Чтение 74–й страницы книги ~Маг, связанный клятвой~

Ибирии.

- Ты их не можешь остановить, Маг? - Фадекорт с посеревшим лицом замер
рядом с Мэтом.

- Ну-у-у, - лихорадочно пытаясь что-то придумать, пробормотал Мэта. - Не
"не могу", а "сделаю". Вопрос только в том, можно ли будет оправдать
изменение всего мироздания ради спасения моей жизни?

- Если ты не будешь действовать, ты погибнешь! - закричал циклоп. -
Ибирия потеряет своей единственный шанс освободиться из-под власти дьявола,
а ты потеряешь королеву!

Мэт застыл при мысли об уничтожении, и не просто его самого, а всех
прекрасных планов и мечтаний о бесценных минутах наедине с Алисандой: их
любовные игры, детишки, копошащиеся вокруг, его непоколебимая уверенность,
что воспитанием принцев и принцесс не будут заниматься монашки, а учить он
будет сам, играя с ними; их разговоры с Алисандой, которые пробудят в детях
любовь к знаниям... Его решение окрепло окончательно, и он заговорил:

"Ни один волосок с головы не падет" -

Но старухи решили подстричь,

И над каждым висит, и свистит, и гудит

С давних пор пресловутый кирпич...

Пусть взорвутся замки, заплетутся клубки,

Стены - в прах, в кирпичи - потолки!

А судьбу предначертит сияющий Свет,

Он ответит нам - да или нет!

Неожиданно вспыхнувшие, пронзительные лучи солнца прорвались сквозь
каменный потолок темницы, а замок на двери взорвался. Потоки сияющего света
ласково заструились по лицам трех женщин, но от прикосновения солнечных
лучей лица начинали плавиться и стекать, как воск. Старухи завизжали,
раздался страшный гул, и их пещера, освещенная костром, начала съеживаться,
превращаться сначала в тусклую сферу, потом в небольшой шарик, пока не
исчезла окончательно.

- Я не просил, чтобы ты так разделался с ними, - заговорил ошеломленный
Фадекорт.

- Теперь мы квиты. Хотя я и сам не знаю, почему так получилось, я не
собирался этого делать. - Мэт глубоко вздохнул, стараясь унять внутреннюю
дрожь. - Кстати о силе! Иногда стихи у меня получаются очень даже ничего...

Циклоп не отрываясь смотрел на сломанный замок, потом слегка толкнул его
указательным пальцем, и дверь со скрипом распахнулась.

- Ты должен выйти первым из этого подвала, Маг. Но, интересно, как ты нас
выведешь, ведь лестница небось заколдована?

- Не думаю. В конце концов появление Мойр, видимо, разрушило охранные
заклинания герцога. Но лучше перестраховаться, и, я думаю, надо сотворить
более надежное заклинание, которое вытащило бы нас отсюда.

- А как ты...

- Тихо! Я творю. - Мэт нахмурился и мысленно пробежался по строфам одной
старинной песни:

Заключена Иверна

В высоком терему,

И в терем тот, наверно,

Нет ходу никому.

Как будто на свиданье

Я тороплюся к ней.

Эх, было б заклинанье

В запасе посильней!

Я знаю, стражник бродит

У самого крыльца -

Никто не загородит

Дорогу молодца!

Ворвусь я к ней в темницу,

И герцог, дрянь и скот,

Скорей всего лишится

Поместья Бруитфорт!

Мэт почувствовал, как в его руку вцепился Фадекорт, как темница вдруг
вздыбилась и начала как будто раскачиваться, он уже готовил новое
стихотворение...

Наконец комната снова заняла нормальное положение, но это была уже не их
с Фадекортом темница, а застенок, в котором пытали. На столах лежали
полураздетые сэр Ги и Иверна, над которыми склонились какие-то нелюди с
железными орудиями пыток в руках. Один из них прикручивал к ноге сэра Ги
что-то огромное, напоминавшее по форме башмак. При одном только взгляде на
эту чудовищную обувку Иверна зашлась в крике. Другой палач задрал ей юбку и
приблизил кинжал к гладкой коже бедра. За всем этим наблюдал герцог, и по
его скуле ползла струйка слюны. Крики Иверны привели буквально в бешенство
Фадекорта. Подпрыгнув, он бросился вперед на стражника и, выбив у него
алебарду, сбил его с ног. Следующей жертвой стал палач. Но все внимание Мэта
было приковано к герцогу, который взирал на пего в немом изумлении.

Мерзавец Бруитфорт

Получит апперкот,

Сейчас из гада сделаю

Бифштекс и антрекот,

И прямо в стенку белую

Пусть влипнет этот скот!

Герцог резко откинулся назад, как будто кто-то невидимый нанес ему
апперкот, и в следующее мгновение, предварительно стукнувшись о стенку,
рухнул на землю. Ошеломленные стражники и палачи уставились на него в немом
изумлении.

Дикая радость вскипела в груди Мэта, и, поддавшись долго мучившему его
искушению, он схватил стоявшего ближе всех палача и на этот раз своими
руками швырнул его об стену. Второй палач, выйдя из оцепенения, одним
прыжком достиг жаровни и выхватил из нее раскаленную кочергу. Мэт едва успел
повернуться к нему лицом, прежде чем он сделал выпад, размахивая своим
страшным оружием. Мэт уклонился от удара и в ту же секунду нанес кулаком
удар в живот противника. Деревянная рукоятка кочерги разлетелась от удара о
спину мага, железка выпала из ослабевшей руки палача, но, падая, она
раскаленным концом задела голень Мэта. Это заставило его заорать от боли и
ярости. Он набросился на палача, и следующий удар откинул того назад. Палач
споткнулся и, потеряв равновесие, упал на жаровню. Жаровня перевернулась, а
он рухнул на рассыпавшиеся по полу горящие угли. Закричав звериным голосом,
палач откатился в сторону и остался лежать, корчась и вопя от боли.

Мэт не тратил время зря. Обернувшись, он увидел, как Фадекорт разрезает
вырванным у первого палача ножом веревки на руках Иверны, нашептывая девушке
какие-то успокаивающие слова. Мэт тряхнул головой и повернулся к сэру Ги.
Тот остервенело раскручивал страшный башмак.

- Мои благодарности, - произнес Черный Рыцарь. - Проследи за стражниками.

Мэт посмотрел вверх, обеспокоенный своей забывчивостью, но Фадекорт уже
отшвырнул двоих в сторону, и даже Иверна успела подхватить оброненную пику и
нацелила ее на одного из палачей, который замер в растерянности - перед ним
стоял выбор: с одной стороны, смертельная опасность, с другой - слава труса.

Раздавшийся из зала крик стал для него спасительным. Дверь резко
распахнулась, обнаружив какого-то начальника, который проорал во всю глотку:
"К стенам! Нас окружили!" - и, развернувшись, бросился бежать прочь, не
обращая внимания на то, что происходило в камере пыток.

Стражники, воспользовавшись заминкой, рванулись к двери и исчезли. Мэт
оглянулся вокруг: герцог, ухватившись за конец одной из лавок, пытался
подтянуться вверх. Его взгляд буквально прошил Мэта насквозь, суля страшные
муки. Маг начал готовить очередное четверостишие, когда Фадекорт выступил
вперед с кочергой в руке и, замахнувшись опустил ее на хребет герцогу. С
вылупленными глазами герцог рухнул на пол. Неожиданно в комнате наступила
полная тишина, все замерли. Мэт выхватил кинжал из-за пояса валявшегося без
сознания солдата и направился к поверженному герцогу. Он наклонился и
взмахнул кинжалом...

- Нет, лорд Маг! - Фадекорт перехватил его руку за запястье. - Его же не
исповедовали!

Как ни странно, но Мэт остановился. Убить человека, не лав ему
возможности покаяться во всех своих грехах, - это значит обречь его на
вечные муки в Аду, но даже Мэт не думал, что это чудовище заслуживало вечных
страданий без всякой надежды па то, что когда-нибудь они прекратятся. Ну
пусть пострадает несколько столетий, это он заслужил, но не вечность же!

Но были и некоторые практические соображения в пользу того, чтобы
покончить с герцогом сразу.

- Послушай, Фадекорт, если мы не воспользуемся этим случаем и не убьем
его сейчас, он снова нападет на нас, как только наберется сил, а в следующий
раз победа может оказаться на его стороне. Как зажмут они нас - король с
герцогом - с двух сторон! Этим и кончится наш поход. Самое разумное - убить
его сейчас.

- Но нельзя убивать хладнокровно. Маг. Ты загубишь его душу, да и себе
навредишь.

- Дураку ясно, я делаю это, чтобы спасти наши жизни в будущем.

- Ну что же, будем иметь с ним дело в будущем, - спокойно заметил сэр Ги.
- Но убивать его сейчас, когда он без сознания и не представляет никакой
непосредственной опасности, - это просто убийство, сэр Мэтью. Это смертный
грех и такая тяжелая ноша для твоей души что толкнет тебя в руки короля, во