Чтение 74–й страницы книги ~На восток от Эдема~

среди полумрака, слегка колышется подол ее ночной сорочки. И подходит,
улыбаясь, к твоей постели, и ты, затаив дыхание, откидываешь одеяло, чтобы
принять ее, и подвигаешь на подушке голову, чтоб ее голова легла рядом.
Вдыхаешь аромат ее кожи, единственный на свете...

- Перестань!- крикнул Адам.- Перестань, будь ты проклят! Не суй носа в
мою жизнь! Не обнюхивай точно койот дохлую корову.

- Я почему это знаю, - тихо сказал Самюэл, - что и ко мне приходила вот
так ночами гостья - месяц за месяцем, год за годом - и сейчас приходит. И
надо бы мне запереть от нее мозг и сердце семью замками, а я не запер. И все
эти годы я обманывал Лизу, давал ей неправду, подделку, а свое лучшее хранил
для тех тайных грез. И, наверное, мне легче было бы, если бы и у Лизы
оказался такой тайный гость. Но уж этого я никогда не узнаю. Только, думаю,
она бы заперла от него свое сердце и зашвырнула ключ в тартарары.

Адам слушал, сжав пальцы в кулаки, так что костяшки побелели.

- Ты меня в сомнение вгоняешь, - произнес он яростно. - Всякий раз. Я
тебя боюсь. Что же мне делать, Самюэл? Скажи ты мне! Не понимаю, как ты смог
все разглядеть так ясно. Какое нужно мне лекарство?

- Лекарства я знаю, Адам, хотя сам не употребляю их. А знать я знаю.
Тебе надо найти какую-нибудь новую Кэти. Чтобы новая убила прежнюю, тобой
придуманную. Пусть обе решат дело смертной схваткой. А ты будь при сем и
отдай душу победительнице. Но это лекарство не самое лучшее. Лучше всего бы
тебе найти свежую, совсем иную красоту, чтобы напрочь вытеснила старую.

- Боюсь начинать заново, - сказал Адам.

- Это я уже от тебя слышал... А теперь упомяну о себе, грешном. Я
уезжаю, Адам. Приехал проститься.

- Это как понимать?

- Дочка моя Оливия пригласила нас с Лизой к себе в Салинас погостить, и
мы едем - послезавтра.

- Но вы же вернетесь.

- Погостим у неe месяц-два, - продолжал Самюэл,- а там придет письмо от
Джорджа. Он, мол, разобидится, если не приедем к нему в гости в Пасо-Роблес.
A там Молли пригласит в Сан-Франциско, а потом Уилл, а после, может, даже
Джо позовет на Восток, если доживем до той поры.

- A разве ты не рад? Ты это заслужил. Достаточно уже потрудился на
своей пыльной и тощей земле.

- Я люблю эту тощую землю, - сказал Самюэл. Как сука любит чахлого
кутенка. Люблю каждый корешок, каждую каменную голизну, на которой ломается
лемех, бесплодный грунт люблю, безводное нутро ее люблю. Где-то а этой тощей
земле кроется богатство.

- Ты заработал отдых.

- Да что твердить об этом? Надо смириться, и я смирился. Ты говоришь:
"заработал отдых", а для меня это значит: "жизнь кончена".

- И ты веришь, что кончена?

- Я это приемлю.

- Не принимай!- сказал Адам, волнуясь.- Если примешь, то не сможешь
жить!

- Знаю, - сказал Самюэл.

- Так не принимай же!

- Почему?

- Потому что мне это больно.

- Я старик любопытный, всюду нос сую. И печаль в том, Адам, что это мое
любопытство уже гаснет. Наверно, потому и чувствую, что пора навестить
детей. Мне теперь часто приходится изображать любопытство, которого нет.

- По мне, уж лучше бы ты продолжал надрываться на своем пыльном ранчо.

Самюэл улыбнулся.

- Приятно мне это слышать. Спасибо. Хорошо человеку, когда его полюбят,
пусть даже под самый конец.

Адам вдруг круто повернулся, остановив Самюэла. - Я знаю, чем я тебе
обязан, - сказал Адам.- И отплатить не могу ничем. Но могу попросить еще об
одном. Выполнишь мою просьбу - и, может, возродишь мою жизнь.

- Выполню, если смогу.

- Вот эта земля там.- Адам взмахнул рукой на запад, описал широкую
дугу. - Помоги обратить ее в сад, о котором мы с тобой толковали. Чтобы
колодцы были, и ветряки, и поля люцерны. Мы бы растили цветы на семена. Это
дело денежное. Представляешь - целые акры душистого горошка, золотые клинья
ноготков. Акров десять, скажем, роз для садов Калифорнии. Какой аромат
понесет от них западный ветер!

- Ты меня так до слез можешь довести, - сказал Самюэл, - а старику не
годится плакать.- Глаза его и в самом деле увлажнились.- Спасибо, Адам. Твоя
просьба мне сладка, как запах роз, несомый западным ветром.

- Так исполнишь ее?

- Нет, не исполню. Но воображу твой райский сад, когда в Салинасе буду
слушать Уильяма Дженнингса Брайана. И, может, даже начну верить, что он
осуществился на земле.

- Но я же и хочу его осушествить.

- Съезди на ранчо, поговори с Томом, Он тебе поможет. Он рад бы усадить
розами весь мир, мой бедный Том.

- Но ты обдумал, Самюэл, свое решение?

- Обдумал я крепко, так что на половину уже как бы выполнил.

- Упрямый же ты человек!

- Я спорщик,- сказал Самюэл.- Меня Лиза спорщиком зовет, а теперь я
уловлен в сеть, что сплели мои дети, - и нравится мне быть уловленным.

2

На стол накрыли в доме.

- Мне бы приятней вас потчевать под деревом, как прежде, - сказал Ли.

- Но на дворе холодно.

- Холодно, Ли, - отозвался Самюэл.

Тихо вошли близнецы и стеснительно остановились, глядя на гостя.

- Давно не видал вас, мальчики. А назвали мы вас хорошо. Ты - Кейлеб.
Верно?

- Я - Кейл.

- Ладно, пусть Кейл.- И обратясь к другому:- А ты тоже нашел способ
окургузить свое имя?

- Что, сэр?..

- Тебя звать Аарон?

- Да, сэр.

- Он произносит: Арон, - сказал Ли со смехом.- Двойное "а" кажется его
друзьям вычурным.

- У меня тридцать пять бельгийских кроликов, сэр, сказал Арон.- Хотите
поглядеть, сэр? Клетка стоит у родника. Восьмеро совсем маленькие - вчера
только родились.

- Поглядеть я не прочь, Арон.- Губы Самюэла тронула усмешка.- А ты,
Кейл, больше огородничаешь? Угадал я?

Ли живо обернулся к Самюэлу, посмотрел на него с опаской, сказал:

- Пожалуйста, не надо.

- На будущий год отец даст мне целый акр в низине, - сообщил Кейл.

- А у меня есть кролик - пятнадцать фунтов весу. Я его подарю отцу в
день рождения.

В глубине дома Адам стукнул дверью, выходя из спальни.

- Не говорите ему, - сказал торопливо Арон.- Это секрет.

- Вечно вы вносите непокой в мою голову, мистер Гамильтон, - сказал Ли,
раскраивая мясо ножом.- Садитесь, мальчики.

Вошел Адам, опуская засученные рукава, и занял свое место во главе
стола.

- Добрый вечер, мальчики, - сказал он, и они хором ответили:

- Добрый вечер, отец.

И тут же Арон прошептал:

- Не говорите.

- Не скажу, - заверил его Самюэл.

- О чем не говорить? - спросил Адам.

- Это наш секрет с Ароном, - сказал Самюэл. А секреты надо уважать.

- Я тоже скажу вам секрет, - вмешался Кейл.- Сразу после обеда.

- Рад буду выслушать, - сказал Самюэл.- И, кажется, заранее угадываю, в
чем он.

Нож замер в руке Ли. Он поднял голову, укоризненно глянул на Самюэла.
Стал раскладывать мясо по тарелкам. Мальчики ели молча и проворно.

- Нам уже можно, отец? - спросил Арон, опустошив тарелку.

Адам кивнул, оба близнеца встали и тут же ушли. - Они кажутся старше
своих одиннадцати лет,- сказал Самюэл, глядя вслед мальчикам.- Мне помнится,
в их возрасте мои чада вопили, визжали, куролесили. А эти держатся как
взрослые.

- Разве? - сказал Адам.

- Мне кажется, я могу это объяснить, - сказал Ли. В доме нет женщины,
некому ценить младенчество. Мужчин, мне кажется, младенцы мало привлекают, и
нашим мальчикам не было смысла сохранять в себе младенчество. Выгоды в том
не было. Не знаю, хорошо это или худо.

Самюэл сказал, собрав кусочком хлеба подливку:

- Знаешь ли ты, Адам, кого ты приобрел в Ли? Мыслителя, умеющего
стряпать, или же повара, умеющего мыслить? Он многому научил меня. Да и
тебя, надо полагать.

- Жаль, я мало вслушивался в его речи, - сказал Адам.- Да и скуп он на
поучения.

- Почему ты не захотел, Адам, чтобы мальцы учились китайскому?

Адам помолчал, подумал.

- Сейчас не время лукавить, - сказал он наконец. Наверно, попросту из
ревности не захотел. Я называл это по-другому, но, пожалуй, просто не хотел,
чтобы дети так легко ушли от меня туда, где мне их не догнать.

- Резонно и очень по-человечески, - сказал Самюэл. А то, что ты это