У.С.Вандер и Седрик Стаубермейер, содрогаясь от пагубной близости Бидди,
визжали: "Не станем мы дожидаться суда! Мы сами выгоним этих ниггеров,
пока они нас вконец не разорили!"
подумал о матери Нийла, в которой, пожалуй, было больше "негритянской
крови", чем в ее сыне.
большой романтик, если учесть его почтенный возраст. В доме было слышно,
как он благодушно напевает свою собачью любовную песенку. Но что-то его
встревожило, и он, подбежав к открытому окну, затянутому сеткой, негромко
пролаял какой-то вопрос. Нийл вышел во двор успокоить его, потрепал по
шелковистой голове, и Принц, на минуту разомлев от любви к хозяину, снова
умчался выяснять, не белка ли выбрала их двор местом своих похождений.
оглушительный выстрел из дробовика. Он вскочил с места и, не слушая
жалобного возгласа Вестл: "Не выходи - ой, не выходи!" - в два прыжка
очутился на крыльце.
словно прирос к месту, и вдруг мимо него пронеслось какое-то дуновение, -
это Бидди в пижаме выбежала из дома и уже стояла на коленях возле затихшей
собаки, последнего и единственного своего товарища. В полутьме Нийлу
почудилось, что голова собаки приподнялась и глаза укоризненно обратились
на него.
на следующее утро на стене гаража оказалась огромная надпись: "Ниггер,
катись отсюда". В тот же день, хотя считалось, что в Гранд-Рипаблик
ку-клукс-клан умер, Нийл получил предостережение по всей форме: "Убирайся
вон из этого района да поживей не воображай что мы шутим направляем тебе
сие послание от имени Христова креста, всех порядочных женщин и
американской цивилизации".
ждать, сидеть, насторожившись, и ждать.
севере штата Нью-Йорк и частенько говорил: "Нет, я не родственник мормона
Джозефа Смита, хоть он и беседовал с ангелами в тех самых местах, откуда я
родом. Зато я немного сродни Герриту Смиту, тому, что всю жизнь боролся
против рабовладения и пьянства и все же оставался почтенным
землевладельцем".
владелец прекрасного книжно-игрушечно-писчебумажного магазина близ
Чиппева-авеню. Он принадлежал к евангелической церкви и скорее к правому,
чем к левому крылу республиканской партии, однако, в силу аболиционистских
традиций и от стыда за Геррита Смита, в последний час отрекшегося от
своего союзника Джона Брауна, постоянно чувствовал себя виноватым в том,
что "так мало помогал бедным черным братьям". Но как им нужно помогать, он
не знал и только возмущался, читая в газетах о случаях линчеваний, и
старался продать возможно больше книг Мюрдаля, Кейтона и Дюбуа.
открытки. Он жил недалеко от них в темно-коричневом доме, похожем на
большую распушившуюся наседку, и в дождливые дни они часто видели, как он
прогуливается под зонтиком. Но личное их знакомство ограничивалось такими
фразами, как "Доброе утро" и "Есть ли у вас акварельные краски?"
не знали, что и подумать.
Гражданской войне, в последний год. Отец моей матери командовал одним из
вермонтских полков и приходился родственником Оуэну Ловджою, который,
насколько я знаю, был ярым аболиционистом. Так вот - вы, надеюсь, не
посетуете, что я вмешиваюсь не в свое дело, но я решил, что просто обязан
сообщить вам то, что я слышал, - да не только слышал, меня самого пытались
завербовать в эту банду, - тут некоторые ваши соседи сговариваются напасть
на ваш дом и выгнать вас отсюда.
драться?
есть кое-какое оружие.
огнестрельного оружия. Я даже куропаток стреляю не чаще раза в год. Но все
эти самосуды мне не нравятся. Если вы думаете, что вам может пригодиться
дробовое ружье десятого калибра, я с удовольствием предоставлю его в ваше
распоряжение. Ружье старое, заслуженное. Между прочим, я пробовал выяснить
у этого, который приходил меня вербовать, - это был Кертс Хавок, ваш
ближайший сосед, - я у него спросил, какой вечер они наметили, но он мне
не сказал. И кстати, мистер Кингсблад... Нийл, вы бы не хотели работать у
меня в магазине? Начать можно хоть завтра, если вам удобно.
пустые слова. Никогда негры, даже самые распоследние, не будут так гадки,
как Кертис, Федеринг или Стаубермейеры. Все это мне начинает порядком
надоедать.
Никто не глазел на него, никто не отказывался принять из его черной руки
дюжину черных карандашей N_2. Вестл забежала с работы, они вместе
позавтракали, а потом поехали в автобусе домой, и никто не обращал на них
внимания, так что им даже стало смешно, а потом им опять стало совсем не
смешно, а очень страшно. Ибо вечером их посетил некий мистер Матозас,
человек с усами велосипедиста 90-х годов, сыщик из Особого отряда
комиссара общественной безопасности (иначе говоря - начальника полиции), и
мистер Матозас закурлыкал, с хитрым видом крутя в руках свой котелок:
торчащая из бокового кармана дубинка в кожаном чехле, ответила резко:
подозрительно: сидят у себя дома, слушают передачу "Страна Свободы" и
читают речь президента Трумэна.
случае пускать в дело свой красный кулак. Он рассмеялся и сказал:
хулиганском городе ведет себя прилично! А дочка у вас прехорошенькая.
уже полчаса как спит.
поскольку ваша жена - родственница судьи Бихауса, комиссар, конечно, зашел
бы к вам сам, но мистер Бихаус побывал у нас и прямо сказал, что не желает
быть замешанным в эту историю и пусть все идет по закону, своим порядком.
угрозы в более ясной форме? - осведомился Нийл.
надумаете собрать пожитки и немедленно очистить помещение, наш отряд готов
всячески вам помочь. Но если нет... Имейте в виду, я ничего не знаю ни о
каких самосудах, но очень будет досадно, если соберется толпа и учинит
незаконные действия, а мы вдруг не прибудем вовремя! Всего хорошего!
но состоит с ним в дружбе, и с Федерингом тоже, и, как это ни странно, с
Родом Олдвиком. Давай-ка переправим Бидди к маме, и поскорее.
понес ее на руках, а Вестл шагала рядом - Диана в пальто из верблюжьей
шерсти. Обратно они почти бежали, так неспокойно было у них на душе.
свою любимую винтовку. Ствол ее холодил пальцы. Вечер был теплый, после
долгого плена северной зимы манило выйти на улицу, но Нийлу казалось, что
мимо дома проходит что-то слишком много народу - и соседей и незнакомых -
и каждый словно задерживается на секунду и смотрит на их окна.
мэр Флирон и мистер Уилбурн Федеринг.
неважно. Нийл несколько раз вставал и выглядывал в окно. Ничего
подозрительного он не заметил... только сыщик Матозас всю ночь стоял под
тополем во дворе Кертиса Хавока и курил папиросы. Может быть, он просто
питал склонность к тополям и папиросам?
Может, ту все-таки уйдешь?