Чтение 74–й страницы книги ~Отверженные~

Глава пятая. QUID OBSCURUM {x} СРАЖЕНИЙ

{* Темная сторона (лат.).}

Всем хорошо известен первый этап этого сражения. Начало неустойчивое,
неясное, нерешительное, угрожающее для обеих армий, но для англичан - в
большей степени, чем для французов.

Всю ночь шел дождь. Земля была размыта ливнем. В углублениях, словно в
бассейнах, скопилась вода; в некоторых местах вода заливала оси обозных
повозок; с подпруг лошадей капала жидкая грязь. Если бы колосья пшеницы и
ржи, примятые потоком движущихся повозок, не заполнили выбоин и не
образовали бы своего рода настил под колесами, то всякое движение, особенно
в узких долинах со стороны Папелота, оказалось бы невозможным.

Сражение началось поздно. Наполеон, как мы уже говорили, имел
обыкновение сосредоточивать в своих руках всю артиллерию, целясь, словно из
пистолета, то в одно, то в другое место поля битвы; и теперь он поджидал,
когда батареи, поставленные на колеса, смогут быстро и свободно
передвигаться; для этого необходимо было выглянуть солнцу и обсушить землю.
Но солнце не выглянуло. Под Аустерлицем оно встретило его по-другому! Когда
раздался первый пушечный залп, английский генерал Кольвиль, взглянув на
часы, отметил, что было тридцать пять минут двенадцатого.

Нападение левого французского фланга на Гугомон, более ожесточенное,
быть может, чем того желал сам император, открыло сражение. Одновременно
Наполеон атаковал центр, бросив бригаду Кио на Ге - Сент, а Ней двинул
правый французский фланг против левого английского, имевшего у себя в тылу
Папелот.

Атака на Гугомон была до некоторой степени ложной. Заманить туда
Веллингтона и заставить его отклониться влево - таков был план Наполеона.
План этот удался бы, если бы четыре роты английских гвардейцев и
мужественные бельгийцы дивизии Перпонше не стояли так твердо на своих
позициях, благодаря чему Веллингтон, вместо того чтобы стянуть туда основные
силы своих войск, послал им для подкрепления всего лишь четыре роты
английских гвардейцев и один брауншвейгский батальон.

Атака правого французского крыла на Папелот имела целью опрокинуть
левое английское крыло, отрезать путь на Брюссель, загородить дорогу на
случай появления пруссаков, захватить Мон - Сен- Жан, оттеснить Веллингтона
к Гугомону, оттуда к Брен - л'Алле, оттуда к Галю, - ничего не могло быть
яснее этого плана. За исключением некоторых несчастных случайностей, атака
удалась. Папелот был отбит, Ге - Сент взят приступом.

Отметим следующую подробность. В английской пехоте, в частности в
бригаде Кемпта, было много новобранцев. Молодые солдаты яростно
сопротивлялись нашим грозным пехотинцам; отсутствие опыта восполняла
неустрашимость; особенно блестяще проявили они себя как стрелки;
солдат-стрелок, предоставленный отчасти собственной инициативе, является,
так сказать, сам себе генералом; новобранцы выказали чисто французскую
сообразительность и боевой пыл. Новички, пехотинцы сражались с
воодушевлением. Это не понравилось Веллингтону.

После взятия Ге - Сента исход битвы стал сомнительным.

В этом дне от двенадцати до четырех часов есть неясный промежуток;
средина этой битвы почти неуловима и напоминает мрачный хаос рукопашной
схватки. Вдруг наступают сумерки. В тумане виднеется какая-то зыбь, какое-то
причудливое марево: части военного снаряжения того времени, ныне почти уже
не встречающиеся, высокие меховые шапки, ташки кавалеристов, перекрещенные
на груди ремни, сумки для гранат, доломаны гусар, красные сапоги с набором,
тяжелые кивера, украшенные витым шнуром, почти черная пехота Брауншвейга,
смешавшаяся с ярко-красной английской, у солдат которой вместо эполет были
толстые белые валики вокруг проймы рукавов, легкая ганноверская кавалерия в
удлиненных кожаных касках с медными полосками и султанами из рыжего конского
волоса, шотландцы с голыми коленями и в клетчатых пледах, высокие белые
гетры наших гренадер, - все это представляется как отдельные картины, но не
как ряды войск, построенные по правилам стратегии, и представляет интерес
для Сальватора Розы, но не для Грибоваля.

Во всякой битве есть что-то общее с бурей. Quid obscurum, quid divinum!
{Нечто темное, нечто божественное (лат.).}. Каждый историк различает
несколько поразивших его в схватке черт. Каким бы ни был расчет полководцев,
при столкновении вооруженных масс неизбежны бесчисленные отступления от
первоначального замысла; приведенные в действие планы обоих полководцев
вклиниваются один в другой и искажают друг друга. На поле боя вот это место
пожирает большее количество сражающихся, чем вон то: как рыхлый грунт -
здесь быстрее, а там медленнее - поглощает льющуюся на него воду. Это
вынуждает бросать туда больше солдат, чем предполагалось. Эти издержки
предвидеть нельзя.

Линия расположения войск колышется и извивается, словно нить; бесцельно
проливаются потоки крови; фронт колеблется; выбывающие или прибывающие полки
образуют в нем заливы или мысы; людские рифы непрерывно перемещаются; там,
где только что была пехота, появляется артиллерия; туда, где находилась
артиллерия, примчалась кавалерия. Батальоны - словно дымки: только сейчас
здесь было что-то, теперь ищите - его уже нет. Просветы в рядах
передвигаются; черные валы налетают и откатываются. Какой-то кладбищенский
ветер гонит, отбрасывает, вздувает и рассеивает трагические скопища людей.
Что такое рукопашная схватка? - Колебание. Устойчивость математически
точного плана отражает минуту, а не целый день. Чтобы изобразить битву,
нужен один из тех могучих художников, кисти которых был бы послушен хаос,
Рембрандт напишет ее лучше Вандермелена, ибо Вандермелен, точный в полдень,
лжет в три часа пополудни. Геометрия обманывает, только ураган правдив.
Это-то и дает право Фолару противоречить Полибию. Добавим, что всегда
наступает минута, когда битва словно мельчает, переходя в стычку, дробится и
разделяется на множество мелких фактов, которые, по выражению самого
Наполеона, "относятся скорее к биографии полков, чем к истории армий". В
таком случае историк имеет неоспоримое право на краткое общее изложение. Он
может схватить лишь основы контура борьбы, и ни одному самому
добросовестному повествователю не дано запечатлеть полностью облик грозной
тучи, имя которой - битва.

Замечание это, справедливое по отношению ко всем великим вооруженным
столкновениям, особенно применимо к Ватерлоо.

Но все-таки после полудня исход битвы начал определяться.

Глава шестая. ЧЕТЫРЕ ЧАСА ПОПОЛУДНИ

К четырем часам положение английской армии стало серьезным. Принц
Оранский командовал центром, Гиль - правым крылом, Пиктон - левым. Смелый
принц Оранский, вне себя, кричал бельгийцам и голландцам: "Нассау!
Брауншвейг! Ни шагу назад!" Уже ослабевший Гиль стал под защиту Веллингтона.
Его сразила пуля, попавшая ему в голову. Пиктон был убит в ту самую минуту,
когда англичане захватили у французов знамя 105-го линейного полка. У
Веллингтона в этой битве были две точки опоры: Гугомон и Ге - Сент; Гугомон
еще держался, но весь пылал; Ге - Сент был взят. От защищавшего его
немецкого батальона осталось в живых сорок два человека; все офицеры, за
исключением пяти, были убиты или захвачены в плен. Три тысячи сражавшихся
перебили друг друга на этом молотильном току. Сержант английской гвардии,
лучший боксер своей страны, слывший среди товарищей непобедимым, был убит
маленьким французским барабанщиком. Беринг был вынужден оставить свои
позиции, Альтен зарублен. Множество знамен было потеряно, в том числе знамя
дивизии Альтена и знамя Люнебургского батальона, которое нес принц из рода
де Пон. Серых шотландцев более не существовало, могучие драгуны Понсонби
были искрошены. Эту храбрую кавалерию смяли уланы Бро и кирасиры Траверса;
от тысячи двухсот коней уцелело шестьсот; из трех полковников двое погибли.
Гамильтон был ранен, Матер убит. Понсонби пал, пронзенный семью ударами
копья. Гордон умер, Марх умер. Две дивизии - пятая и шестая - разгромлены.

Гугомон был обречен, Ге - Сент взят, - оставался еще один оплот: центр.
Он держался твердо. Веллингтон усилил его. Он вызвал туда Гиля,
находившегося в Мерб - Брене, он вызвал туда Шассе, находившегося в
Брен-л'Алле.

Центр английской армии, слегка вогнутый, очень плотный и мощный, был
расположен на сильно укрепленной позиции. Он занимал плато Мон-Сен-Жан, имея
в тылу деревню, а впереди - откос, в ту пору довольно крутой. Он опирался на
массивное каменное здание, которое в описываемую эпоху было государственным
имуществом, принадлежавшим Нивелю, и отмечало пересечение дорог. Вся этa
постройка XVI века была такая крепкая, что пушечные ядра отскакивали, не
пробивая ее. Вокруг всего плато англичане поставили изгороди, сделали
амбразуры в боярышнике, установили пушку между ветвей, в кустах устроили
бойницы. Их артиллерия была размещена в густом кустарнике. Этот вероломный
прием, безусловно допускаемый войной, разрешающей западню, был так искусно
осуществлен, что Гаксо, посланный в девять часов утра для разведки
неприятельских батарей, ничего не заметил и, вернувшись, доложил Наполеону,
что никаких препятствий нет, за исключением двух баррикад, преграждающих
путь на Нивель и на Женап. В эту пору рожь уже начинала колоситься; на краю
плато в высоких хлебах залег 95-й батальон бригады Кемпта, вооруженный
карабинами.

Таким образом, центр англо-голландской армии, укрепленный и
обеспеченный поддержкой, находился в выгодном положении.

Уязвимое место этой позиции представлял Суанский лес, граничивший в то
время с полем боя и прорезанный прудами Гренандаля и Буафора. Армия,