал на колени и сделал знак горящей звезды.
прости...
Валентина, потому что в истории почти не бывало подобной анархии на
благополучном Маджипуре. Пугало также, что эти бандиты ранее были
преуспевающими фермерами, теперь доведенные до нищеты грубым присутствием
Короналя. На Маджипуре не было принято, чтобы правители так беззастенчиво
пользовались своим положением. Если Доминик Барджазед считает, что может
вести себя таким образом и удержаться на троне, то он не только негодяй,
но и дурак.
сделать.
своих мародерствующих друзей от нападения на нас.
просто как к чиновнику Леди, посланному к Понтификсу.
спросил:
объявить войну узурпатору, пока у меня не будет побольше сил, отсюда
секретность, отсюда и мой визит в Лабиринт. Чем скорее я получу поддержку
Понтификса, тем скорее начнется компания. Как скоро ты будешь готов ехать?
Валентином. Ландшафт становился все более голым, теперь это была темная,
почти безжизненная пустыня, где под сильным горячим ветром поднимались
пылевые смерчи. Иногда вдали по шоссе возникали люди в грубой одежде,
группами по трое-четверо. Они останавливались поглазеть на
путешественников, но и только: никаких инцидентов не происходило. На
третий день Насимонт предложил срезать путь к Лабиринту и тем сэкономить
несколько дней. Валентин согласился без колебаний, и караван свернул к
огромному высохшему озеру, а затем поплыл над скверной дорогой, изрезанной
оврагами, мимо ряда тупых гор из красного песчаника и, наконец, по
широкому плоскогорью, которое, казалось, не имело никаких отличительных
черт: крупный песок и гравий до самого горизонта. Валентин видел, как
тревожно переглянулись Слит и Залзан Кавол когда повозки оказались в этом
унылом месте, и подумал, что они, наверное, шепчутся об измене и
предательстве, но его вера в Насимонта не поколебалась. Он касался своим
мозгом мозга предводителя бандитов через обруч Леди, и чувствовал, что это
не душа предателя.
и иерарх Лоривейд стала еще угрюмее, а Лизамон Холтен оттянула Валентина в
сторону и сказала спокойно, как бы говоря о пустяках:
плату за то, чтобы бросить тебя в такое место, где тебя никогда не найдут?
Валентин. - Но я не придаю веса таким опасениям.
искренность Насимонта, он не мог поверить, чтобы какой-то агент Барджазеда
выбрал такой продолжительный метод избавления от Валентина, когда для
этого достаточно было одного удара мечом в метаморфских развалинах, но у
него не было полной уверенности, что Насимонт знает, куда ехать. Здесь не
было воды, и даже животные, способные питаться любой органической
материей, худели и слабели, с трудом находя тощие кустики травы. В этом
месте все было не так, не было надежды на избавление, но пробным камнем
для Валентина был Делиамбер: колдун был весьма опытным и умелым в смысле
самосохранения, а сейчас выглядел спокойным.
холмов сходились в узкий, с высокими стенами каньон, и сказал Валентину:
кое-что.
расстояние пятидесяти шагов. Насимонт показал на огромную долину,
начинавшуюся от каньона:
северу и югу по крайней мере на сто миль. Точно в середине долины Валентин
увидел более темный круг, тоже колоссального размера, слегка приподнятый
над плоской поверхностью долины. Валентин вспомнил: это была огромная
насыпь темной земли, покрывавшая Лабиринт Понтификса.
равных расстояниях вокруг огромного сооружения. Когда он был там с
поручением Вориакса, он вошел через Врата Вод, с противоположной стороны,
где с Замковой Горы через плодотворные северо-восточные провинции
спускалась река Глейг. Это был самый легкий путь к Лабиринту, и им
пользовались высокие чиновники, когда у них было дело к министрам
Понтификса. Со всех сторон Лабиринт окружала куда менее приятная
местность, но все-таки более приемлемая, чем та, по которой только что
проехал Валентин. Единственным утешением служило сознание, что он выйдет
из лабиринта в более удачную сторону.
уровней, спускаясь вниз по спирали, население его было неисчислимым. Сам
Понтификс заминал внутренний сектор куда почти никто не имел доступа.
Окружавшая его зона была областью правительственных чиновников-министров,
громадного количества преданных душ, всю жизнь оставшихся под землей и
занимающихся делами, которых Валентин не понимал. А вокруг
правительственной зоны много тысячелетий развивалась внешняя оболочка
Лабиринта, путаница круговых проходов, населенных миллионами темных
личностей: конторщиками, торговцами, нищими, карманниками и бог знает кем
еще, мир в себе, куда никогда не проникали ни солнечное тепло ни холодный
свет луны, где всю красоту и чудеса Маджипура заменили бледные радости
подземной жизни.
Впереди стоял ряд вделанных в землю-бетон древних ржавых мечей. Он
составлял барьер более символический, чем реальный, поскольку мечи были
расставлены редко. Сколько же времени, думал Валентин, понадобилось, чтобы
мечи заржавели в этом сухом климате пустыни?
все замаскированы, как было принято у официальных лиц Лабиринта. Маски
были, в основном, символические - лоскут блестящей желтой ткани закрывал
нос и вокруг глаз - создавали эффект необычности, а это и требовалось.
Делиамбер сказал Валентину:
свое дело.
просить аудиенции у Понтификса.
стороны замаскированных. Гейрог сказал только:
смогут передать мое послание Понтификсу.