Чтение 75–й страницы книги ~Разрушитель меча~

Я улыбнулся поверх головы Сабры.

— Кое-что я знаю твердо: чтобы остаться в живых, надо приносить жертвы.

— Такие?

— Такие, — подтвердил я. — Нужно делать то, что приходится делать. Теперь все изменилось… меня это уже не заботит.

Аббу выбросил кулак к небу.

— Элайя-али-ма! — закричал он. — Клятвы чести разбиты! Среди нас нет больше Песчаного Тигра, никогда уже не войдет он в круг во имя Алимата. Элайя-али-ма!

Все танцоры мечей подхватили его крик. Когда над двором нависла тишина, сначала Аббу, а потом и остальные медленно повернулись ко мне спиной.

— Пошли, — бросил я Сабре и протащил ее по гравию к моему норовистому жеребцу, поджидавшему меня по соседству с кобылой.

Дел, с совершенно белым лицом, держала повод гнедого так коротко, что он не мог сделать и шагу. С одного взгляда я убедился, что Дел цела и жеребец вроде бы тоже. Успокоившись, я снова занялся Саброй, застывшей в моих руках.

— Пора ехать, — сказал я ей. Сабра открыла рот, но я успел сжать кулак и ударил ей прямо под челюсть, отчего ее голова запрокинулась назад. Этот прием на какое-то время должен был ее успокоить.

Сабра обмякла. Я подхватил ее, перебросил лицом вниз через переднюю луку седла, и сел позади нее. Захватив пригоршню черных волос и рывком приподняв ее голову, я продемонстрировал всем ее вялое лицо.

— Она еще жива, — сказал я ее евнухам. — Но обязательно станет мертвой, если кто-то вздумает преследовать нас.

Я отпустил ее голову. Сабра свисала с седла, руки и ноги безвольно болтались. Одну ладонь я положил ей на поясницу, второй подобрал поводья и кивнул Дел.

Она развернула кобылу и широкой рысью выехала из ворот. Я последовал за ней тем же аллюром, слушая шипение гравия под копытами.

И жалея, что он не может заглушить крик, который наполнил весь двор:

— Элайя-али-ма!

Мы не теряли времени. Лошади шли по улицам широкой рысью, разгоняя прохожих. Вслед нам летели проклятья, но мы их не слушали. Нам нужно было как можно быстрее убраться из Джулы, подальше от наемников Сабры, потому что я знал, что очень скоро они очнутся.

Дел повернулась ко мне.

— Куда ехать? — быстро спросила она.

— Вверх. В горы.

Она внимательно изучила мое лицо.

— С тобой все в порядке?

— Будет, как только мы отсюда выберемся.

Она кивнула и на одном из поворотов лабиринта больших глиняных зданий и хрупких хижин из обломков старых кирпичей придержала кобылу, чтобы поставить ее за жеребцом.

Из внутреннего города мы переехали во внешний, где улицы были пошире и почище. Там я решился поднять жеребца в галоп, прижимая Сабру одной рукой к седлу и холке жеребца, чтобы не свалилась на повороте. Это был не самый удачный способ перевозки, но Сабра не оставила мне выбора. Я не сомневался, что она принадлежала к тому типу женщин, которые не подчиняются приказам даже перед лицом угрозы; скорее она бы плюнула мне в лицо, надеясь, что я убью ее. А поскольку это не входило в мои планы, пришлось просто ударить ее и унести.

— Сюда, — предупредил я Дел и свернул жеребца в аллею, которая вела нас через тени снова к дневному свету. — Дальше все время прямо, — подковы звонко стучали и приходилось кричать. — Прямо в горы.

— Сколько еще нам ее тащить?

— Недолго. У меня на этот счет есть план, — я похлопал плотные ягодицы Сабры. — Мы заплатим ею за безопасный проход туда, куда нам нужно.

— А куда нам нужно? — тут же заинтересовалась Дел.

— Оставь эти заботы мне, баска. Я знаю, что делаю.

— А я уже знаю, что если ты произносишь эти слова, нужно готовиться к неприятностям, — мрачно сообщила она.

Я усмехнулся, сам удивляясь, почему замечание Дел доставило мне такое удовольствие.

— Я вижу, Умир заставил тебя помыться.

Дел усмехнулась в ответ.

— Я вижу, Сабра о тебе не позаботилась.

Ну вот и все; мы снова вернулись к старому.

Наверх. Плотный песок под копытами лошадей сменился землей и паутиной травы, соединявшей зеленые островки. Появились кошачьи когти, тигриные когти, низкорослые деревья; бобовые стручки лежали среди камней, покрывавших землю. Мы подъезжали к горам и копыта лошадей то проваливались в грязь, то звонко стучали по выступам сланца и серо-зеленым гранитным валунам.

Наверх. Пологий подъем становился круче, потом снова выравнивался, мы оставили позади первый склон и переехали на второй. Среди выступов сланца и гранита появились вкрапления дымного камня, крошившегося под копытами.

— Сколько еще? — спросила Дел. — Здесь нет тропинки. Нам выше?

— Да, выше. Нужно побыстрее избавиться от Сабры и ехать дальше.

— Что ты собираешься с ней делать?

— Увидишь.

Дел промолчала, а кобыла упорно шла в гору. Обе лошади спотыкались, шатались, ноги у них разъезжались; они съезжали со склонов, но выравнивались и снова продолжали подъем. Жеребец подо мной рвался вверх, голова его была опущена, круп подобран, плечи напряжены, ноги проваливались сквозь мягкий грунт до твердой почвы. При каждом шаге он натужно постанывал.

Вялое тело Сабры скользнуло на одну сторону. Я ухватил ее за волосы и шелковую ткань, затащил обратно и уложил понадежнее.

— Она мертва? — спросила Дел.

— Нет. Что нам пользы от безжизненного тела?

— А что нам вообще от нее пользы?

— Прояви терпение. Увидишь. Вообще-то… подожди. Остановись, — я остановил жеребца, оторвал полоску шелка от туники Сабры и связал ей запястья. — Почему я должен облегчать ей жизнь? — вслух удивился я и, закончив, сжал бока жеребца. — Все. Можно ехать дальше.

Уехали мы недалеко, когда Сабра очнулась. Она пришла в себя, вздрогнув всем телом, и попыталась поднять свисающую голову.

Я хлопнул ее по заднице.

— Поосторожнее, танзир, если не хочешь, чтобы я уронил тебя головой вниз.

Длинные волосы Сабры закрывали ее лицо. Говорила она невнятно, но смысл сказанного легко угадывался по тону.

— Останови эту лошадь. Развяжи меня. Отпусти меня.

Я фыркнул.

— И не мечтай.

Сабра мощно изогнулась, но я ухватил пригоршню волос и одежды, прежде чем она успела выскользнуть.

— Отпусти, — повторила она.

Я остановил гнедого и спихнул ее с седла. Пока она скатывалась, шелковая туника порвалась в нескольких местах. Связанные руки зацепились за перевязь и рукоять меча, и Сабра повисла, беспомощно болтаясь у бока жеребца. Пальцы ее ног едва доставали до земли.

— Ну если ты настаиваешь… — я схватил ее за волосы, подтащил наверх, отцепил запястья и уронил ее на землю. Ноги Сабры подогнулись и она села, вскрикнув от удара.

— Может ты и права, — сообщил я со вздохом, — наверное тебе лучше пройтись.

Она выплюнула набор довольно грязной брани, видимо надеясь заставить меня покраснеть. Только это не так легко. Закончив ругаться, она заговорила более членораздельно, но с тем же презрением.

— Ты нарушил их. Ты НАРУШИЛ их. Ты превратил в насмешку и клятвы, и кодекс чести.

— Мне пришлось это сделать.

— Теперь ты умрешь! — завизжала она. — Я ведь все знаю. Я даже знаю, как это случится, — Сабра хрипло расхохоталась, откидывая волосы с лица. — Они забудут обо всех своих делах, откажутся работать за деньги, лишь бы убить тебя, все танцоры мечей… ты для них теперь жертва. Они убьют тебя при первой же встрече…

— Элайя-али-ма, — кивнул я. — Я все это знаю, Сабра.

— Ты больше не танцор меча. У тебя нет чести. Ты нарушил кодекс. Ты сам отрекся от своего шодо и от чести.

Я устало кивнул.

— Меня не интересует, что еще ты знаешь.

— Ты борджуни! — взвизгнула она. — Песчаный Тигр — борджуни… как ты теперь будешь жить? Как ты найдешь работу? Никто не наймет тебя… никто не попросит тебя танцевать. Ты теперь просто борджуни и будешь жить по законам борджуни!

— Я буду жить по своим собственным законам.

— Тигр, — позвала Дел. — Мы не одни.

Я посмотрел наверх и кивнул.

— А я уже начал удивляться, почему их еще нет.

Сабра, сидя на сланце и дымчатом камне, повернула голову, чтобы посмотреть. Она увидела то же, что и мы: четырех воинов Вашни, в кожаных килтах и с ожерельями из фаланг пальцев, сидящих на невысоких темных лошадях.

Сабра торопливо подползла поближе к жеребцу.