затылку, когда их голоса, трогательно и вульгарно смахивающие на
голоса начинающих ангелов, старательно выводили: "You can be anything
you want to be". "Ты можешь быть, чем захочешь" - это было здорово
похоже на подсказку, но я все еще не знал, что мне делать с этой
чертовой подсказкой...
времени! - Яростно крикнул Джинн.
сна - пробуждение от пронзительного телефонного звона, когда сначала
вскакиваешь на ноги и несешься к верещащему аппарату, каким-то образом
отвечаешь впопад, и вообще ведешь себя так, как надо, и только потом,
закончив разговор, с изумлением прислушиваясь к ощущениям в
собственном теле, каким-то чудом вернувшемся к жизни, вспоминаешь, с
каким волнением ждал этого самого звонка накануне вечером - или всю
жизнь?... Все было очень похоже: мне каким-то образом удалось
стряхнуть с себя смертельно опасное оцепенение и наконец-то с
пронзительной ясностью осознать, что я действительно "могу быть всем,
чем захочу" - да здравствует немудреная университетская лирика
"квинов"! Мне больше не было нужды оставаться беднягой Максом -
перепуганным и беспомощным человечком, окруженным неведомыми,
непостижимыми и чертовски опасными существами. Я мог быть чем угодно,
в том числе и одним из них, и я стал одним из них, и с облегчением
расхохотался - или визгливо замяукал? - оскаливая великолепные клыки
ягуара - поскольку моя голова больше не была человеческой головой, а
мои многочисленные конечности не имели ничего общего с двумя неумелыми
человеческими руками, к которым я, признаться, изрядно привык...
Где-то на периферии моего сознания промелькнула сцена: я вонзаю зубы в
первое попавшееся горло и маленькими, но жадными глотками пью теплую
солоноватую кровь, а мои когти вонзаются в тонкую кожу надбровных дуг
и медленно ползут выше, оставляя на своем пути широкие багровые
борозды. Это продолжалось всего мгновение, но окружившие меня боги
успели заглянуть в мои сверкающие глаза, уяснить, что к чему, и
деликатно отступить на несколько шагов, разомкнув кольцо. Впрочем, мне
так и не довелось узнать вкус их крови: драки не вышло, она попросту
больше не была нужна. Мы были одной породы - я и эти странные ребята,
единственные существа, которых я по-настоящему, смертельно боялся в
последние месяцы, и уж тем более ни на миг не мог вообразить своими
потенциальными приятелями. Впрочем, мы с ними действительно никогда не
нуждались в обществе друг друга, а уж сейчас - и подавно. Я снова
оскалил зубы и зарычал - теперь звуки, вылетавшие из моей гортани не
имели ничего общего со смехом: я больше не желал веселиться, я защищал
свою территорию - весь этот прекрасный умирающий мир был моей
территорией, и я не собирался проявлять гостеприимство: существо,
которым я стал, вообще понятия не имело, что такое гостеприимство, и
зачем оно нужно... Мои лапы взметнулись к звездам: я желал, чтобы они
ушли отсюда и указывал им путь. Они согласились с моим решением,
поскольку знали, что сейчас сила на моей стороне, к тому же, им всегда
было глубоко безразлично, где находиться...
сам. Но я быстро сообразил, что мне не обязательно вечно оставаться
этим самым чудовищем: теперь я вполне мог позволить себе роскошь еще
какое-то время побыть душкой Максом с двумя руками, двумя ногами и
умеренно обаятельной рожей на одной-единственной голове - почему бы и
нет? Это обличье по-прежнему нравилось мне больше прочих: все-таки
привычка - великая сила!...
самый Макс у своего приятеля Джинна. Я слышал свой голос как бы со
стороны и знал, что теперь так будет всегда: кем бы я ни стал,
настоящий Я всегда будет стоять немного в стороне и с равнодушным
любопытством прислушиваться к происходящему...
все равно, чем закончится ваша встреча. - Спокойно сказал Джинн.
пожалуй, ничего бы не получилось!
прикасался к этой игрушке. Я вообще ничего не делал, пальцем о палец
не ударил со дня нашей встречи, все эти маленькие нестоящие чудеса ты
совершал сам, просто тебе было удобнее думать, что их делаю я...
к черту, разница?! Возможно, мой могущественный опекун действительно
был просто одной из моих конечностей - самой самостоятельной и
непостижимой, но все-таки моей собственной рукой...
Море уже близко - часах в трех пути, и наши странствия по пустыне
должны закончиться еще до рассвета. Не думаю, что моей армии
действительно так уж необходимо дрыхнуть по ночам - просто они помнят,
что делали так всегда, пока были живы, и не хотят ничего менять.
Забавно, что человек способен остаться при своих привычках даже после
смерти, правда?... Ничего, как привыкли, так и отвыкнут! Поехали.
- он исчез, не прощаясь и не предупреждая, просто исчез, растаял, как
предрассветный туман. Я уже откуда-то знал, что он ушел навсегда,
теперь он был свободен от необходимости ошиваться вокруг моей персоны,
и вообще от любой необходимости - просто потому, что я больше не
нуждался в его помощи, защите и опеке - и поморщился от сокрушительной
боли в груди - она была короткой, но пронзительной и жестокой. Я
удивленно понял, что все еще способен страдать, теряя друзей - а каким
еще словом можно назвать существо, чье исчезновение причиняет тебе
боль?! - и еще я понял, что так будет всегда: никакое могущество и
никакие метаморфозы не смогут избавить меня от боли - разве что теперь
у меня хватало силы жить так, словно она разрывает чужое сердце...
было спокойно за твоей надежной спиной - даже если она была
обыкновенным наваждением! И спасибо за твои чудеса - кто бы из нас их
не совершал...
сладкий запах цветущих фруктовых деревьев, а через несколько секунд я
с изумлением убедился, что мои волосы и плечи усыпаны нежными розовыми
лепестками - кажется, именно так цветет персик, хотя ботаник из меня
тот еще, конечно... Это было самое настоящее чудо - простенькое и
совершенно непрактичное, зато сокрушительно очевидное, и оно не было
делом моих рук, в этом я мог поклясться! Мой приятель Джинн каким-то
образом услышал меня и ответил - я был в этом совершено уверен. Я
понял, что по моей щеке ползет горячая мокрая дрянь - дань
сентиментальности и явно несамурайскому воспитанию, полученному в
детстве - но через короткое мгновение мои глаза были абсолютно сухими,
тело - легким, как один из этих чертовых персиковых лепестков, а
сердце - пустым и веселым, как никогда прежде. Синдбад сам подошел ко
мне и опустился на песок, чтобы мне было легче забраться на его
горбатую спину.
размеренным шагом. Я не оборачивался, поскольку и так знал, что мои
люди уже проснулись и последуют за мной, как миленькие - а куда они
денутся?!
открыться нашим взорам так внезапно, словно до сих пор мы вообще не
подозревали о его существовании! Когда до меня дошло, что линия
горизонта уже сливается не с золотисто-серым песком, а с водой, я
вдруг вспомнил дурацкий старый анекдот: "ничего себе пляжик
отгрохали", и криво улыбнулся правым уголком рта. Создавалось такое
впечатление, что чувство юмора сохранилось только у моей правой
половины - боюсь, рассмешить левую сейчас не удалось бы даже мистеру
Бину!
спросил Мухаммед.
Нагльфаром, или тенью Нагльфара, или воспоминанием о нем... Поэтому
кораблей не будет.
Понимающе спросил Мухаммед.
на одну знакомую легенду. - Решительно сказал я. - Ну их к дьяволу,
эти легенды! Без них мне как-то спокойнее.
утруждать себя размышлениями. Целых тридцать минут, каждая из которых
состоит из шестидесяти секунд - ты можешь сосчитать, сколько
счастливых мгновений безмятежности уготовила нам наша щедрая судьба?
Будь мужественным, друг мой, и прими этот бесценный дар!
месте я бы непременно подумал, что он вспоминает номер телефона, по
которому можно вызвать дежурную бригаду Скорой Помощи. После долгой
паузы он покорно кивнул, развернулся и уехал - наверное, отправился
транслировать мой незамысловатый ответ своим коллегам.
советом и еще полчаса наслаждался возможностью не предпринимать
никаких умственных усилий.
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Семенова Мария
Херберт Фрэнк