не будь дураки, под себя подгребают. В том числе через "Икарус".
из-за бугра, с того света достану.
дорожный чемоданчик подарю. С секретом.
секретов не знают!
может, а про денежки - нет.
особенно копались в багаже, и совсем другое - чтобы кучу инвалюты не
заметили.
условия она не могла. Молча взяла у Шерова красивые бумажки, небрежно
бросила в сумочку, не упустив из виду скользнувшую по его лицу гримасу.
- Надеюсь, вы ему про меня лишнего не напели.
эту услугу, но, судя по его поведению, гешефт он посчитал для себя выгодным
и отрабатывал вовсю. Встал при ее приходе, горячо пожал руку, даже к сердцу
поднес, разве что не поцеловал, выразил радостное удивление по поводу ее
английского, пытался говорить какие-то комплименты насчет внешности, но
довольно быстро исчерпал их запас. В наступившей паузе Шеров сказал:
организационные вопросы решить.
подумав предложить ей, отвернулся, прихлебнул немного. Потом будто
опомнился, поглядел на нее, оскалив зубы, и произнес:
отношения наши останутся сугубо деловыми.
здесь нет нужды ломать комедию и тратить силы на натужный шарм.
потом в дверь деликатно постучали, просунулась голова Шерова.
и одернул полосатый пиджачок. Таня же не шелохнулась, только одарила Шерова
удивленным взглядом.
свидетельства получите - и свободны. Самолет ваш через неделю, так что
собраться успеешь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Oh, Darling...
(1995)
I
Ленечкину фирму, представляешь7 Ну я, конечно, делаю лицо и мило так
спрашиваю:
Тамбовскую, казанскую?" А тот козел прихлебывает пиво и спокойненько так
отвечает: "Я, собственно, из РУОПа". Слушай, а что такое этот РУОП?.. Ой!
перламутрового телефона. Аллочка скорчила недовольную рожицу.
поймала ладонь Рафаловича и провела по ней шелковистой щечкой. - Ленечка, а
по телеку сегодня опять Австралию показывали. Слетаем, а? Мне это
Средиземное уже во!
КВД вместо Австралии.
кабинет.
скрашивает будни, украшает праздники, ножки до подбородка, даром что грибок
между пальцами, глаза как блюдца, от попсы тащится... Все как надо, и
лучшего ему уже не видать.
такой.
ведь сам же, можно сказать, их друг другу в объятия толкнул, потом... Да что
потом, что толку вспоминать... Но воспоминания воле не подчинялись, так и
лезли, наплывая одно на другое...
"Экономическом совете" за кофе, увлеклись, калькуляторы недоставали. Когда
спохватился, зарулил за Лилькой в казино, но ее там уже не было. Конец
света, не иначе! Захотелось воспользоваться передышкой, окунуться, наконец,
в ласковое море, заехал в отель за плавками и полотенцем, поднялся в
номер...
напомнила сегодняшняя сцена ту давнишнюю. Тоже вошел неслышно и тоже влетел
в середину монолога о себе самом:
экологическую среду. И кому с того было б хуже, спрашивается? Матросики
кушали бы витамины и защищали себе родину, как молодые львы, и начальство бы
имело свой интерес. А так пошли доносы, скандалы, вмешалась военная
прокуратура. Этому мелкому гению Финкельштейну предложили убраться в свой
Житомир, дядю ушли на заслуженный отдых, а Ленечку заставили написать рапорт
и отправили на дембель без выходного пособия. Теперь-то я понимаю, что за
это надо Бога благодарить, но тогда было очень обидно...
тут же зазвучал снова:
настроение такое было тогда. Ведь впервые, крепко встав на ноги, выбрались в
толковый зарубеж - не в Турцию какую-нибудь за очередной партией шмотья, не
в Болгарию пузо греть а прямехонько на Лазурный берег, Ривьеру, блин
французскую! Лилька уж два года, как только на Руси новая жизнь поперла,
плешь грызла - съездим да съездим, вон все катаются. И самому, признаться
хотелось, да все недосуг было, приращение капитала - штука тонкая,
постоянного пригляда требует. Зато уж как выехали - любо-дорого, по самому
наивысшему разряду. "Эр-Франс", бизнес-классом, персональный вертолет из
аэропорта Ниццы, двухкомнатный номер, да не где-нибудь, а в самом "Отель де
Пари"!
одеяние из черного газа и люрекса, в котором, откровенно говоря, походила на
шарообразную грозовую тучу, утыканную микроскопическими молниями, потащила
его по всяким бутикам и лавочкам, которых в Монако водится великое
множество. Все перетрогала, перещупала, на непонятном языке торговалась с
небритым итальянцем из-за какой-то статуэтки, которую так и не купила - оба
махали руками, как два психа, прохожие, глядя на них, улыбались, а
Рафаловичу было не очень весело.
Кондамин, прогулялись по приморскому променаду и неожиданно оказались в
Монте-Карло. При виде знаменитого на весь мир казино Лилька аж завизжала и
пребольно впилась когтями Рафаловичу в локоть. Пришлось зайти.
кагэбэшник подловил его за азартной игрой и вынудил сдать Павла Чернова,
друга, да что там друга - кумира всей молодости. А потом шеровские подручные
выследили Павла и... Конечно, тот сам виноват. Раз уж попал в такие деловые
лапы, так сиди и не рыпайся. И, строго говоря, игра тут ни при чем, они бы
другие способы моментально изыскали... В общем, после недолгого поединка
рассудок, как всегда, победил совесть. Но к картам с тех пор Леонид Ефимович
ничего, кроме отвращения, не испытывал. В преферанс и то не садился.
Отвращение распространялось на рулетку, тотализатор, игровые автоматы, и
даже когда ребята закупили для нового офиса бильярд, он наложил
категорическое вето.
правила французской рулетки, опуская непонятные самому "сесэны" и
"трансверсали", с грехом пополам переводить выкрики крупье. В первый вечер
она совсем его от себя не отпускала. Выволок ее оттуда уже за полночь,
обедневшую аж на двести пятьдесят франков. На другой день, позабыв и про
пляжи, и-о чудо! - про магазины, сразу после завтрака потащила мужа на
автобус, бесплатно доставляющий гостей отеля аккурат до казино. Часа через
Суворов Виктор
Аникина Наталья
Никитин Юрий
Жюль Верн
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна