Отправлено вчера вечером.
- И уже здесь? - не поверил Кокошин.
- Экспресс-почта, - пояснил незнакомец. - Максимальный срок доставки -
трое суток. Это если на Северный полюс.
- Смотри-ка... - Кокошин расписался и получил красивый сверток голубого
цвета. С белыми полосками и буквами "DHL".
Он вернулся в комнату и положил посылку на стол. Килограмма полтора, не
меньше. Из Москвы - это от брательника, больше некому. Тетя Рая, реально
существующая родственница, не давала о себе знать уже лет семь. Конечно,
брательник. Почему же он ничего не сказал? А, ну да, разъединили...
Женщина на верхнем этаже продолжала музицировать, но Кокошин ее уже не
слышал. Сознание прочно увязало посылку с "шашлыком, которого он еще не
ел". Одолеваемый любопытством, он разорвал бумагу. Под ней оказалась
плоская пластмассовая коробка, похожая на автомобильную аптечку. Устав
гадать, что там внутри, Кокошин ее просто открыл.
Первой вылетела оконная рама, однако мощности взрыва это почти не
погасило, и комната разложилась карточным домиком. Стол находился возле
капитальной стены, поэтому вместе с ней рухнула одна из плит перекрытия -
та самая, на которой стояло проклятое пианино.
На улицу генерал-лейтенанта Кокошина выносили в черном мешке. От Кокошина
осталось так мало, что санитар легко поднимал мешок одной рукой.
Время уже близилось к обеду, а Кости с пивом все не было.
"Его могла заговорить Людмила, - успокаивал себя Петр. - Могли арестовать
менты, ведь у них это иногда получается". Впрочем, и то и другое выглядело
не слишком правдоподобно. Людмила была не из болтливых, а милиция
разваливалась вместе со всей страной и вряд ли по-прежнему интересовалась
серийными убийцами.
Оставалась еще одна версия, которую Петр гнал от себя до последней минуты
- пока часы не показали четырнадцать ноль-ноль. После двух стало ясно, что
Костю перехватил Немаляев.
Вот почему Сан Саныч был так равнодушен. Петр попытался восстановить в
памяти их утренний разговор - он длился долго, но все о каких-то пустяках.
Немаляев был в приподнятом настроении, много шутил и не заметил, как
растрепал кое-что важное. Петр еще не знал, воспользуется ли этим, - его
смутил почти дружелюбный тон Сан Саныча. Возможно, старик собрался на
покой. Петр ничего не имел против, только сам себе напомнил, что из
черного списка вице-премьера никто не вычеркивал. Ведь Ополчение казнило
не за будущее - за прошлое.
Петр послонялся по квартире и включил телевизор.
- ...квадратного метра жилья до рекордно низкой отметки. Строительные
компании спешно замораживают объекты, половина уже объявила о своем
банкротстве.
Он подошел к телевизору и повернул тугой переключатель. Щелк.
- ...рухнула последняя надежда российской экономики - нефтяной экспорт.
Специалисты Дредупреждали об этом еще две недели назад. После краха таких
монстров, как "Сони" и "Кока-кола", было бы странно ожидать...
Щелк.
- ...столь болезненная реакция на неизвестное. Человек вообще склонен
преувеличивать опасность в тех случаях, когда он не в состоянии
прогнозировать дальнейшее развитие событий. Пословица "Знакомый черт лучше
незнакомого ангела" как нельзя лучше иллюстрирует...
Убавив громкость, Петр разыскал маленький FM-приемник, купленный Ренатом у
соседей-наркоманов, и попробовал поймать что-нибудь легенькое. Во всем
диапазоне слышалось лишь сухое потрескивание. Два десятка станций, в
которых он всегда путался, словно сгинули.
Петр вернулся к телевизору и снова переключил ручку. На экране появилась
белоснежная студия с белоснежно одетым Сидорчуком. Рядом с ним, за столом
в виде огромной белоснежной гайки, сидел... Немаляев. Петр быстро покрутил
колесико громкости - похоже, интервью уже заканчивалось.
- Если под политической программой вы подразумеваете некое заклинание, по
произнесении которого мы погрузимся в сплошной мед и шоколад, то такой
программы у меня, естественно, нет, - вальяжно проговорил Немаляев.
"Быстро сработали, - подумал Петр. - Нуркин еще теплый, а Сан Саныч уже в
телевизоре".
- Что же есть, Александр Александрович? - подобострастно спросил Сидорчук.
- Что вы предлагаете в качестве первоочередных мер?
- Перепись населения. Многие люди изменились, они уже не те, кем их
привыкли считать и кем они себя считали сами.
- Вы имеете в виду, э-э... всех заболевших?
- Они не более больны, чем мы с вами. То, что называют массовым психозом,
на самом деле таковым не является. А перепись, или, лучше, -
инвентаризация, нам нужна для того, чтобы выявить тех, кто находится не на
своем месте.
- Александр Александрович, расскажите об этом чуть подробней.
- Пока рано, - таинственно произнес Немаляев. - Сейчас я могу обратиться
только к тем, кого вы причисляете к заболевшим. - Он выпрямил спину и
сосредоточился. - Друзья мои. Мы все разные. Мы всегда были разными,
просто в нынешних условиях это приняло...
В коридоре задребезжал телефон, и Петр, чертыхнувшись, встал с дивана.
Звонков он ни от кого не ждал и в другой ситуации отвечать не стал бы, но
сейчас ему почему-то подумалось, что это касается пропавшего Константина.
Звонила Настя.
- Петр? Привет. У меня к тебе вот что. Я тут на твое Ополчение
наткнулась...
- Какое Ополчение? - удивился Петр.
- Народное, какое еще. Банда - человек пятьдесят или больше. Они мне
номерок записали, хочешь - звякни. Главный у них по кличке Пулемет. Я, как
только услышала, сразу поняла: отморозки, крутых из себя корчат. Ну, а ты
сам решай. Телефон пишешь, нет?
- Да, да! - спохватился он.
Петр нацарапал на жирных обоях семь цифр и, сердечно поблагодарив, повесил
трубку.
Когда он вошел в комнату, интервью с Немоляевым уже закончилось. Дикторша
объявила, что это был экстренный выпуск, переданный в связи с массовыми
волнениями.
Еле прочитав собственные каракули, он набрал Номер и затанцевал от
нетерпения. Пулемет. Надо же, Насте не понравилось. Потому что она овца.
"Отморозки"! Отморозки - это у Зайнуллина, а у Пулемета люди достойные. Не
лучше, конечно чем были в его собственной сотне, но тоже ничего. А что до
клички - просто его зовут Максим. Вот и все.
Максим поднял трубку после одиннадцатого гудка.
- Здорово, сотник! - заорал Петр. - Тебя когда перекинуло?
- Чего?.. Ты кто?
- Еремин я, Еремин!
- А-а... чего надо? - недовольно спросил Пулемет.
- У тебя, наверно, мозги еще не вправились. Я Еремин, сотник. Ты же меня
знаешь!
- Знаю, знаю. Зачем звонишь, Еремин?
- Пулемет, ты не оклемался еще. Ты въехал - кто ты и где ты? По-моему, нет.
- Я в курсе, Еремин. И парни тоже. Так что держись от меня подальше.
Вместе со своей сотней. Сколько вас тут?
- Нас двое.
В трубке раздался дружный хохот - видимо, ним общались через встроенный
динамик.
- Нас двое, Пулемет, но это не значит, что твоя половина сотни...
- Не половина, Еремин, - мрачно сказал он. - Мы здесь все. Причину
объяснять не надо?
- Ну-ка...
- Кто-то уничтожил Ополчение. Кто-то из твоих, Еремин.
- Не может быть.
- Он заложил больше ста человек, прокуратура пошла по цепочке, в итоге...
- Этого не может быть! - крикнул Петр.
- Ты ручаешься за каждого?
- А ты?
- Я - нет, - признался Пулемет.
- И я тоже... Послушай, я был здесь! Я в этом слое вообще первый!
- Да он Петр Первый! - сказал кто-то рядом с Максимом, и народ опять
захохотал.
- Все, что здесь сделано, - сделано нами, - быстро заговорил Петр, глотая
обиду. - Черный список, Нуркин... Вы пришли на готовое! Здесь и без вас...
- Лично я предпочел бы жить там, - оборвал его Максим. - Но кто-то из
твоих поставил всех нас к стенке. Ты был уже покойник, но ответственность
все равно лежит на тебе. Так что постарайся спрятаться поглубже. И запомни
еще одно: если до меня дойдет, что ты к этому хоть как-то причастен, я
тебя, Еремин...
Петр разъяренно бросил трубку и, врезав ногой по хлипкой стенке, пробил ее
насквозь. Если б они знали, как дорого он заплатил за смерть Нуркина!
Пожелай Немаляев видеть не Костю, а его самого, Петр не стал бы и думать.
Нуркин, верхняя строка в черном списке... да что там список! Нуркин -
реальная опасность. Там, здесь, где угодно. Вернее, был опасностью. Теперь
- нет. Благодаря ему, Петру Первому. Ха-ха, смешно. А это быдло -
"спрячься поглубже"...
Петр ударил по стене еще раз, но дырки не получилось. Злость постепенно
переходила в ненависть, а это чувство адреналином не кормило, оно было
куда тоньше.
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Распопов Дмитрий