остался верен этой романтической страсти.
Литта, брат обосновавшегося в Петербурге папского нунция, поспешил нанести
поздравительный визит. В Северной Пальмире граф чувствовал себя как дома,
ибо уже состоял ранее на русской службе, удостоившись контр-адмиральского
чина. При дворе к нему обращались по-свойски: Юлий Помпеевич. За полную
неспособность к морскому делу, а также незнание русского языка, что,
конечно, затрудняло успешное командование галерным флотом, его пришлось
уволить в отставку.
въезд в Петербург 27 ноября 1797 года* от Калинкиных ворот. Кортеж состоял
из четырех придворных карет и тридцати шести экипажей прочего сорта,
забитых нахлынувшими в Россию мальтийцами. Литта успел уже освоиться с
морозами, от которых было отвык, поскольку провел несколько недель в
Гатчине, где имел встречи с государем. Обсуждались финансовые дела
великого приорства Волынского, учрежденного при Екатерине.
выглядел необычайно импозантно. Рядом с ним на парчовых подушках сидели
первые сановники империи. Все были преисполнены сознанием исключительной
важности переживаемого момента.
том разнеслась повсеместно - искал защиты у православного государя,
готовясь вступить чуть ли не в вассальную зависимость. Даже иностранные
послы, не говоря уже о русских попах и вельможах старого закала,
отказывались верить своим глазам.
готическим ритуалам, тоже во многом было продиктовано политическими
причинами. Французская революция, изгнавшая орден из страны, вновь сделала
его естественным союзником самодержавия. На сей раз против врагов
внутренних. Иерархическая дисциплина феодального братства и его очевидный
консерватизм не могли не привлечь монарха, мечтавшего о рыцарской верности
подданных.
лишь в общеполитическом контексте.
возвышенные идеи рыцарства от якобинства, тотчас же подписывает Конвенцию
об учреждении в России ордена Иоанна, в которой, в частности,
"подтверждает и ратифицирует за себя и преемников своих на вечные времена,
во всем пространстве и торжественнейшим образом заведение помянутого
ордена в своих владениях".
годовой доход в размере трехсот тысяч злотых. С чисто иезуитской сметкой
мальтийцы поспешили воспользоваться благоприятной конъюнктурой. Павлу был
поднесен странноватый для России титул "протектора религии мальтийских
рыцарей", и православный государь с готовностью принял его. На
состоявшейся в Зимнем дворце церемонии Литта приблизился к подножию трона
и поднес дары, хранившиеся доселе в сокровищнице: крест знаменитого
гроссмейстера Ла-Валетта и мощи святого Иоанна.
принца Конде, посвященного в великие приоры, на Куракина с Безбородко,
нареченных почетными бальи, и на командоров: Чарторижского, Радзивилла,
Сен-При и прочих - либо роялистских эмигрантов, либо польских магнатов.
роптало духовенство.
русского посла в Риме Лизакевича им удалось склонить Пия Седьмого к
беспрецедентному решению. Под давлением обстоятельств новый папа
соглашался передать славнейших из католических орденов гроссмейстеру иного
вероисповедания. Право, католик Буонапарте пугал его куда больше, чем
Павел Романов.
магистром.
реакцией на весть отнюдь не неожиданную, а, напротив, страстно лелеемую.
Более того, операция с Мальтой была частью интриги, задуманной Талейраном
лишь для того, чтобы поссорить Россию с Англией. Высадившись на острове,
Наполеон едва ли надеялся удержать его надолго. Англичане, чей перевес на
море был очевиден, вскоре отвоевали Мальту, бросив тем самым вызов
новоиспеченному гроссмейстеру. Антифранцузская коалиция в итоге
окончательно распалась.
жезл, орденскую печать и рыцарский меч! Действо коронования тем не менее
было совершено с подобающей пышностью в тронной зале Зимнего дворца, где
собрались сенат, синод и вся придворная камарилья. Мальтийский крест
осенил двуглавого имперского орла, а к длинному перечню царских званий,
заканчивающемуся словами "и прочая", добавился еще один титул.
сожмется роковое кольцо заговоров, вдруг истово поверил, что ритуальное
пламя защитит от измены и злонамеренных умыслов. Он слепо бил наотмашь,
сражался с духами, не отличая преданности от измены, и верил, верил в
огни, на которых крестоносцы сжигали во дни оны свои окровавленные бинты.
апоплексического удара... в висок", как остроумно была препарирована
официальная версия, существование ордена в России стало бесперспективным.
Александр Первый наотрез отказался от мальтийских регалий, оставив за
собой лишь титул протектора, а в 1817 году орден и вовсе объявили
несуществующим в пределах Российской империи.
глубоком молчании. Руководствуясь девизом "Поспешай медленно!" - они
неуклонно шли к цели. Конспиративное братство, привыкшее мыслить в
масштабах эпох, продолжало терпеливо плести свои сети. Долгожданный случай
приблизиться к престолу вскоре представился.
вдруг обнаружил намерение возвратиться после коронации не прямой дорогой,
а через Белоруссию. В Орше, приняв парад семеновцев и преображенцев,
Павел, как всегда неожиданно, решил осмотреть местные
достопримечательности. Ему подсунули иезуитский коллегиум.
руки служки плащ, кинулся вдогонку. Выказав себя отменным бегуном, он
удостоился чести первым встретить государя у ворот, осененных лучезарным
треугольником небесных властей. Саркастически улыбнувшись, Павел дал знак
отметить ревностное усердие служителя церкви в походном журнале.
подозревая, что этот день 8 мая* 1797 года станет началом его падения.
Римско-католический прелат решительно не устраивал иезуитскую верхушку,
ибо заботился лишь о собственных нуждах, пренебрегая вселенскими.
стенам коллегиума, прорезанным реденькими оконцами, Павел направился к
церкви. На почтительном отдалении следовали великие князья Александр и
Константин.
от прочих одеянии.
ректор коллегии Вихерт.
осведомленность по части католических орденов. - Но у них совсем другие
цвета!
Грубер. - Так, причем совершенно неправильно, прозывают францисканцев,
потому что первая основанная здесь церковь носила имя святого Бернарда. -
Дав исчерпывающее объяснение, он, словно испытывая необоримую робость,
спрятался за спинами старших братьев.
сутулого монаха с грубым тяжеловесным лицом.
авансцену своего будущего врага.
пружинами своего ордена, объявился в столице. Уроженец Вены, он вступил в
"Общество Иисуса" пятнадцатилетним отроком, посвятив себя религии,
философии и изучению мертвых языков. Затем он успешно штудировал в Лейбахе
механику и гидравлику, а так же, как некогда Фауст, занимался исправлением
русел и осушкой болот. Когда в Австрии было обнародовано бреве папы
Климента Четырнадцатого о роспуске ордена, Грубер, сколько мог, сохранял
верность обету. Узнав, что русская государыня предоставила приют
рассеянным по миру мытарям, Грубер переселился в Полоцк. Пустив корни в
тамошнем коллегиуме, он вскоре зарекомендовал себя замечательным
педагогом. Читая положенные по штату механику и архитектуру, он не
пренебрегал и физикой, обогатив тамошний физический кабинет приборами
собственного изготовления. Не было, в сущности, такой дисциплины, которой
Грубер не отдал щедрую дань. Математика, история, химия - его эрудиция не
знала пределов. Обогатив прежний лингвистический багаж, он добавил к
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Акунин Борис
Чернецов Андрей