Чтение 75–й страницы книги ~Первое правило волшебника~

- Теперь я понимаю, что не хочу иметь врагом Даркена Рала. Или тебя.
- Он поднялся, подошел к двери и пустил ястреба в небо. Потом снова
опустился перед ними. - Ты, кажется, следуешь Истине, но я еще не могу
сказать это наверняка. И еще мне кажется, что, хотя ты ищешь нашей помощи,
ты и сам хочешь нам помочь. Я верю, что в этом ты искренен. Мудр тот, кто
ищет помощи, помогая сам, а не пользуется обманом и угрозами.

- Если бы я хотел получить вашу помощь обманом, я мог бы позволить
вам считать себя духом.

Птичий Человек улыбнулся.

- Если бы мы созвали совет, мы бы поняли, что ты не дух. Мудрец
подумал бы и об этом. Так что же заставило тебя сказать нам правду? Ты не
хотел обманывать нас или боялся?

- Честно? И то, и другое, - улыбнулся Ричард.

Птичий Человек кивнул.

- Спасибо за правду.

Ричард расправил плечи, глубоко вздохнул и наконец спросил:

- Ну так что, Птичий Человек, я рассказал тебе свою историю. Тебе
судить, правда это или нет. Время работает против нас. Ты поможешь?

- Это не так просто. Народ ждет моих указании. Если бы ты просил еду,
я сказал бы: "Дайте ему еду", и они послушались бы меня. Но вы просите о
сборище. Это другое дело. Совет провидцев - это шестеро старейшин, с
которыми вы говорили, и я сам. Они старики, верные традициям прошлого.
Чужеземцу никогда не дозволялось созвать сборище, потревожить духов наших
предков. Скоро эти шестеро присоединятся к духам предков, и они не могут
позволить, чтобы их призывали по просьбе чужака. Если они нарушат
традицию, то бремя последствий ляжет на них. Я не могу приказать им
сделать это.

- Это не нужды чужаков, - сказала Кэлен. - Помогая нам, вы помогаете
и Племени Тины.

- Может быть, впоследствии, - сказал Птичий Человек, - но не с самого
начала.

- А что, если бы я принадлежал к Племени Тины? - спросил Ричард. Его
глаза сузились.

- Тогда они бы созвали сборище для тебя, не нарушая традиций.

- А ты можешь принять меня в Племя Тины?

На серебристо-серых волосах Птичьего Человека плясали отблески
костра. Он размышлял.

- Если бы ты сначала чем-то помог нашему народу, чем-то, что принесло
бы ему пользу, без всякой корысти для себя, доказал бы, что у тебя добрые
намерения, если бы ты сделал это без всякого обещания помощи взамен и если
бы старейшины согласились на это, я смог бы это сделать.

- И как только ты назвал бы меня одним из людей Племени Тины, я смог
бы потребовать сборища, и они собрали бы его?

- Если бы ты был одним из нас, они знали бы, что у тебя в сердце наши
интересы. Они бы созвали совет провидцев, чтобы помочь тебе.

- А если они соберут совет, они смогут сказать мне, где находится то,
что я ищу?

- Я не могу этого сказать. Иногда духи не желают отвечать на наши
вопросы. Нет гарантии, что мы сможем помочь тебе, даже если соберем совет.
Я могу тебе обещать лишь одно: мы сделаем все возможное.

Ричард в задумчивости уставился в землю. Его палец подталкивал грязь
к одной из лужиц, появившихся там, куда капал дождь.

- Кэлен, - тихо спросил он, - ты знаешь кого-нибудь еще, кто смог бы
сказать нам, где искать шкатулку?

Кэлен думала об этом весь день.

- Знаю. Но все остальные еще в меньшей степени готовы помочь нам, чем
Племя Тины. Некоторые убьют нас просто за то, что мы их попросим.

- Ну, а те, кто не убьет нас за то, что мы попросим? Они далеко?

- По меньшей мере три недели пути к северу по очень опасным местам,
где властвует Рал.

- Три недели, - громко сказал Ричард. В его голосе слышалось горькое
разочарование.

- Но, Ричард, Птичий Человек может пообещать нам очень немного. Если
ты сможешь найти способ помочь им, если это понравится старейшинам, если
они попросят Птичьего Человека принять тебя в Племя Тины, если совет
провидцев получит ответ, если духи знают ответ... Если, если, если...
Слишком легко сделать неверный шаг.

- А не ты ли говорила, что мне придется убедить их? - с улыбкой
спросил он.

- Так что же ты думаешь? Должны ли мы остаться и постараться убедить
их или идти искать ответы в другом месте?

Кэлен медленно покачала головой.

- Ты Искатель, тебе решать.

- Ты мой друг, - снова улыбнулся он. - Я могу спросить твоего совета.

- Я не знаю, что сказать, Ричард. - Кэлен откинула волосы за ухо. - И
моя жизнь тоже зависит от правильного выбора. Как твой друг я могу только
надеяться, что твое решение будет мудрым.

- Ты возненавидишь меня, - усмехнулся он, - если я сделаю
неправильный выбор?

Кэлен посмотрела в его серые глаза. Глаза, которые видели ее
насквозь. Глаза, которые наполняли ее тоской и желанием.

- Даже если твой выбор окажется неверным и будет стоить мне жизни, -
прошептала она, проглотив комок в горле, - я никогда не смогу тебя
возненавидеть.

Ричард отвернулся, какое-то время смотрел на грязь под ногами, а
потом поднял глаза на Птичьего Человека.

- Твоему народу нравится, что у вас протекают крыши?

- Тебе бы понравилось, когда вода капает в лицо, пока ты спишь? -
Птичий Человек поднял бровь.

Ричард, улыбнувшись, покачал головой.

- Тогда почему бы вам не сделать крыши, которые не будут течь?

- Потому, что это невозможно, - пожал плечами Птичий Человек. - У час
нет материалов. Глиняные кирпичи слишком тяжелы. Дерева мало, его пришлось
бы нести издалека. Глина - вот все, что у нас есть, а она протекает.

Ричард взял одну из глиняных мисок, перевернул ее вверх дном и
подставил под падающие капли.

- У вас есть глина, из которой вы делаете посуду.

- У нас маленькие печи, мы не смогли бы сделать такой большой горшок,
да к тому же он треснул бы и тоже начал течь. Это невозможно.

- Ты говоришь, что это невозможно просто потому, что не знаешь, как
это сделать. Это ошибка. Если бы я так поступал, меня бы здесь не было, -
мягко, без злорадства, сказал Ричард. - Твой народ - сильный и мудрый. Я
почту за честь, если Птичий Человек позволит мне научить его народ делать
крыши, которые не будут течь и в то же время будут выпускать дым.

Птичий Человек сидел с непроницаемым лицом.

- Если ты сможешь это сделать, моему народу это принесет огромную
пользу, ты заслужишь его благодарность. Ничего иного я обещать не могу.

- Я не прошу у тебя большего! - Ричард пожал плечами.

- Ответ все же может быть: "нет". Ты должен будешь принять его и не
причинять моему народу зла.

- Я сделаю для твоего народа все, что в моих силах, и, надеюсь, он
честно рассудит.

- Попытайся. Но я не представляю себе, как ты сделаешь крышу из
глины. Крышу, которая не треснет и не будет течь.

- Я сделаю крышу для дома духов. В ней будет тысяча щелей, но она не
будет течь. А потом я научу вас, как самим делать такие крыши.

Птичий Человек улыбнулся и кивнул.

- Я ненавижу свою мать.

Магистр сидел на траве, скрестив ноги. Он помедлил с ответом, глядя в
горестные глаза мальчика.

- Это очень серьезно, Карл. Мне не хотелось бы, чтобы ты говорил то,
о чем, подумав, потом пожалеешь.

- Я думал достаточно, - резко ответил Карл. - Мы долго говорили об
этом. Теперь я понимаю, как они меня обманывали, как использовали меня.
Какие они себялюбивые. - Он зажмурился. - Насколько они ненавидят людей.

Рал поднял взгляд к окну, на перистые облака, окрашенные багрянцем в
последних лучах заходящего солнца. Сегодня. Сегодня наконец наступит ночь,
когда он вернется в подземный мир.

Долгими днями и ночами Рал не давал мальчику спать, кормя его
колдовскими зельями. Он давил на Карла до тех пор, пока мозг ребенка не
опустел, готовый принять новую форму. Рал вел с мальчиком бесконечные
разговоры. Убеждал в том, что все его постоянно обманывали, унижали,
использовали. Временами Рал оставлял Карла в одиночестве, наказывая
подумать над тем, о чем они говорили. Тогда Магистр спускался в
усыпальницу отца и там снова перечитывал заветные надписи. Иногда он
использовал это время для сна.

Минувшей ночью он взял в постель девчонку, желая немного расслабиться
и хоть на миг отвлечься от всего. Ощутить теплую, живую плоть, снять
сдерживаемое возбуждение. Она должна была считать это за честь. Особенно
после того, как Рал был с ней так ласков, так предупредителен. Ей тоже
хотелось быть с ним.

И что же? Она рассмеялась. Увидев его шрамы, она рассмеялась.

Вспоминая об этом, Рал силился сдержать бешенство, силился улыбнуться
мальчику, скрыть нетерпение. Он подумал о том, что сделал с девчонкой.
Вспомнил, как долго сдерживаемое напряжение вырвалось на волю. Услышал ее