приступил к составлению копий. Только под утро кончил он свой труд и,
переписав все до буковки, вдруг усомнился в правильности своего поведения.
вице-канцлер обманщик, вероотступник, взяточник и... много всего такого,
чего лучше бы не знать скромному курсанту навигацкой школы. Александр понял,
что бремя лишних знаний лишит его покоя на многие годы. За одну ночь пропала
спасавшая его наивная уверенность в своей абсолютной правоте. Теперь он не
сможет без, боязненно смотреть в глаза и не удивится, если его арестуют --
есть за что...
которой по виду респектабельные светские люди, а на самом деле -- лихие
пираты и разбойники. Излишнее любопытство, может быть, еще не сделало его
членом этой шайки, но это -- первый шаг, и занесена уже нога для другого
шага, и недалек тот час, когда он выйдет на большую дорогу светских интриг,
сжимая в руке нож.
как в холерном бараке. Не в барских прыщах дело. Здесь всех надо лечить от
душевного смятения. Никита Григорьевич рассказывал, что есть такое место в
Лондоне -- Бедлам. Так мне думается, что этот дом тому Бедламу вполне может
дать сто очков вперед.
друзьями.
валерьяны. Но валерьяна в их парке не растет, а растет в больших дозах
пустырник, иначе -- собачья крапива. Пустырник тоже отличное средство...
этажа, набирая силу покатился по лестнице и закончился под их дверью звонким
хоровым выкриком:
сиятельства бессонница. Ведено лекарю находиться неотлучно.
здоровья", чтением которого он развлекал княгиню. Как только дверь
отворилась, в Гаврилу вцепились чьи-то руки, сразу поднялся невообразимый
галдеж, который, постепенно затихая, двинулся назад к источнику своего
зарождения.
вздорной и отходчивой. Паралич ног сделал ее навсегда пленницей собственного
дома, но кипучая энергия, которой обременила судьба ее бестелесную фигуру,
нашла выход в своем обычном и чрезвычайно утомительном для домочадцев и
прислуге способе познания большого мира.
половине, некое микрогосударство. Приживалки, шутихи, плаксивый и вредный
паж-юнец, забытая родней француженка в должности косметички, управляющий, он
же дворецкий и обер-камергер, прислуга и дворня -- пятьдесят человек мужчин
и женщин -- стали материалом для ее эксперимента. Жизнь в этом государстве
виделась княгине полнокровной, ангельски доброй и сатанински злой,
украшенной приключением и опасностью, верностью и предательством. Пусть
подданные ее живут щедро и весело, а она, правительница, ^дет следить за
каждым их шагом и, если надо, судить, наказывать и миловать во имя торжества
справедливости и всеобщего счастья.
истовая страстность ее была заразительна. За несколько лет неустанной работы
ей удалось создать такую сложную модель человеческих отношений, что без
всякого урона для "торжества справедливости" можно было заменить белые
одежды ее придворных (как правильно понял Гаврила) смирительными рубашками.
в которых куда активнее работали голосовые связки, чем мускулы рук и ног. То
кто-то бился на заднем дворе кольями и... никаких телесных повреждений, то
приживалка, камер-фрау, поспорила с шутихой, камер-фрейлиной из-за нарядов и
обварили друг дружку кипятком -- и никаких ожогов, то отравили дворецкого, а
вот он -- жив-здоров... Кухня враждовала с конюшней, шталмейстеры и
подручные были готовы в любой момент идти врукопашную на лакеев. Щедрая и
веселая была жизнь!
прозванной "тронной залой". Сама того не ведая, Аглая Назаровна
предвосхитила сложную систему судопроизводства будущего. По учиненному
княгиней тестаменту опрашивались свидетели, был и обвинитель -- верзила-паж,
главный ябедник и фискал, роль адвоката, защитника правых и виновных,
неизменно играла карлица Прошка, чуть ли не единственное в доме разумное, не
опаленное барским исступлением существо.
счастье -- муж, семья, дети, синеглазая карлица была насмешницей, охальницей
и веселой хулиганкой, знала множество анекдотов, загадок и прибауток,
которыми так и сыпала на забаву барыне, внося в нестройную картину суда еще
большее оживление. Иногда суд, благодаря карлице, кончался всеобщим
громоподобным хохотом, и только сама Прошка оставалась при этом
невозмутимой.
обморок. Гайдуки, игравшие роль полиции, не поддерживали даже видимости
порядка. После того, как свидетели, истцы и обвиняемые окончательно теряли
голос и глохли, Аглая Назаровна оглашала приговор, и хоть приговоры княгини
не могли соперничать в мудрости с решениями царя Соломона, надо быть
справедливым, она никогда не присуждала ни кнута, ни плетей, ни розог.
Телесные наказания не были популярны в ее государстве.
неиспорченное демократией русское сердце!
справедливый донос, открытый или анонимный. Только поголовная неграмотность
подданных защитила шкафы Аглаи Назаровны от богатого кляузного архива. Да и
то ненадолго. Сыскались писари, готовые за плату воссоздать на бумаге
истинную картину событий или по желанию заказчика очернить и оболгать кого
угодно. Наперекор здравому смыслу выявились феномены, которые во имя
справедливости (а может, скаредность, сыграла здесь не последтою роль --
писари брали за донос сдельно, за каждую букву) выучились грамоте и строчили
кляузы собственноручно.
Максимовной, толстой, глухой и ленивой старухой, разбирали многочисленную
корреспонденцию, сортировали и не откладывали в папку до тех пор, пока в
тронной зале не произойдет нелепая и страстная пародия на суд.
границах, и они пытались приобщить к правде "синих", как называла прислуга
восточной половины дома прислугу западной его части, но вылазки на чужую
территорию не имели успеха в сердце властительницы. По придворному этикету
считалось зазорным не только вести перебранку с синими, но даже судачить о
жизни на западной половине. Невидимая стена, воздвигнутая в доме, оберегала
достоинство и независимость княгини.
место в доме.
перевод латыни. -- Замучили барыню, оглашенные...
начнет рвать легкие, то главная болезнь -- жажда деятельности -- доводит до
судорог.
Гаврила. --Манэ ат ноктэ! ***
ложилась в постель, но, как деревянный ванька-встанька, не могла долго
удержать свое тело в горизонтальном положении.
лошадиную дозу настойки пустырника и, дабы усилить действие лекарства,
принялся без устали читать, словно отходную молитву, "Салернский кодекс
здоровья".
иссоп, если он с медом отварен, И, говорят, что лицу доставляет он цвет
превосходный. Черную желчь изгоняет с полей, с вином поглощенный, И
застарелую, говорят, унимает подагру.
пустырник, даже мудрость Арнольда из Виллановы оказались бессильными против
укоренившейся привычки -- княгиня дня не могла прожить без скипетра и
державы правосудия. Очередное судилище состоялось.
Прошка у ног, вокруг статские чины -- приживалки, у стен воинские --
гайдуки. Гаврила и Алексей стояли позади дворни, как почетные иностранные
гости.