Чтение 74–й страницы книги ~Без шума и пыли~

Наверно, если бы Власта прямо в лоб объявила: "Я дочка великого князя и
прошу обращаться ко мне ваше высочество!", хрен бы ей кто поверил. Но
бывалая аферистка прекрасно знала психологию публики, с которой имеет дело.
Потому что, ежели кто орет во всю глотку: "Я - царевна!", то ясное дело -
самозванка. А вот ежели скромничает и не признается - значит, беспременно
настоящая великая княжна!

Очень скоро отдельные граждане стали в конфиденциальном порядке, лаская
старушечье тщеславие, именовать ее "принсесс", а некоторые даже "гран
дюшесе", ибо по-французски "принцесса" - это всего лишь "княгиня" или
"княжна", а "великая княгиня" приравнена к "великой герцогине".

Впрочем, конечно, ни о каких серьезных претензиях на престол Власта
Дмитриевна и не думала. Она все-таки была слишком опытной авантюристкой,
чтоб поверить в то, что православный народ пригласит царствовать бывшую
фашистскую подстилку и блатную сыроежку. Навряд ли МВД и ФСБ повыбрасывали
ее прежние досье.

Но тут совершенно неожиданно, после более чем годичного отсутствия, во
Францию вернулся Князь, он же Серж Мещерский.

Князь привез потрясающее известие: оказывается, на одном из российских
химзаводов, в бывшем режимном цехе, где раньше производились боевые ОВ,
существует некое опытное производство каких-то суперновых синтетических
наркотиков или психотропных препаратов, которые якобы способны полностью
подавлять человеческую волю и надолго, если не вообще навсегда, превращать
людей в биороботов.

Мещерский узнал об этом через своего давнего кореша - Петро Гнатюка,
который давно и плодотворно сотрудничал с братвой из данной российской
области. Гнатюк, конечно, и сам был не прочь приобрести эти снадобья, но,
как и в известном фильме "Свадьба в Малиновке", у батьки не имелось
золотого запаса. Точнее, кое-какие золото-валютные запасы у Петра
Тарасовича были, но их не хватало даже на треть от той суммы, которую
просили владельцы за свое "ноу-хау". Конечно, Гнатюк предлагал им продать
ему посильную партию готового товара, а "ноу-хау" оставить при себе. Ему
ответили, что лохов пусть ищет в другом месте. При современном уровне
развития аналитической химии на Западе определить формулу препарата и
разработать технологию его производства будет нетрудно, даже имея всего
один пузырек этого зелья. Впрочем, Гнатюку предложили поискать
потенциальных покупателей в дальнем зарубежье, пообещав ему, как
посреднику, 10 процентов комиссионных от общей суммы сделки. Учитывая, что
областные братки, возглавляемые в те недавние времена великим и мудрым
Дядей Вовой, ломили за "ноу-хау" 30 миллионов долларов и говорили, что это
предельно низкая цена, но никто не мешает Гнатюку найти покупателя,
готового заплатить втрое или вчетверо дороже, Петро призадумался. Наиболее
надежный выход на Запад у него был через Мещерского, который жил на Украине
по польскому паспорту на имя Юзефа Мизевецкого.

Князь, хорошо знавший, какие дела крутит "Принс адорабль", быстро скумекал,
что на этой сделке можно немало выгадать. Во-первых, выведя преемников
Куракина на эту сделку, он сумеет купить себе прощение, если его все еще
подозревают в организации убийства "вис-президана". Во-вторых, он прекрасно
знал, что если препараты именно такие, как описал Гнатюк, то начинать торг
с французами за "ноу-хау" надо не меньше, чем со 120 миллионов баксов.
Конечно, дадут эти прижимистые лягушатники не больше чем половину, но и это
будет вдвое больше той смешной цены, которую просил Дядя Вова. А поскольку
сделка, по понятным причинам, пройдет неофициально, без лишних бумажек и по
очень сложной схеме, включающей несколько банков и благотворительный фонд
помощи индейцам Французской Гвианы, возглавляемый Властей, то есть шанс
отстегнуть в свою и Гнатюка пользу немножко побольше, чем десять процентов.
Чуть-чуть, миллионов десять примерно. Даже если Вове и его братве придет 50
"зеленых лимонов", они не будут в претензии - все больше, чем 30. Наконец,
в-третьих, можно будет слегка отстегнуть Власте, возобновить отношения и
продолжить охоту за наследством "Гиньоля". Конечно, спать с воблой, которой
без малого 73 года, это не самый кайф - геронтофилией Князь никогда не
страдал! - но перспектива когда-нибудь поиметь не только эти кости и
дряблоту, но и разную наличность-недвижимость на сумму в 80 миллионов
баксов возбуждала Мещерского покрепче всякой "Виагры".

Вначале все действительно складывалось удачно. Власта восприняла
возвращение Князя с большим энтузиазмом и помогла ему провести мирные
переговоры с представителями "Принс адорабль".

Как выяснилось, на месте Куракина теперь заседает весьма обаятельный месье
Жак Саркисян, который с самого начала заявил о том, что новое руководство
фирмы после проведения собственного расследования выяснило полную
непричастность Мещерского к гибели Куракина. А когда Серж выложил свой
главный козырь - выход на сделку по приобретению "ноу-хау" с завода в
поселке Советский, то Жак выдал ему все полномочия на ведение переговоров.

Подключили к делу и Власту Дмитриевну. Возглавляемый ею фонд помощи
индейцам Французской Гвианы переориентировался с Запада на Восток и создал
дочерний фонд в России под ничего никому не говорящим, но очень красивым
названием "Эмеральд" ("Изумруд"), в уставные задачи которого входило
оказание помощи лицам, потерявшим здоровье от работы на химических
производствах.

Мещерский не собирался полностью посвящать Власту в курс дела. Больше того,
он надеялся, что, заполучив препарат, первым делом испытает его на своей
хозяйке. Тогда проблема с завещанием решилась бы очень быстро. Но провести
старую пройдоху было невозможно.

Во-первых, предоставив свою территорию для переговоров Мещерского с
Саркисяном, бабка приказала своей службе безопасности - она у нее была
весьма профессиональная!- оборудовать ее прослушкой. Поэтому весь доклад
Мещерского насчет сделки с Гнатюком и Дядей Вовой Власта прослушала
одновременно с Саркисяном. Во-вторых, она прекрасно поняла, что если этот
препарат угодит в руки к Мещерскому, то она окажется первой жертвой и
отдаст свои 80 миллионов просто так. Наконец, в-третьих, она увидела в этих
препаратах свою личную выгоду. Именно известие о снадобьях, превращающих
людей в биороботов, породило в ощипанной головенке Власты Дмитриевны
безумную, авантюристическую идею: сесть на Руси императрицей!

ДЬЯВОЛЬСКИЙ ПОРОШОК

Нельзя сказать, что Мещерский с самого начала поверил в эту идею. Ясное
дело - маразм крепчает. Однако, когда Власта пригласила его на беседу
тет-а-тет и объяснила, что знает абсолютно все, в том числе и о том, что
Князь строит против нее коварные планы, обладатель четырех паспортов
подумал было, что жизнь дала необратимую трещину. Тем более что охранники
милой старушки были где-то поблизости и вполне могли обеспечить ему вечный
отдых от жизни.

Но "гран дюшесе" оказалась женщиной милостивой. Она сказала, что все
понимает и предлагает Сержу подумать над ее предложением, которое сулит
неограниченные возможности. Князь сообразил, что это дает некоторую
отсрочку от возможного купания в Сене, и терпеливо выслушал все, что Власта
придумала насчет своего царственного происхождения. К концу речуги старуха
принялась излагать конкретные предложения.

Они состояли в том, чтоб купить не только "ноу-хау" на препараты, но и весь
цех, где они якобы производятся, а затем заняться постепенной обработкой
населения матушки-России, которая должна встретить единодушным ликованием
новую, законную государыню. За это Мещерскому был обещан титул великого
князя и наследника-цесаревича.

Жулик-рецидивист лихорадочно заработал мозгами. Перспектива в случае
согласия сделаться всея Руси самодержцем, несмотря на жуткий авантюризм,
выглядела очень даже реальной. Перспектива в случае отказа смайнать в Сену
и поплыть по течению в направлении Гавра - даже более чем реальной.
Конечно, Князь отказываться не стал.

Но Власта не верила на слово, потому что прекрасно знала Мещерского. Она
заставила его подписать письменный отказ от претензий на наследство
"принцессы", в случае если не будет реализовано особое секретное условие,
хранящееся в запечатанном конверте. Условие это состояло в том, что
Мещерский сможет получить права на все движимое и недвижимое имущество
Власты Дмитриевны лишь в том случае, если она на момент смерти будет
являться российской императрицей. С точки зрения формально-юридической,
подобное условие было вполне законно, но, с точки зрения житейской,
выглядело примерно так: "Получишь наследство, когда рак свистнет".

Наверно, если б Серж к этому времени уже не увидел в натуре нескольких
людей, подвергшихся инъекциям таинственного препарата, то предпочел бы
отказаться от бабкиных условий. В общем, другой бы, даже узнав, что этот
препарат существует, нипочем бы не согласился, а просто попытался бы рать
куда подальше, подписав для отмаза нужную бумагу. В конце концов, свет
клином на Властиных мильонах не сошелся.