ларька, которых куратор разглядывал по семь раз за день. Но ларька здесь
не было; были холм и бревенчатый сруб, затерянные в карельских лесах, было
крыльцо и выстроившиеся на нем четыре фигурки, была тишина и тревожное,
будоражившее нервы ожидание.
ельник да сосняк... и Снайпер, козырной туз, затаившийся средь зеленых
ветвей... Живой ли? Он коснулся висевшей на поясе рации и тут же отдернул
руку. Сам предупреждал: как вылезли из машины, про рации забыть!
деревьев слидер.
куратор, вешая бинокль на шею. - Дорджи, выдай-ка нам по шесть
сюрпризов... - Получив "сюрпризы" и рассовав их по карманам, он вскинул
"АКД". - Ну, парни, пошли!
позиции, застыли, сгорбились, сжимая автоматы в руках, словно два
молотобойца, готовые обрушить на веранду свинцовый шквал. Слидер двигался
к ней, мерно урча и подминая траву широкими шинами. Утреннее солнце
отражалось в его кургузом сером капоте, поблескивавшем издалека
серебристым зеркальцем. Сарагоса бросил взгляд на часы: было восемь
пятьдесят восемь. Еще минута-другая, еще сотня метров - и "Форест"
окажется у самого крылечка... Только выйдет из него не журналист
Синельников, не Август Мозель, не Пал Нилыч Ивахнов и даже не куратор
звена С... Выйдут три бойца с "шершнями" да лазерами, возьмут шушеру на
веранде под прицел, поговорят, прикроют затаившихся в лесу. Ну, а потом...
по команде, одинаковым движением вытянули вперед правые руки. Казалось,
перед капотом "Фореста" лопнул гигантский незримый пузырь; налетел вихрь,
ударил в сосновые кроны над головой куратора, словно лезвием ятагана ссек
ветки да хвою. Был он невидимым и ледяным, и только по волне холода,
окатившей плечи и спину, да вдруг навалившейся тяжести Сарагоса смог
ощутить присутствие чего-то материального, вещественного и смертельно
опасного. Он вскинул автомат, пытаясь словить на мушку одну из застывших
темных фигур и понимая уже, что операция пошла ко всем чертям. Не будет ни
прикрытия, ни разговоров... Только огромная бритва из льда, что сейчас
пройдется по опушке, скашивая кусты, деревья да затаившихся под ненадежным
прикрытием людей...
С машиной творилось что-то невообразимое. Призрачный вихрь подбросил ее
метров на пятнадцать, потом она стала разваливаться прямо в воздухе: с
пронзительным скрипом отлетели колеса и оси; вздыбилась крыша, словно
взрезанная чудовищным консервным ножом; крыльями серого мотыля колыхнулись
и опали дверцы; рама с сиденьями и двигателем, как бы получив страшный
удар снизу, скривилась спиной дромадера. Трех пассажиров вышвырнуло вверх,
и теперь они парили над обломками слидера, растопырив руки и ноги, будто
куклы, которых кружит и треплет ураган. Оружия при них не было, и куратор
по безвольным позам своих людей догадался, что в телах их нет ни единой
целой косточки.
разрушительные лучи? Вакуумная бомба? Ну и дела! Где уж тут с автоматами
да лазерами!"
Но руки, пальцы, глаза делали свое дело. Надавив на спуск, он плавно повел
стволом "шершня" и рявкнул:
автомата. Третий, как попавший в ловушку зверь, рычал и рвался из рук
Сарагосы. Только что тихий, покорный, он вдруг наполнился сокрушительной
дьявольской мощью, заревел, выплюнул фонтанчик блестящих гильз. Гильзы
полетели вправо; их свинцовая начинка роем разъяренных пчел унеслась к
холму, к бревенчатым стенам и темным фигуркам с протянутыми, будто с
мольбой о подаянии, руками.
опомнились, спрыгнули с крыльца, скользнули в проходы меж домом и сараями,
скрылись из глаз. Сарагоса мог бы поклясться, что каждый из них
нафарширован пулями, но им это словно бы и не мешало. Заметив, что упавшие
еще шевелятся, он вспомнил троицу зомби, атаковавших его, и со злобой
пробормотал:
поганое в глотку!
нацелился было в смутные силуэты, мелькнувшие у сарайчика, но вдруг под
крыльцом, в темной щели, перечеркнутой невысокими опорами, наметилось
какое-то шевеление. В следующий миг незримый ледяной вихрь хлестнул по
опушке, и Сарагоса с криком "Ложись!" повалился лицом в колючую сухую
хвою. Падая, он еще успел заметить, как из-под настила веранды выползают
крохотные фигурки, похожие издалека на мурашей. Их было с десяток, и
каждый тянулся к лесу правой рукой, словно сжимая в ладони какое-то
крохотное и незаметное на расстоянии оружие.
Скосят своей адской бритвой, как траву!"
Видать, боевики загадочного Калиостро тоже предпочитали классические
расклады: группа первого удара да группа прикрытия... "Вот только есть ли
у них козырной туз в рукаве?" - лихорадочно размышлял куратор, прикрывая
голову от валившихся сверху ветвей. Ощущение тяжести и ледяного холода
нарастало, и он понимал, что приближается конец. Сейчас возьмут чуть
ниже... или сразу накроют, или подрежут стволы... Будто подтверждая, что
мысль эта недалека от истины, слева раздался грохот, и куратор, вывернув
шею, увидел, как падает огромная сосна. Казалось, ствол валится прямо ему
на спину, но Сарагоса не мог ни отползти, ни даже крикнуть. Мышцы вдруг
одеревенели, горло свело судорогой, и рука, тянувшаяся к карману, к
спрятанным там сюрпризам, остановилась на полпути.
Где-то вдалеке раздался сухой щелчок, едва различимый за грохотом падавших
сосен. Первый щелчок, потом второй, третий... После третьего ледяной пресс
будто бы отпустил его, и куратор, шатаясь, поднялся, тут же вскинув
бинокль. Фигурки, мельтешившие перед крыльцом, разбегались: кто-то мчался
к сараям, кто-то падал, кто-то полз, волоча ноги и оставляя в траве густой
багровый след, кто-то уже примерился нырнуть обратно в щель под настилом.
Снова сухо щелкнуло, и одна из фигур вдруг повалилась, как мишень в тире;
потом раненый встал и вытянул руку к опушке - к той, откуда стреляли.
невелика. Полминуты, и враги расползутся по щелям, укроются от огня
Снайпера, а затем покончат и с метким стрелком, и с автоматчиками. Если
уже не покончили... С флангов, с позиций Самурая и Сентября, не доносилось
ни звука.
шаря в кармане.
в подствольный гранатомет сюрпризец - продолговатый остроконечный цилиндр
газовой шашки. Этих снарядов прихватили штук шестьдесят и разных сортов -
с обычной слезогонкой, с рвотным дымовым парализатором и с зельями
покрепче, от коих случается немедленный и полный карачун. На табачный дым,
столь неприятный для любителей "голда", все это не слишком походило, но
Сарагоса рассудил, что каши маслом не испортишь. Тем, кто не любит запах
табака, вряд ли понравится рвотный газ...
Сентябрь, пали по кухне, Дорджи - по сараям! Дом - мой! Живее, парни,
шевелитесь! Тошниловку, дымарь и слезогонку! Шашки с красной полосой не
трогать! Возьмем живыми!
желтовато-зеленым облаком. Тут же дымный клуб взвился над кухней -
Сентябрь угодил прямо в трубу. Граната Самурая попала в проход между домом
и сарайчиком; оттуда тоже стал расплываться дымок, но сероватый и блеклый
- Дорджи, похоже, выбрал дымарь, средство неприятное, вызывающее жуткий
кашель, но без фатальных последствий.
заведенные. Теперь сруб с крыльцом, сараи и кухня были совсем не видны;
над склоном хелма вспух зыбкий непрозрачный нарост, справа и вверху
ядовито-зеленый, слева, куда Самурай загнал пяток шашек с дымарем, -
серый, словно карельские скалы. Оттуда внезапно вывалился человек, упер
руки в колени, перегнулся, затрясся в приступе неудержимого кашля; потом
куратор услышал сухой треск, и скорчившаяся фигурка рухнула в траву.
Впрочем, человек тут же попробовал приподняться, но щелкнуло снова, три
раза подряд, и с каждым таким щелчком его переворачивало и подбрасывало -
почти так же, как Сингапура и двух погибших триариев.
козырной туз его не подвел, и сюрпризы оказались вполне к месту. Отцепив
от пояса рацию, он позвал:
руку, так это им семечки. Я уже проверил. И потом, - из динамика донесся
странный звук, точно Снайпер потянул носом, - они ж Кешку прибили!
Селенита то есть, корешка моего!
пока мы к дому не подойдем. После чего смени позицию и веди скрытное
Березин Федор
Махров Алексей
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Куликов Роман
Херберт Фрэнк