read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



клыки сомкнутся на моей шее, и...
"Quocienscumque peccator...", - тихо, очень тихо произнесла я начало
молитвы из бестиария. Просто потому, что никакой другой не знала, а умирать
не причастившись не может позволить себе даже скандальный, проклятый
добропорядочными христианами дуэт "Таис".
"Quocienscumque peccator".
"Каждый раз, когда грешник хочет понравиться Творцу..."
Я не ждала пощады от Рико, это была всего лишь молитва, украденная у
бестиария, да и молитва ли? Я не ждала пощады от Рико, но Рико отступил.
Отступили клыки, отступили глаза, отступила вздыбленная шерсть.
Он отступил - но недалеко. Он улегся рядом со мной, тихонько поскуливая.
И я запустила руку в его короткую и сразу же успокоившуюся шерсть. И открыла
глаза. И посмотрела на бледно-сиреневое небо.
Ночь кончилась.

***
...Ночь кончилась.
И в неясном свете приближающегося утра Ангел перестает существовать.
Становится вровень с несколькими уже подсохшими на солнце, неотличимыми от
ландшафта могилами своих собак. Даже тиканье его наручных часов меня больше
не беспокоит. Пройдет пара дней, может быть, меньше, - и следы нашего с
Динкой преступления сотрутся окончательно.
Скорей бы.
Забыть обо всем и никогда - не вспоминать.
Но не вспоминать не получится - Динка все еще рядом. Так же, как и Рико.
Динка и Рико плетутся за мной, когда я иду к дому. Они держатся на
почтительном расстоянии от меня: метрах в трех, не дальше и не ближе. Этого
достаточно, чтобы нести за мной воображаемый шлейф.
Я больше не овца.
Я укротила бойцового пса, куда более свирепого, чем четверка canis из
бестиария, и уже поэтому я больше не овца. Я первой захожу в дом и сажусь на
ступеньки лестницы. А перед тем, как сесть, краем глаза замечаю кровь на
ступеньках третьей, пятой и восьмой, - она так и не смогла удержаться в чаше
груди Ангела, пролилась. Бесформенные пятна, суть которых ясна только
посвященным. На моих руках - такие же пятна, об этом говорит мне Динка,
остановившаяся у двери, на почтительном расстоянии от меня: метрах в трех,
не дальше и не ближе.
- Ну у тебя и видок, Рысенок!..
Видок и правда тот еще, ведь я - зеркальное ее отражение: перепачканное
землей лицо, перепачканные землей колени, черные ногти и следы крови.
- У тебя не лучше, - улыбаюсь я.
Вот хрень, я улыбаюсь! Самое время, самое место...
Самое время и самое место. Я улыбаюсь, Динка улыбается, потом мы начинаем
робко смеяться, потом - откровенно ржать. Мы ржем и не можем остановиться:
до взмокших волос, до взмокших ресниц, до взмокших затылков.
- Мы не можем оставаться такими пачкулями, - сквозь смех говорит Динка.
- Не можем, - сквозь смех говорю я. - Это нам не идет.
- Совсем не идет...
- Пачкуля, блин... - Мой смех прямо на глазах превращается в гомерический
хохот.
- Ага-ага, - вторит мне Динка. - Ах ты, гадкий, ах ты, грязный, неумытый
поросенок... В ванную и немедленно, ди-ивчонка!..
- Ага-ага... В ванную... Ди-ивчонка, - вторю Динке я.
Мы отправляемся в ванную с растрескавшимся зеркалом, в которое даже не
смотрим: нам вполне хватает друг друга. И вдвоем забираемся в такое же
растрескавшееся эмалированное корыто, не дождавшись, пока оно наполнится
хотя бы на четверть. И сидя в ванне, друг против друга, мы не перестаем
ржать. С чисто вымытыми физиономиями, чисто вымытыми руками, чисто вымытыми
коленями. Динка обдает меня водой, я не остаюсь в долгу, и капли прилипают к
ее лицу, которое я знаю до последней черточки, до последней ресницы, до
последней крошечной родинки на правой скуле. Или я совсем не знаю его?
Теперь, после смерти Ангела, оно неуловимо изменилось. Оно менялось все эти
короткие часы, и как только я проглядела?
Еще никогда Динкины глаза не блестели таким нестерпимым бархатным
блеском, еще никогда ее темно-вишневые губы не были так совершенны, еще
никогда ее ноздри так упоительно не раздувались Иногда мне удается упереться
пятками в ее икры, и по всему моему телу пробегает странная дрожь, и мне
хочется смеяться, и плакать, и аккуратно, стараясь не испачкаться, вскрыть
себе вены, и напиться в хлам, и орать что-то нечленораздельное...
И я ору.
Знакомые слова из нашего первого хита "Запретная любовь".
Динка подхватывает их, и мы с размаху преодолеваем все два куплета и
дважды повторяем припев, после которого должен следовать пассаж,
нашпигованный скрипками, а затем... Затем мы должны поцеловаться. Как это
обычно и бывало на концертах.
Сейчас - сейчас совсем другое дело. И нет никаких скрипок в нашей
нынешней, нырнувшей под воду аранжировке, и голоса звучат a capella, но это
так восхитительно... Так восхитительно, как не было никогда. Слышали бы нас
наши фанаты, так беззастенчиво нас предавшие; слышали бы все эти
журналистские твари, которые растягали нас на цитаты к порнофильмам; слышали
бы покойные Виксан с Алексом...
Слышал бы нас Ленчик...
Если бы он только слышал - никакой концепции и придумывать бы не
пришлось. Динкина упругая грудь - концептуальна. Вспухшие, похожие на клюкву
в снегу, соски - концептуальны. Лезущая в глаза темная челка -
концептуальна... Концептуальны ключицы и плоский, скрытый водой живот,
опустить взгляд ниже я почему-то боюсь... Может быть, потому, что я - ее
зеркальное отражение...
- Что ты сделала с Рико? - спрашивает Динка.
- Я его и пальцем не трогала, - улыбаюсь я.
- Почему он ходит за тобой как привязанный? Что ты с ним сделала?
- Сказать?
- Скажи... Плизз... Ну, Рысеночек...
- Не сейчас...
- А когда?
- Не сейчас... Когда-нибудь...
- Ты все-таки сволочь, Рысенок, - говорит Динка, без всякой злости.
Совсем напротив, ее голос ласкает меня, нежно касается лба, нежно касается
щек, и губы у меня начинают стремительно пересыхать... Как странно, в воде у
меня вдруг пересыхают губы...
- Я? Сволочь? - Мне с трудом удается отлепить сухой язык от сухого неба.
- Конечно. Любимица Ленчика... Терпеть тебя не могу...
- А я вообще... Тебя ненавижу.
Мы смеемся в унисон, а потом, перебивая друг друга, начинаем вспоминать
забавные истории из жизни "Таис", кто бы мог подумать, что за два года их
накопилось такое количество... Не продохнуть. В большинстве своем это
гастрольные хохмы, в которых фигурируют придурки-фаны, придурки -
члены-команды, придурки-журналюги и прочие участники тараканьих бегов на
приз "Таис". Когда запас хохм иссяает и вода в ванной остывает, мы, все так
же смеясь, выскакиваем из нее и, даже не вытершись, наперегонки бежим по
лестнице. Наверх.
Оставляя за собой цепочку мокрых следов.
У самой дверь в комнату, куда уже ворвалась Динка, я останавливаюсь. И
оглядываюсь назад. Кто-то из нас (я? Динка?) попал мокрой босой ногой в
кровь Ангела и размазал и без того стертое пятно.
И плевать. Плевать. Ангела больше нет. Есть дом Ангела, есть пес Ангела,
улегшийся у перил, есть мы с Динкой, а Ангела больше нет. И никогда не было.
Проще думать, что его не было никогда. Никогда Эта вязкая мысль успокаивает
меня, и я влетаю в комнату и тут же получаю подушкой по башке - от Динки"
она все еще не может уняться. Спустя секунду подушка летит в голову уже ей,
и мы снова истерически смеемся. Смеемся и не можем остановиться.
Спустя двадцать минут, устав швырять в меня подушкой, Динка падает на
кровать. Я вытягиваюсь рядом с ней. Так мы и засыпаем, голые, ничем не
прикрытые и - примирившиеся.
Чтобы проснуться в день, в котором мы убьем Ленчика.

***
...Я не знала, сколько было на часах надежно спрятанного под землей
Ангела, когда в доме появился Ленчик. По солнцу, стоящему почти в зените,
можно было предположить, что сейчас часов двенадцать, никак не меньше. К
этому времени мы с Динкой были одеты и сосредоточены: от предутренней
шизофренической веселости не осталось и следа. Мы ни о чем не
договаривались, глупо договариваться, когда и так все ясно: мы - заодно.
Чтобы ни случилось.
Мы - соучастницы.
"Соучастницы" звучит впечатляюще, не менее впечатляюще, чем "любовницы",
которыми мы никогда не были Не менее впечатляюще, чем "нимфетки-лесби",
которыми мы никогда не были... Мы уже не нимфетки, а лесби после семнадцати,
по меланхоличному выражению Виксан, могут интересовать только друг друга.
Я успела покормить Рико, а Динка - ширнуться своим разлюбезным героином,
отчего глаза ее сразу же опрокинулись, а на лицо змеей вползла улыбка. Эта
улыбка так расстроила меня, что я выскользнула из дома под предлогом
кормежки других собак - только бы не видеть ее. Перед тем как войти в старую
оранжерею, служившую теперь пристанищем для псов, я несколько минут постояла
возле могилы Ангела. Я не хотела делать этого, черт возьми, не хотела, но
свежий прямоугольник земли притягивал меня.
И он же делал ситуацию безнадежной. Абсолютно безнадежной.
Спрятать уши не удастся, сказала я себе. Не удастся, тут и к гадалке



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 [ 74 ] 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.