весть:
грабеж и расправа...
это значит - пора поднимать Яширу и выступать.
17
"страх" - все равно что сказать "вино": оно ведь бывает разного цвета,
происхождения, вкуса, густоты, букета, крепости. Сейчас по моим жилам
бежал, пожалуй, самый крепкий страх, какой только приходилось ощущать в
жизни, и букет его нес в себе промозглую затхлость могилы, а вязкость
сковывала изнутри не только движения, но и мысли. А это - далеко не лучшее
состояние для оперативных действий, хотя бы для простой разведки, ради
которой я здесь и оказался.
коридор за коридором, поворот за поворотом, спускался сюда, к месту,
которое у Ассаритов называлось Храмом Глубины и которое Мастер назвал мне
иначе: калиткой Резерва Разума. Ворота его, как пояснил он, находились в
другом месте, а где именно - этим мне тоже следовало поинтересоваться.
Хотя было второстепенной задачей. Главную же можно было бы
охарактеризовать примерно так: мне предстояло спуститься как бы в паровой
котел, находящийся в состоянии разогрева, и собственной шкурой определить:
какова сейчас в нем температура воды, близка ли она к точке кипения, если
же (как предполагалось) кипение уже началось - каково состояние пара и его
давление и в порядке ли предохранительный клапан, иными словами - рванет
ли эта хренация уже сегодня - или же завтра, - если нам не удастся
погасить чертову топку или хотя бы уменьшить нагрев настолько, чтобы
давление пара перестало расти, а потом и начало снижаться, пусть даже
совсем медленно. Это сравнение, может быть, не из лучших; но для меня,
когда я оказался перед глыбой, преграждавшей путь, его было вполне
достаточно.
словно собираясь войти в парную. Сел на пятки, откинулся назад и оперся на
выдвинутые за спину руки. Расслабляться в этой позе было для меня не
очень-то привычно, однако вскоре удалось достичь нужного состояния и
отвлечься от посторонних мыслей. Последнее оказалось, пожалуй, самым
трудным - потому что тело никак не хотело забывать совсем недавних
переживаний, но стремилось заново и заново прочувствовать их хотя бы в
воспоминании. А сейчас это было совершенно лишним.
Проникновения. Она состояла из трех частей: сперва следовало построить в
освобожденном от повседневной накипи воображении восемь фигур, достаточно
сложных, в нужной последовательности и пространственном расположении. Это
получилось неожиданно легко, словно бы кто-то незримо и неслышимо
подсказывал мне нужные действия. Вторым действием было: превратить каждую
из возникших фигур в многомерную - не ниже четырех линейных. Известно, что
для человеческого пространственного воображения это - непосильная задача;
но, видимо, Мастер с Фермером постарались, заряжая меня, и я действовал,
как тот парень под гипнозом, что, впервые в жизни взяв кисть в пальцы,
создает вдруг великое полотно - а повторить это впоследствии ему не
удастся даже по приговору суда. Итак, нечто возникло в моем воображении. И
тут же я перешел к заключительной ступени, которая, как ни странно,
оказалась самой легкой: произнести необходимые слова в полагающемся
порядке. Пришлось постараться, чтобы не сбиться, хотя фонетика, откровенно
говоря, для нормального (с моей точки зрения) уха и языка была достаточно
необычной и могли возникнуть затруднения.
уйдет вверх, вниз или в любую сторону - хотя бы настолько, чтобы дать мне
пройти. Нет, она просто начала светлеть, приобретая постепенно опаловый
цвет, затем становясь все более прозрачной, - и наконец исчезла совсем.
плита: матово-черная, не отражавшая ни единого кванта света и не дававшая
никакого прохода. Словно бы преграда была многослойной, и мне удалось
устранить всего лишь внешнюю корку ее.
во весь рост и пошел вперед, нимало не заботясь об оставленном на полу
личном имуществе: как-никак, дело происходило не на пляже, и мелкого ворья
тут не наблюдалось. Так что я рассчитывал, вернувшись, найти все в полном
порядке. А если не вернусь - Ястра или кто-то по ее поручению найдут - и
будут знать, куда я канул.
просто так, словно по обязанности: знаешь, мол, на что идешь. Она не
привела с собою страха.
знал самое малое двоих, кто мог бы проникнуть в пространство Резерва
Разума без всяких осложнений: то были Эла и Никодим. Он же - Пахарь. Люди
Космической стадии. Они просто прошли бы сквозь эти плиты, затратив не
более труда, чем мы, когда минуем занавеску из висящих шнуров. И, увидев,
смогли бы доложить все не хуже, а, скорее, лучше, чем я.
будешь выходить.
что касается выхода - тут, по мнению Мастера, дело обстояло совсем
наоборот.
тяжелом, не очень удобном, плотском теле, которое надо было кормить,
поить, мыть, передвигать, лечить, ублажать, одевать, обувать - ну, и так
далее.
преимуществом.
загореться или взорваться сразу - и тогда его экипажу придется очень
солоно.
- даже окапываясь в ячейке.
антирадиационным покрытием, достаточно надежно укроет людей не только от
стрелкового огня, но и от ядерной угрозы.
пехотинцами.
издали проникнуть взглядом сквозь тоненькую, казалось бы, корочку планеты
и увидеть, что на самом деле творится в интересующем их - а теперь и всех
нас - месте. Какая-то тут имелась мощная защита от посторонних излучений.
Как сказал Мастер во время последнего разговора - там даже нейтрино
увязало. Или, может быть, даже не увязало, а превращалось во что-то иное,
по уровню наших знаний вовсе невозможное. Что поделать: мир - живет, и
количество неизвестного в нем увеличивается, быть может, в квадратичной
зависимости от уже познанного. Но сейчас не это нас интересовало. Главное
заключалось в том, что под этой самой корочкой бушевали такие ураганы, что
бестелесный организм Космической стадии в считанные мгновения разрывался в
клочья, рассеивался, становился беспорядочным колеблющимся облачком - и,
как говорится, восстановлению более не подлежал. Старый Советник,
единственный человек на Ассарте, хоть в какой-то степени понимавший
происходящее, узнал об этом от последних уцелевших из Ордена Незримых и
вовремя предупредил Элу; иначе она сама не преминула бы заглянуть туда - и
больше ее никто и никогда не увидел бы.
внешних воздействий наилучшим образом, какой только был доступен таким
существам, как Мастер и Фермер. Но это ни в какой мере не давало серьезной
гарантии - поскольку они и сами ничего не знали о том, что же тут творится
на самом деле.
полезная в таких обстоятельствах - помимо, разумеется, понимания того,
насколько моя авантюра была важна и для Ассарта, и для прочих цивилизаций
- для мироздания, каким мы привыкли его видеть и понимать. Я имею в виду
азарт, с которым вступаешь в бой с заведомо сильнейшим противником, и то
состояние нервной системы, сознания и подсознания, которое позволяет не
обдумывать действий, но производить их как бы автоматически, словно весь
ход событий известен тебе заранее, и ты действуешь даже не одновременно с
противником, но упреждаешь его, непонятным образом побеждая инерцию своего
тела, как бы это ни противоречило общепринятым и теории, и практике. Это
своего рода боевое вдохновение, но куда более сильное, чем обычно
представляется.
плита растаяла и я шагнул вперед, миновал то место, где глыба только что
находилась, и остановился, едва не упершись в то, что на расстоянии