Чтение 74–й страницы книги ~Звезды

множество. Решетки, лопасти, системы охлаждения реакторов, замкнутые
резервуары.

Нет! Не может этого быть. Геометры очень бережно относятся к жизни.
Если дверца не заблокирована, нет никаких предостерегающих надписей и
защитных решеток -- значит ничего страшного с упавшим в туннель
человеком не произойдет!

Конечно, это были очень вольные допущения. Но они помогли мне
продержаться ту минуту, пока меня волочило по водоводу. Потом впереди
замерцал слабый свет, течение ослабло и я начал задевать ногами дно.
Меня последний раз крутануло в трубе и выбросило на мелкую металлическую
решетку, заменяющую пол. С потолка светили неяркие лампы. Я поднялся,
запоздало ощущая страх.

Небольшой круглый зал. Пол продырявлен как сито, кое где на решетке
валялись веточки водорослей и комья грязи. Несущаяся через трубу вода
бурлила, растекаясь и падая вниз.

Ай да молодцы, Геометры. Я на каком-то этапе их фильтрационной
станции. Отсеян вместе с прочим мусором.

На пошатывающихся ногах я прошел к единственной двери, ведущей из
зала. Если она не откроется -- то я редкостный болван. Если откроется --
то болван удачливый.

Я оказался удачливым. Дверь открылась, за ней была узкая шахта со
вбитыми в стену скобами. На полу -- комья земли, прелая древесная труха.
Не раздумывая я начал карабкаться. Метра через три надо мной оказался
металлический люк. Ну?

Люк поддался напору и откинулся. Меня слегка обсыпало той же смесью,
что покрывала пол шахты. Снаружи выход был небрежно замаскирован землей.

Подтянувшись за обрез люка я выбрался наверх. Оглянулся, словно был
способен сейчас на бегство или схватку. Лег ничком. Надо мной были ветки
деревьев, над ними -- стеклянный купол, а еще выше -- бледный рассвет.

Выбрался я. Проник в поселок Геометров.

А на радость себе, или на беду -- пока неясно.

Минут двадцать я просто лежал, наслаждаясь покоем. Кожу постепенно
начало покалывать, к ней возвращалась чувствительность -- Куалькуа
снимал защитный режим.

Надо поесть. Первым делом -- восстановить силы симбионта, а потом
отдыхать... Мысль была неожиданной, и я насторожился. Быть может
Куалькуа все же влияет на мое сознание?

Нет, все-таки непохоже. Я не чувствовал никакого насилия. Скорее это
такая же забота, с которой я кормил на Земле пса. А Куалькуа и не
претендовал на большее.

Забавно рассуждать о чужом, пытаться понять, нет ли в его действиях
коварства и предательства -- когда он читает каждую мысль. К этому надо
не просто привыкнуть, надо принять такое положение вещей, довериться.

Когда над ситуацией нет никакого контроля, остается бессилие. Тогда
мы называем его доверием и успокаиваемся...

Я встал. Огляделся. Шахта водозабора вывела меня в центр купола.
Здесь до прозрачного потолка было метров семьдесят, и деревья росли
совершенно свободно. Что-то хвойное, по земным представлениям. Только
иглы у сосен полуметровой длины, и ствол гладенький, белесый, как у
берез.

Закрыв люк я присыпал его землей и опавшей хвоей. Пригибаясь побежал
по леску. Оттаявшая рубашка мокрым компрессом обтянула тело. Надо было
оставить ее на решетке фильтра. Или в снегу закопать. Все равно никакой
пользы от одежды не было.

Стеклянный купол над головой позволял неплохо ориентироваться. Я
довольно быстро вышел к стене -- тут деревья были другие, низкие. Эх,
если бы знать их названия, память Римера подсказала бы мне, можно ли
поживиться плодами... Вдоль стены я затрусил к туннелю. Ситуация
повторялась, только теперь я шел в обратном направлении и по эту сторону
купола. Где-то здесь я заметил свет...

Уже почти рассвело, и это здорово мешало. И все-таки я заметил
сиреневое мерцание. Раздвигая кусты двинулся на свет, уже понимая, что
увижу.

Транспортная кабина. Нормальная, с терминалом у двери. Входи -- и
прыгай через пространство. Вот только не подчинится мне управляющая
система. Еще, чего доброго, поднимет тревогу.

Похлопав ладонью по теплому пластику я двинулся дальше, в туннель.

Конечно, мое знание Родины невелико. Но я много где успел побывать:
на поле космодрома, на работе у Тага, в ресторанчике, в общежитии, в
бане, в магазине, в Мировом Совете, в интернате и в
"санатории"-концлагере. Дед бы наверняка высказал пару мудрых мыслей по
поводу этого среза общества Геометров. Я выводы делать не спешил. И
все-таки этот застекленный жилой комплекс что-то напоминал. Очень
явственно. Взять хотя бы ту же транспортную кабину в лесу -- никакими
логическими доводами ее расположение не объяснялось. Значит, стоит
откинуть логику.

Установить сложнейший механизм в лесопарке -- это означает
подчеркнуть его естественность, привычность в обиходе.

Приучить к нему...

Я абсолютно не удивился, когда в конце туннеля, над широкими дверями,
ведущими в башню, увидел надпись: "Белое море".

Интернат, куда отправили "искупать вину" Наставника Пера.

Вот оно как.

Присев на каменную плитку, которой был вымощен пол туннеля, я
попытался оценить ситуацию. Медлить нельзя, и все же...

Наверное, дед был прав. Все опять свелось к трем вариантам.

Случайность.

Геометры меня контролируют, и каким-то образом и для каких-то целей
привели именно к интернату "Белое море".

Места "отбывания наказания" для нас были выбраны не случайно. Именно
интернат и санаторий расположенные по соседству. Пусть я этого не знал,
но Перу-то, наверняка, этот факт известен. Доброта Геометров -- она
своеобразна. Наставника Пера действительно печалит факт моего
"умопомешательства", теперь, отбросив первую злость, я это понимал. И
знать, что в полусотне километров... в сотне килошагов, как он называет,
бродит с лопатой и киркой его бывший лучший подопечный -- серьезный удар
по психике.

Вот еще! Не хватало мне расплакаться над судьбой Наставника Пера!

Я встал, нелепо оправил грязную мокрую рубашку. Как отреагируют дети
Геометров на явление незнакомого мужика в трусах и рубашке, с
пробившейся на щеках щетиной и злым взглядом?

Как ни странно, скорее всего принесут стул, стакан горячего чая и
побегут за врачом.

Воспитывать-то Наставники умеют. Вот только от результатов меня
коробит.

Я легонько толкнул дверь -- она мягко открылась. Никаких замков.

Холл был выдержан совсем в другом стиле, чем в "Матушкином Свете".
Огромный, на весь первый этаж. И все белое, сверкающее. Неровные стены и
изломанный плоскостями потолок. Такое впечатление, что находишься в
ледяной пещере. Светильников на виду тоже нет, слегка мерцают сами
потолочные плоскости. Красиво. Но зачем такой интерьер, Геометры ведь
ничего не делают зря? Вдоль стен -- мягкие круглые кресла, обтянутые
белой тканью, на полу -- толстый ковер. Ступать боязно, наслежу. А
убираться-то придется детям, в рамках _подготовки-к-труду_...

Войдя я притворил дверь. Вслушался. Тихо. Нет никого. Найти бы схему
этажей, выяснить, где живут Наставники. Ввалиться к Перу и мрачно
сказать: "За тобой должок, еще с воли тянется..." Ох, не поймет Пер. Не
оценит лагерного юмора.

Из холла вели две лестницы, одна вверх, другая вниз. Значит, еще и
подземные этажи есть? Несколько дверей наводили на мысль о лифтах, но
туда соваться не хотелось. Еще три двери я сразу опознал как выходы из
башни, те, в которые безуспешно ломился совсем недавно.

Хорошо хоть, никакой охраны...

Стоп. В "Матушкином Свете" у дверей стоял дневальный!

Я обернулся, теша себя надеждой, что ночью детей дежурить не
заставляют.

Но дежурный в наличии имелся. В нише у двери, под огромным блестящим
гарпуном, висящим на крюках. Мальчик сам-то был ростом с этот гарпун.
Сейчас он мирно спал, вытянувшись на полу.

Я покачал головой. Наверное, есть какой-то высший педагогический
смысл в этих вахтах у незапертых дверей. Воспитание ответственности,
чувства гордости за свой интернат, за его символ. Да и нечасто им
приходится так дежурить, воспитанников в каждом интернате -- сотни.
Н-да. И все-таки мне куда более правильным казался сон этого мальчишки.

Будь он постарше, я бы не удержался. Снял бы с крюков священный
гарпун и спрятал за какое-нибудь кресло, в лучших традициях курсантских
времен. Опошлить ветхие символы, что может быть достойнее? Но малышу
было лет девять, не больше. Я постоял, глядя, как он улыбается во сне.
Мне хотелось погладить его по голове, но он бы наверняка проснулся от
незапланированной ласки. Так что я тихонько, на цыпочках, прошел к
лестнице и стал подниматься.

Где ты можешь быть, Наставник Пер?

Я должен тебя увидеть. Посмотреть в глаза. Задать пару вопросов.

Пора Нику Римеру и его любимому Наставнику поговорить начистоту!

Лестницу я выбрал правильно, здесь шли жилые этажи. Я без колебаний
миновал второй и третий -- там двери были натыканы слишком часто. Это
комнаты подопечных.

На четвертом этаже я остановился.

Круглая лестничная площадка чуть шире, чем внизу. И лампы светят