ровно нет ничего античного. Стоикам приписывается, например, учение о том,
что природа является для человека источником всякого зла, тогда как антич
ные стоики учили как раз об обратном: природа - великая художница, и нужно
жить по указаниям именно природы. Эпикурейцам в трактате приписывается
весьма разнузданная мораль и проповедь самых крайних и бессовестных
наслаждений, в то время как Эпикур учил
и внутреннего удовлетворения эпикурейскому мудрецу достаточно только хлеба и
воды. Некоторые античные эпикурейцы запрещали даже брак, чтобы не колебать
своего внутреннего равновесия и спокойствия. Сказать, что Валла критикует в
своем трактате языческую мораль, будь то стоическая или эпикурейская, никак
нельзя. Если здесь и была критика этих учений, то только на ступени их
крайнего разложения и опошления, чуждой классическим античны м формам
моральной жизни.
две разные морали, вполне равноценные и одинаково глубоко доказанные. Одна
здесь, говорили, чисто земная мораль, другая чисто небесная, и обе они как
будто совершенно равноценны для В аллы. Этот взгляд продиктован
действительно большим красноречием как в изложении теории земных
удовольствий, так и теории небесного блаженства. Однако весьма маловероятно
думать, что такая откровенная двойственность проповедовалась самим Валлой.
Подобног о рода противоречия бывают и у моралистов, и вообще у философов
только в виде каких-нибудь бессознательных и случайных настроений,
противоречия которых остаются незаметными и неосознанными для самих
теоретиков. Сказать же, что Валла вполне сознательно и
одинаково ценном и в одинаково позволенном, в одинаково допустимом виде -
это будет какой-то странной патологией и каким-то беспримерным анархизмом
мысли.
достаточный успех, необходимо отдавать себе отчет в той исторической
атмосфере, в которой такие трактаты могли появляться в XV в. в Италии.
Атмосфера эта зовется обычно Ренессансом. Но Рене ссанс нельзя понимать и
спиритуалистически, как это выходит у тех исследователей, которые слишком
сближают Ренессанс со средневековой ортодоксией и утверждают, что в нем по
сравнению с этой последней вовсе не было ничего нового. Новое, несомненно,
было.
стали пониматься как предмет самодовлеющего удовольствия, как чисто
эстетическая предметность, вне всякой корыстной заинтересованности в
насущных жизненных благах. Почему художники Ре нессанса почти всегда брали
библейские сюжеты, но подавали их так, чтобы зритель не просто молился на
них ради спасения своей души, а любовался на них как на самоценные, вне
всякой жизненной заинтересованности во времени или в вечности? Это делалось
пото му, что весь Ренессанс был переходным временем от средневековой
ортодоксии к свободомыслию Нового времени. Здесь оставалась средневековая
сюжетность уже не как икона, а как портрет, как светская картина. Это и
создавало историческую переходность всей эпо хи. Икону созерцали для того,
чтобы спасать свою душу в вечности, т.е. чтобы молиться. Портрет же или
картину созерцали только ради самого созерцания, так что созерцаемая
предметность имела здесь значение только как таковая, только как предмет ни
в чем н е заинтересованного и самодовлеющего удовольствия.
возрожденческим, т.е. созерцательно-самодовлеющим, значением. Христианская
критика эпикурейства у Валлы, конечно, имеет самое серьезное значение. Здесь
действительно критикуется развязн ый, разнузданный и бесшабашный характер
самостоятельного наслаждения, не связанного никакими принципами и никакими
ограничениями. В этом правы толкователи Валлы, относящие его к средневековой
ортодоксии. Но эти толкователи забывают, что Валла в своих хри стианских
главах понимает высшее благо и высшее райское блаженство только как
удовольствие, которое, поскольку оно райское, уже окончательно освобождено
от всяких земных забот и тревог, от всяких земных недостатков и пороков, от
всякой земной озабоченнос ти, опасностей, кратковременности и недуховной
бессодержательности. В своем трактате Валла учит только о таком удовольствии
или наслаждении, которое ничем не отягощено, ничем плохим не грозит, которое
бескорыстно и беззаботно, которое глубоко человечно и в то же самое время
божественно.
наслаждении, необходимо отдавать себе самый строгий отчет в его стиле,
которому присуще именно возрожденческое чувство жизни, включая всю
человеческую чувственность, но не в ее грубом
приведем два или три текста из трактата Валлы, которые вполне убеждают, что
он не защищает ни беспринципный эпикуреизм, ни ригористическую христианскую
мораль, но защищает возвышенн о эстетическую предметность.
какого-нибудь ангела рядом со своей подругой, то она покажется тебе столь
отвратительной и ужасной, что ты отвернешься от нее, как от трупа, и весь
устремишься к ангельской красоте, кот орая не воспламеняет, но гасит страсть
и возбуждает некоторое и в высокой степени святое религиозное чувство" (цит.
по: 63, 439 - 440).
издавать некоторый бессмертный запах, как это замечается на костях и мощах
праведников" (там же, 440). Наслаждение в раю рисуется у Валлы такими
чертами: "Кто откажется полетать на манер птиц на быстрых крыльях и поиграть
с крылатыми сотоварищами то по свободному небу, то среди долин, то у высоких
гор, то около вод", "кто не пожелает быть одаренным величайшею, как бы
тигриною быстротой и никогда не утомляться, не расслабляться от жары,
что еще великолепнее, носиться, сидя на самых белых облаках, и, призывая по
произволу ветер, как бы править парусами"; "на небесах ты будешь понимать и
говорить на всех языках, прио бретать все знания, усвоять всякую науку,
всякое искусство, и притом без ошибок, без сомнений и колебаний" (там же,
440 - 441)22.
следовательно, бог все творит только для любви. Любовь разлита по всему миру
и по всей природе, включая человека, а это значит, что все полно любви и все
наследует вечную любовь, если
от любви, от вечного удовольствия в раю, от райского блаженства?
которое рассматривает этот трактат в контексте возрожденческих учений о
созерцательно самодовлеющей, жизненно незаинтересованной и бескорыстной,
всегда игровой и всегда усладительной
сравнении с Фичино и Пико здесь выставляется на первый план только
субъективный, а именно эмоционально аффективный коррелят общей для Высокого
Ренессанса созерцательно самодовлеющей
трактат Валлы появился в 1431 г., т.е. за полстолетия до расцвета
деятельности Фичино и Пико. Во-первых, в истории очень часто попадаются
примеры того, как некоторые более развитые ф ормы явления возникают гораздо
раньше менее развитых форм, поскольку история предмета вовсе не есть еще
логика и часто переставляет логические моменты предмета в таком на первый
взгляд случайном порядке, который вполне противоположен чисто логической пос
ледовательности. Во-вторых же, является еще большим вопросом, что более и
что менее сложно в этой общей возрожденческой эстетической предметности -
Фичино ли и Пико с их учением об общей структуре эстетической предметности
или Валла с его учением о субъе ктивном корреляте этой структуры.
наслаждении". Однако у Валлы имеются некоторого рода философские суждения,
отнюдь не безразличные ни для философии, ни для эстетики его эпохи.
бы языковым мышлением, и тем, что обычно зовется формальной логикой. Он
отдает предпочтение языковому мышлению ввиду того, что язык гораздо
конкретнее и жизненнее, и эта зафиксирован ная в нем реальность не является
ни абстрактным обобщением, ни областью изолированных единичностей. Для
языкового мышления все является только вещью, и комбинируются эти вещи по
законам самой же действительности, но не абстрактно-логически.
привлечь для обновления богословия и возрождения христианской мысли
"риторическую науку" в противовес "диалектике" и
аристотелевско-схоластической метафизике (см. 127, 7). Ars retho rica должна
была явиться основой гуманистического образования и прообразом нового
научного статуса теологии.
Квинтилиан служил для него лишь источником критических инструментов
богословского исследования. Реальные мотивы творчества Валлы надо искать в
возрождении гуманистической культуры и
богословы представляются ему "воинством муравьев", которые заслуживают
восхищения своим трудолюбием, но лишены "удивительной" оригинальности
древних богословов (см. там же, 2). Особенное
критика направлена прежде всего против формального логицизма схоластического
языка, отступающего от законов грамматического и риторического искусства.
Володихин Дмитрий
Конюшевский Владислав
Прозоров Александр
Ларссон Стиг
Юрьев Сергей
Шилова Юлия