Чтение 74–й страницы книги ~Корабль призраков~

- Я не хочу переспать с тобой. Я хочу любить тебя...

- Прости... Я тоже... Я тоже хочу любить тебя.

И тогда он не выдержал. Он коснулся робкими руками моих голых
бесстыжих плеч, которые так грубо пытались соблазнить его. Он
придвинулся ко мне еще ближе, он оказался совсем рядом. И я
почувствовала, что тоже не просто хочу его... Я хочу его любить, будь
все проклято... И сейчас я сделаю этот шаг. Я стащу с него свитер, я
расстегну пуговицы на его рубашке одну за другой, как только что
проделала со своими. Я обнажу ему грудь и увижу там... то, чего не
хотела бы видеть никогда.

- Подожди, - сказала я ему, хотя он и так ждал, он сидел смирно, и
даже его волосы, обычно взъерошенные, улеглись. Он закрыл глаза, и мне
стало легче. Мне было легче не отражаться в них. Я аккуратно расстегнула
пуговицы, не пропустив ни одной. И, уже не сдерживаясь, распахнула
рубаху.

И ничего не увидела.

Его грудь была абсолютно чистой. Ни родимого пятна, ни татуировки в
виде черепахи. Его грудь была восхитительно чистой, девственно чистой, я
и подумать не могла, что его тело, которое казалось неуклюжим, будет
таким подтянутым. Сильный, выпуклый рельеф, неожиданно темные маленькие
соски - и чистая грудь.

Никакой татуировки.

Я вдруг поняла, как близко подошла к краю пропасти. Я вдруг поняла, в
какой угол чуть не загнала себя, в какую клетку. Я не увидела того, чего
ожидала, - и испытала вдруг такое счастье, что не выдержала и
расплакалась.

Никогда еще я не плакала так сладко. Я прижималась к груди Антона...
Он не предал меня, он оказался тем, кто был так нужен, так необходим
мне. Я не могла остановиться - и плакала, плакала, плакала... Он не
знал, что делать с моими слезами, он никак не мог объяснить их - и
потому только молча сжимал мои плечи.

- Ну, успокойся... Все хорошо, все хорошо... Я с тобой, я тебя не
оставлю, успокойся, пожалуйста, девочка, я прошу тебя... Прошу...

- Все в порядке. - Я наконец-то оторвалась от его груди, хотя делать
это мне хотелось меньше всего.

- Что с тобой? Господи, о чем я спрашиваю... Конечно же, я все
понимаю, этот непрекращающийся кошмар вокруг... Но я рядом, слышишь. Ты
со мной, и ничего страшного больше не случится.

- Да, да...

- Не плачь, ты разрываешь мне сердце.

- Все... Все в порядке. Я больше не плачу.

Я действительно перестала плакать и отстранилась от него. Он с трудом
выпустил меня из своих объятий. Но выпустил. Он был деликатен. Даже
слишком деликатен, подумала я грустно.

- Поцелуй меня, пожалуйста, - попросила я и закрыла глаза.

Его поцелуй был нежен. Так нежно меня еще никто не целовал. Если
сейчас я потеряю сознание... Но я не потеряла сознания. И с сожалением
оторвалась от его губ. И снова он не настаивал. Как жаль, что он не
настаивал. Я взяла свою рубашку и молча оделась. Он не сказал ни слова.
И только когда я застегнулась под самый подбородок, разжал губы.

- У меня сердце разрывается, - сказал он.

- У меня тоже.

- Поэтому... - Он не договорил, но я чувствовала, что он хотел
сказать: поэтому ты не разрешаешь мне коснуться тебя, войти в тебя,
остаться в тебе... Это было правдой и не правдой одновременно. Я должна,
я обязана все ему рассказать. Я слишком устала хранить все это в себе.

- И поэтому. Но не только. Я должна кое-что тебе рассказать.

- Мне все равно. Что бы ты ни рассказала о себе. - Конечно же, этот
милый увалень пошел по самому избитому мужскому пути. - Я не буду любить
тебя меньше.

- Ты говоришь о любви?

- Да. Только об этом имеет смысл говорить.

- Я хочу быть с тобой. Но быть. Быть во всех смыслах. Не только
спать, ты понимаешь? - Господи, неужели я говорю все это?..

- Я понимаю больше, чем ты... И тоже этого хочу.

- Ты милый.

- Нет. Это не правильное слово.

- Это хорошее слово, не обижайся...

- Я не обижаюсь. Я не хочу быть просто милым для тебя.

- Так не бывает. Так хорошо не бывает, - сказала я и снова потянулась
к нему.

- Только так и бывает. Или должно быть. Ты... Ты не будешь со мной
сейчас? Ты не будешь любить меня сейчас? Ты не позволишь мне любить тебя
сейчас? - Он все-таки сорвался, ко всей своей нежности он еще очень
мужчина, черт возьми...

- Не нужно. Не говори об этом.

- Хорошо. Тогда...

- Я должна рассказать тебе. Я хотела, чтобы ты снял рубашку. Я хотела
видеть тебя... Нет, не так. Я хотела видеть твое тело. Я даже могла не
касаться его. Я просто хотела его видеть.

- Почему?

И я рассказала ему все. Ни разу не сбившись и не запутавшись. Все с
самого начала, и о подслушанном мною ночном разговоре старпома с
неизвестным убийцей - тоже. И о папке Митько. И о смерти Мухи, которая
представала теперь совсем в другом свете. И о татуировке, и о счастливо
спасенном Калью Тамме. Только о письме я не сказала ему ничего: не
нужно, чтобы он волновался из-за меня. Когда я закончила и подняла
голову, то увидела его глаза, полные неожиданного гнева.

- Ты... Ты могла подумать, что это я убивал? - На секунду мне
показалось, что он ударит меня. - Как ты могла подумать это?

Действительно, как я могла подумать это. Сейчас сама мысль о том, что
Антон хоть как-то причастен к убийствам, казалась мне абсурдной и
подлой. Почему вдруг я решила? Он сказал мне слова, которые были
написаны в послании убийцы. Но ведь ему я не сказала о записке. Поэтому
сейчас все выглядит довольно нелепо.

- Не обижайся. Просто были маленькие детали, в которых я была не
совсем уверена. Но сейчас все выяснилось. Прости меня.

- Ева! - Слова давались ему с трудом, я это видела. - А если бы я...
Если бы на моем месте действительно оказался убийца, - тогда что?

- Не знаю, - честно сказала я. - Во всяком случае, мне было бы
известно, кто совершил все это.

- И ты переспала бы с ним? - Ого, каким ревнивым и грубым ты можешь
быть, милый нейрохирург! С тобой нужно держать ухо востро.

- Нет, - не совсем уверенно сказала я.

- А как бы ты вышла из положения?

- Нашла бы выход. Я всегда нахожу выход...

- И ты бы... Ты бы провоцировала каждого мужика на постель? Пока не
нашла нужного?..

Что же в этом дурного, ведь не спать же я с ними собиралась, в самом
деле. Но ничего этого я не сказала Антону. И, подумав немного, я
решилась сказать ему правду.

- Нет, я бы не стала искать. Я бы нашла какой-нибудь другой способ.
Но с тобой я просто не могла ждать...

- Почему?

- Потому что ты нравишься мне. Ты так мне нравишься, что я решила
покончить с этим. Узнать всю правду разом, какой бы она ни была. Я не
могла больше ждать, если бы подтвердилось самое ужасное - я не хотела бы
в тебе увязнуть. Мне было бы слишком больно.

- А теперь? - тихо спросил он.

- Теперь я хочу в тебе увязнуть. Правда хочу.

Он снова наклонился ко мне и поцеловал. И перед тем, как утонуть в
его поцелуе, я снова поразилась нежности его губ. И, собрав последние
остатки воли, отстранилась. Он растерянно сидел передо мной, маленький
медведь с грустными глазами.

- Нужно идти, - с сожалением сказала я.

- Да... Но ты обещаешь мне остаться со мной?

- Я могу пообещать тебе все, что угодно...

- Все не надо. Обещай никуда не влезать. Теперь я знаю все. И теперь
будет легче.

- Да. Теперь ты знаешь все. Кроме того, кто убийца и что случилось с
экипажем.

- Даже если мы отираемся на задворках тысяча девятьсот двадцать
девятого года - это не меняет дела....

- Потому что убийца отирается рядом с нами, - закончила я мысль
Антона.

- Да. Теперь нас двое. Нужно обо всем рассказать Максу.

- Почему Максу? - Я насторожилась.

- Потому что Макс - человек с холодной головой и железными нервами.
Он же работает на холодильных установках, не забывай, - улыбнулся Антон,
а я вдруг вспомнила, какие ледяные руки у механика. И то, что вчера
вечером, оглушенная убийством Мухи, я сама собиралась ему рассказать. Но
теперь...

- Знаешь, не стоит говорить об этом Максу.

- Если ты боишься нарваться в его лице на убийцу, то могу сказать
тебе, что он совершенно ни при чем.

- С чего ты взял, что я боюсь? - Он видел меня насквозь.

- Я бы на твоем месте тоже боялся, но Макс чист, уверяю тебя. Вчера,
когда мы сидели в машинном отделении... Там было жарко - жарко для него,
- поправился Антон. - И Макс снял свою знаменитую черную майку.

- И что?