теперь во все горло, требуя кары для своего обидчика. Оставить без внимания
его жалобу было невозможно, и шериф, памятуя беспристрастное отношение,
выказанное судьей Темплом во время суда над Кожаным Чулком, пришел к
грустному выводу, что необходимо будет посадить своего дворецкого в тюрьму.
Бенджамен, будут заключены в тюрьму и проведут по крайней мере одну ночь
вместе за тюремной решеткой. Бенджамен принял это очень смиренно и не стал
просить, чтобы его отпустили на поруки, когда стражники, возглавляемые
шерифом, повели их обоих в тюрьму.
ссорить не буду, сквайр Джонс, сказал он, однако. Натти старик честный,
рыбак и охотник первый сорт. Но вот почему человеку, который сбил на сторону
физиономию канальи Дулитла, не дали за то награды? Это я называю поступить
не по-христиански. Уж если у вас имеется здесь кровосос, так именно он и
есть. Я-то его знаю, и, если в башке у него не гнилая труха, он, думаю, тоже
понял теперь, что я за человек. И что я плохого сделал, сквайр Джонс, что вы
так на меня разобиделись? Ведь все было как оно бывает во всяком сражении
борт о борт, только оба мы стояли на якоре, точь-в-точь как, помнится, в
порту Прайя. Ну, уж будьте спокойны, он получил от нас по заслугам!
пленников благополучно водворили в тюремную камеру, он приказал задвинуть
дверные засовы и запереть двери на ключ и после этого удалился.
людьми, стоявшими по ту сторону решетки, в то время как его товарищ, уныло
опустив голову на грудь, мерил быстрыми, нетерпеливыми шагами узкое
пространство камеры, и, если на мгновение он поднимал голову и взглядывал на
толпу любопытных, лицо его вдруг озарялось почти детской наивностью, которая
тотчас вновь сменялась глубокой и нескрываемой тревогой.
со своим другом и, очевидно, сумел его утешить, ибо едва только молодой
человек ушел, как Натти бросился на соломенный тюфяк и вскоре уже спал
глубоким сном. Любопытной толпе в конце концов надоели разговоры с Бенни
Помпой, который все время выпивал в компании своих дружков и приятелей, и к
восьми часам Билли Керби, последний из стоявших у окна, не видя больше
Натти, отправился в кофейную Темплтона. И тогда Натти встал, завесил окно
одеялом, и оба заключенных, по-видимому, улеглись спать.
Глава 35
стали расходиться, и к девяти часам поселок стих, улицы его почти опустели.
Именно в этот час судья Темпл с дочерью и в сопровождении Луизы Грант,
державшейся от них чуть поодаль, медленно шли по аллее в негустой тени
молодых тополей. Между отцом и дочерью происходил следующий разговор:
сказал Мармадьюк. - Но заговаривать с ним о его проступке рискованно: закон
следует уважать.
справедливыми законы, если по ним выносят столь суровый приговор такому
человеку, как Кожаный Чулок, за провинность, даже на мой взгляд вполне
заслуживающую снисхождения.
ей отец. - Общество не может существовать без разумных ограничений. Эти
ограничения невозможно проводить в жизнь, если не пользуются доверием и
уважением те, кто их осуществляет, и будет весьма прискорбно, если вдруг
станут говорить: судья потворствовал осужденному преступнику, потому что тот
спас жизнь его дочери.
воскликнула девушка. - Но, расценивая вину Натти, я не могу отделить
служителя закона от человека.
Хайрема Дулитла, а за то, что угрожал оружием официальному лицу,
находившемуся при исполнении своих обязанностей...
продиктованной больше чувствами, чем логикой. - Я уверена, что Натти не
виновен, и, значит, вынуждена считать неправыми всех тех, кто его
преследует.
его выполню.
руку ей на плечо и сказал:
подчиняешься голосу сердца. Так слушай же. В этом бумажнике двести долларов.
Отправляйся в тюрьму и отдай вот эту записку тюремщику, а когда увидишь
Бампо, поговори с бедным стариком. Ты можешь дать волю своим чувствам, но не
забывай, Элизабет: законы - это то, что отличает цивилизованное общество от
дикого. И еще помни, что Натти совершил преступление и что судьей его был
твой отец.
бумажник, и, взяв Луизу под руку, вместе с ней вышла на главную улицу
поселка.
скрывали их обеих; до слуха девушек не доносилось ничего, кроме неспешной
поступи бычьей упряжки и поскрипывания телеги, двигавшейся впереди и в том
же направлении, что и они. При слабом свете едва можно было различить силуэт
погонщика, который медленно и лениво брел рядом со своими быками, как видно
устав после тяжелого трудового дня. На повороте, там, где стояло здание
тюрьмы, бычья упряжка на мгновение преградила путь молодым девушкам:
поставив быков головой к тюремной стене, погонщик в награду за их покорный
труд давал им клок сена, которое висело в торбах на шеях у быков. Все это
было обычным зрелищем, Элизабет и не глянула бы вторично на упряжку, если бы
не услыхала, что погонщик вполголоса разговаривает со своими быками.
сам звук голоса говорившего заставили мисс Темпл вздрогнуть. Поворачивая за
угол, она неизбежно должна была оказаться рядом с погонщиком и, несмотря на
его грубую одежду, узнала в нем Оливера Эдвардса. Глаза их встретились, и ни
темнота, ни широкий плащ, в который была закутана Элизабет, не помешали
молодому человеку также узнать ее.
прозвучали еле слышно: молодых людей, по-видимому, обуревали сходные
чувства.
перед ним действительно Элизабет. - Почему вы оказались подле тюрьмы? Ах да,
вы, наверное, идете в дом священника. Ведь это мисс Грант с вами, если не
ошибаюсь? Примите мои извинения, мисс Грант, я не сразу узнал вас.
и она поспешила ответить Эдвардсу:
хотим заверить Кожаного Чулка в том, что не забыли его подвига. Мы обязаны
быть справедливыми, но и не хотим быть неблагодарными. Я полагаю, вы также
пришли навестить его. Я буду вам признательна, если вы позволите нам пройти,
первыми, мы пробудем там не более десяти минут. Доброй ночи, сэр. Поверьте,
мне.., мне очень прискорбно видеть, что вам приходится заниматься таким
трудом, и я уверена, что мой отец...
я просить вас ни слова не говорить о том, что вы видели меня здесь?
поклон и слегка подталкивая вперед мешкавшую Луизу.
Бампо хватит и половины суммы. Бедный юноша так не привык к трудностям
жизни! Мой отец охотно отдаст значительную долю своих скромных доходов,
чтобы только помочь Оливеру занять более высокое положение, я в том уверена.
выражением неподдельного, глубокого сострадания. Однако она ничего не
ответила, и тут появление тюремщика вернуло обеих девушек к цели их прихода.
попросили у него разрешения повидать Бампо, - ему было известно, что Натти
спас их обеих, и он счел вполне естественным проявлением со стороны девушек
интереса и сочувствия к судьбе старого охотника. Впрочем, при той простоте
нравов, которая господствовала в этих краях, такое посещение никому не
показалось бы странным, а если бы у тюремного стража и могли возникнуть
какие-либо возражения, достаточно было записки судьи Темпла, чтобы
немедленно их устранить. Он, не колеблясь, повел молодых девушек в
помещение, где содержались узники. Едва он сунул ключ в замочную скважину,
как послышался хриплый голос Бенджамена:
тут натворили с замком, почему он не открывается?