вспомнить, не удавалось. Он знал, что спуститься невозможно, у них нет
сил, но в проблесках памяти возникали картинки плывущей перед лицом скалы
-- теплой, шероховатой, растресканной от ветра и жара.
нарывах, хватались, как когти, Олег зависал над пропастью, острые края
выступов рвали кожу, он впадал в забытье прямо на отвесной скале.
распластанный, как лягушка под камнем, не в силах шелохнуть и пальцем. Он
лежал на сухом и горячем, воздух нагревал лицо. Сквозь опущенные веки
видел красные пятна, смутные тени.
оказались в оранжевом раскаленном мире горящих камней и спекшегося песка.
Небо было кроваво-красным, там двигались похожие на сгустки крови тяжелые
массы. Гремело, землю освещали трепещущие сполохи розовых молний. В
сгущениях возникали ужасные призраки, дико вращали глазами, когти блестели
кроваво-красным.
щель исчезала в монолитной стене.
Ведь лезли в подполье...
на есть потолком. Ежели приглядеться, то и поперечные балки разглядеть
можно...
видел у Громобоя, да еще над нами семь небес.
считал. А так я до самого верха лазил.
доныне, зазря: как в киммерийском каганате, так в Песках и даже на Дереве.
Но смолчал, а то Мрак остервенеет вовсе.
верить бабке Боромирихе.
словно увидел или вспомнил нечто ужасное. Возможно, волхв уже знает, что
лежит ниже. А то и сам видел. Надо при случае, когда все кончится,
расспросить, куда ходил за скорлупкой первого Яйца!
как бы сама по себе любовно прошлась по рукояти страшной секиры. Олег
косился: оборотень просто обезумел, так рвется в бой. Скорее бы пролить
кровь врага. Хоть черную или белесую -- нечеловеков, хоть зеленую или
какая у него там -- Ящера. Если придется -- прольет и горячую красную. Лес
рубят -- щепки летят и бьют по безвинным грибам.
Падал, с трудом поднимался, шел, снова падал... Наконец воздеть себя на
ноги не сумел, пополз, хватаясь за горячие камни изувеченными руками.
невыносимее. Ноги подкашивались, а когда поднялся в очередной раз,
оглянулся, Олега уже не было. Красный туман колыхался и потрескивал перед
глазами, завивался жгутами. По камням прыгали синие искры.
огляделся. Волчье чутье отказывалось вычленить знакомый запах среди гари,
копоти. Острые глаза видели только дымные смерчи, поземку из пепла и золы.
струпьями. Глаза смотрели пусто. Мрак потряс, ударил по лицу.
слепые. И ничо, деревья еще как портят...
руки и ноги двигаться, только бы не терзать Мрака. В голове мутилось,
ненавистный голос, не дающий наконец-то умереть, доносился то сверху, то
издали, отдалялся и приближался. Тело уже свыклось с болью, притерпелось,
стало как огромная колода, уже изъеденная жуками и муравьями.
дыхание. Оборотень тащил его, как неподвижную колоду. Он уже сам полз,
цеплялся за камни, с усилием подтягивал себя, затем, уперевшись ногами,
подтягивал Олега.
он опять ушел в забытье. Очнулся от голоса, в котором хрипело и свистело,
словно от легких остались одни клочья:
околей, над Олегом не посмеешься... Он дурак еще больше -- вовсе шуток не
разумеет...
царапал жесткое небо. Закашлялся, из горла хлынула кровь. Отплевался,
долго лежал обессиленный.
чем камни, на которых лежит.
натянулась, дернула. Олег не сдвинулся.
дергали долго, Олег решил уже, что Мрак обрезал ремень, но потом потянуло
снова. Похоже, оборотень просто терял сознание, а сейчас вынырнул снова.
все лечение.
отяжелел. Останавливался часто, терял сознание. Но даже и в
бессознательном полз, ударялся головой о камни, вслепую обходил, полз...
ослабел. Не в силах даже выругаться, вывернулся из-под Таргитая, оставив
между камнями, пополз обратно.
глаза. В дымном воздухе, где возникали и тут же пропадали смутные фигуры,
он не мог ощутить ничего и ничего не видел, не слышал.
третий круг, все расширяя и расширяя поиск, когда наткнулся на неподвижное
тело.
потерял сознание слишком быстро. Мрак, отгоняя темные волны,
захлестывающие сознание, снова привязал Олега, ударил по лицу, сам едва не
упав от этого удара.
тело с неподвижными ногами.
груз, который надо беречь, а сзади дергает другой груз. Его тоже надо
тащить, а когда невмоготу, останавливаться и подтягивать ремень руками.
осталась одна гаснущая искорка: идти. Надо идти. Кто не идет -- тот мертв.
Кто не идет -- тот сам мертв и мертвит других...
голоса. Но голоса слышались и раньше в завываниях ветра. Как в призрачных
видениях и сгущениях видел странных зверей, крылатых женщин и кровожадных
демонов.
завыл, вскинув голову. Но вместе с приходом боли с глаз упала пелена, а
сама боль незаметно стихла, спрятала отравленные зубы.
каменная плита. Впереди стены смыкались, там глыбы выступали оплавленные,
с каменными сосульками. Кончики были острые и блестели, как зубы.
полуголых, мокрых от пота, хлопотали над изгоями. Мрак закрыл глаза. Что
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Мичурин Артем
Круз Андрей
Мурич Виктор