насквозь. Ты не сможешь допустить, чтобы гибель Эльфийского леса и все,
что последует, произошло. Это ведь тоже не по сценарию. Поэтому я
предлагаю ультиматум. Либо ты сейчас даешь вечную клятву оставить уртазов
в покое, и тогда я ликвидирую твое порождение так, чтоб ты остался тем,
кто есть; либо я их пускаю вперед, и тебе останется позор: следить, как
эльфы, люди, гномы борются с таким врагом, тобой придуманным, и не мочь
прийти на помощь. Итак, я беру от У Хана узел жизней на себя, а ты думай!
- и с этими словами я стреляю в Паханенка, до последней секунды глядевшего
на меня с восхищенной миной каннибала. Он оседает, а я ловлю тот момент,
когда почти осязаемый блок психосвязей выходит из его сферы, и тотчас же
беру этот блок в тиски. Управления, конечно, никакого, но просто плюс или
минус запустить смогу. Тишина, и в ней из опрокинутого кувшина срывается,
летит на пол и звучно шмякается капля. Студент шепчет по-русски:
поставленным голосом объявляет:
перебить поодиночке, а вас, уртазов, надо искоренить.
сброду, замкнутому на меня. В этот же момент все топтавшиеся до сих пор на
месте нелюди вновь кинулись на восток, на юг и на север. - Ну что, чего ты
добился? В погоне за малым ты теряешь большое.
хочет этот бог!
звуки, а потом краски и свет почему-то запрокинувшегося мира...
эльф-мститель, Суровый Брат и Анлен сумели остановить нелюдей и вернуть их
в небытие. Суровый Брат при этом потерял безвозвратно большую часть своих
сил и, наверное, никогда больше не будет таким могущественным, как раньше.
какая судьба его ждет после встречи с сородичами. Тело Алека Анлен уложила
в прозрачный гроб и сказала перед прощанием, что он еще появится в этом
мире. Я ей не верю. Эльф - куда ни шло; гном - может быть. Но человек, да
еще уртаз, воскреснет вряд ли. А у меня своя дорога. Мне очень не по душе
пришлось пророчество Брата об увядании жизни. И я постараюсь сделать все,
чтоб его не было. Но сначала надо разобраться с моим королем, который и
вправду слишком увлекся игрой с Херут Гоблином. И клянусь землей, на
которой рос, воздухом, которым дышу, водой, что я пил, и хлебом, что я ел,
скоро ему будет очень трудно творить ежедневное реальное зло во имя
обещаемого добра. А вражда к уртазам пусть будет на совести богов,
считающих, что знают единственный ход жизни мира. На совести сильных и
жизнь Алека, получившего сначала бессмертие в дар от них же.