он был в сговоре с убийцей, который действовал с его согласия, а может
быть, и при его непосредственной помощи. Далее из ваших слов явствует,
что он, рискуя собственной свободой, сделал все, чтобы помочь преступни-
ку бежать. Остальные же ваши свидетельства, имеющие хоть сколько-нибудь
веса, основаны лишь на словах Алана или Джемса, а оба они обвиняемые.
Одним словом, вы вовсе не разорвали цепь, которая связывает нашего под-
защитного с убийцей, а лишь добавили к ней лишнее звено. И мне едва ли
нужно говорить, что третий пособник только подкрепляет версию о загово-
ре, которая с самого начала была для нас камнем преткновения.
заны Престонгрэнджу за то, что он устранил самого нежелательного свиде-
теля. И я полагаю, более всех ему обязан мистер Бэлфур. Вы вот говорите
о третьем пособнике, а, на мой взгляд, мистер Бэлфур очень похож на чет-
вертого.
Взглянем на дело с другой стороны. Перед нами свидетель по этому делу, -
независимо от того, каков вес его показаний, - похищенный грязной и
мерзкой шайкой гленгайлских Макгрегоров, заключенный почти на целый ме-
сяц в хижине среди пустынных развалин Басса. Предайте это гласности, и
вы увидите, как будет опорочен суд! Джентльмены, да ведь это же скандал
на весь мир! Было бы просто странно, если бы, имея такой козырь, мы не
вынудили их помиловать моего клиента.
Стюарт-Холл. - Смею вас заверить, на нашем пути окажется столько пре-
пятствий, что Джемса повесят прежде, чем суд согласится нас выслушать.
Шуму, конечно, будет много, но, надеюсь, все помнят еще более громкую
историю: я имею в виду дело леди Грэндж. Она была тогда в заточении, и
мой друг мистер Хоуп из Ранкилера сделал все, что было в человеческих
силах. И чего же он достиг? Он не добился даже разрешения действовать от
ее лица. То же самое будет и сейчас, они прибегнут к прежнему оружию.
Джентльмены, перед нами битва между кланами. Ненависть к той фамилии,
которую я имею честь носить, поднялась высоко. Это не что иное, как неп-
рикрытая злоба Кемпбеллов и грязная интрига тех же Кемпбеллов.
го я сидел, оглушенный речами ученых законников, хотя извлек из них
крайне мало пользы. В конце концов стряпчий начал горячиться; Колстоуну
пришлось одернуть его и поставить на место; одни приняли сторону стряп-
чего, другие - Колстоуна, причем все очень шумели; на герцога Аргайлско-
го посыпались удары, как на одеяло, из которого выколачивают пыль; между
прочим, досталось и королю Георгу, хотя кое-кто и защищал его в самых
изысканных выражениях; забыли, казалось, только одного человека, а имен-
но Джемса Глена.
человека было румяное лицо, блестящие глаза и ровный, низкий голос, каж-
дое слово он произносил не без задней мысли, точно актер, стремящийся
произвести впечатление на публику, и даже теперь, когда он сидел молча,
сняв с головы парик и отложив его в сторону, и держал бокал обеими рука-
ми, забавно сморщив губы и выставив вперед подбородок, он являл собой
воплощение насмешливого лукавства. Было ясно: ему есть что сказать и он
ждет только подходящего случая.
своих тирад упоминанием о долге перед подзащитным. Его собрат, как мне
показалось, обрадовался такому обороту разговора. Он движением руки и
взглядом привлек общее внимание.
он. - Разумеется, интересы нашего клиента прежде всего, но ведь свет не
клином сошелся на Джемсе Стюарте. - Тут он многозначительно покосился на
нас. - Я склонен подумать, exempli gratia [6], также об интересах некое-
го мистера Джорджа Брауна, мистера Томаса Миллера и мистера Дэвида Бэл-
фура. Мистер Дэвид Бэлфур имеет все основания жаловаться, и, думается
мне, джентльмены, если только преподнести его историю должным образом,
многим вигам не поздоровится.
останется без последствий, - продолжал он. - Все судебные власти, сверху
донизу, будут совершенно опорочены, и, думается мне, многих ждет отстав-
ка. - Говоря это, он буквально источал коварство. - И мне незачем вам
объяснять, что выступить в деле мистера Бэлфура будет необычайно выгод-
но, - добавил он.
мистера Бэлфура, какие речи предстоит произнести, каких чиновников смес-
тят и кто будет назначен на их место. Приведу только два примера. Было
предложено начать переговоры с Саймоном Фрэзером, чьи показания, если
только он согласится их дать, несомненно, окажутся роковыми для Аргайла
и Престонгрэнджа. Миллер отнесся к такой попытке с нечрезычайным одобре-
нием.
не зевать.
Стряпчий Стюарт, вне себя от восторга, предвкушал, как он отомстит свое-
му главному врагу, герцогу.
Миллера. Все мы знаем, какой он талантливый слуга закона. Что же до при-
готовления напитков, вот чаша, которая сама говорит за себя. Ну, а когда
доходит до политики... - С этими словами он осушил стакан.
те, друг мой, - отозвался польщенный Миллер. - Это, если угодно, настоя-
щая революция, и смею вас заверить - историки будут считать первой ее
вехой дело мистера Бэлфура. Но если действовать должным образом, мистер
Стюарт, действовать с осторожностью, это будет мирная революция.
доровилось! - воскликнул Стюарт и хватил кулаком по столу.
прятал улыбку, видя странную наивность этих старых каверзников. Но ведь
я подвергся стольким мытарствам вовсе не ради преуспевания шерифа Милле-
ра и не ради революции в парламенте; поэтому я вмешался в разговор, ста-
раясь держаться непринужденно.
А теперь, с вашего позволения, я осмелюсь предложить вам несколько воп-
росов. Есть одно обстоятельство, которое мы почему-то упускаем из виду:
я хотел бы знать, принесет ли это дело какуюнибудь пользу нашему другу
Джемсу из клана Гленов?
лись на том, что Джемсу не на что надеяться, кроме королевского помило-
вания.
вица: плоха та птица, которая гадит в своем гнезде. Помнится, я слышал
еще ребенком, что в Эдинбурге был мятеж, который дал повод покойной ко-
ролеве назвать нашу страну дикой, и я давно понял, что этим мы ничего не
достигли, а только потеряли. А потом наступил сорок пятый год, и все за-
говорили о Шотландии, но я ни от кого не слышал мнения, что в сорок пя-
том году мы что-нибудь выиграли. И теперь вот мы затеваем дело мистера
Бэлфура, как вы это называете. Шериф Миллер сказал, что историки будут
считать его первой вехой, - в этом я не сомневаюсь. Боюсь только, как бы
они не сочли его первой вехой на пути к бедствиям и всеобщему позору.
и поспешил меня поддержать.
кая мысль.
- продолжал я. - Шериф Миллер, видимо, не придает этому большого значе-
ния. Но я сомневаюсь, чтобы можно было нанести ущерб его величеству и не
навлечь на себя удара, который может оказаться роковым.
должал я, - и среди прочих любезно упомянул меня. Прошу у него прощения,
но я не могу с этим согласиться. Смею вас заверить, я не отступал в этом
деле ни на шаг, пока речь шла о спасении человеческой жизни, но не
скрою, я понимал, что подвергаюсь смертельному риску, как не скрою и то-
го, что, по моему мнению, молодому человеку, которому нет еще и двадцати
и который мечтает стать слугой закона, едва ли пойдет на пользу слава
мятежника и отщепенца. Что же касается Джемса, то теперь, когда приго-
вор, можно сказать, уже вынесен, у него остается одна надежда - на поми-
лование. Нельзя ли в таком случае обратиться прямо к его величеству, не
предавая огласке неблаговидные поступки высокопоставленных людей и не
толкая меня на путь, который, по сути, ведет к гибели?
ложение им не по душе. Но Миллер, как всегда, не растерялся.
деловом языке, - сказал он. - Насколько я понимаю, он предлагает изло-
жить обстоятельства его похищения, а равно и некоторые его свидетельства
в прошении на имя короля. У этого плана есть надежда на успех. Он не ху-
же, а, пожалуй, лучше всякого другого может помочь нашему подзащитному.
Как знать, возможно, его величество милостиво отнесется ко всем, кого
касается прошение, которое необходимо составить искусно, в верноподдан-
ническом духе. Я полагаю, что, составляя упомянутую бумагу, это следует
учесть.
устраивал их куда более.