Теперь вам следует называть меня "ваше величество".
покажу, Гвидраг. А затем я вернусь на свой корабль, вы сопроводите нас в
гавань, и я поговорю с заправилами этой самой свободной республики, чтобы
они мне кое-что объяснили поподробней. Договорились, Гвидраг? Теперь
позвольте мне показать, кто я такой.
Делиамбра, и легко и плавно погрузился в полудремотное состояние, в транс,
позволявший осуществлять мысленные контакты, как если бы он рассылал
послания. И из его разума к Гвидраг пошел такой поток жизненной силы и
энергии, что воздушное пространство между ними начало светиться, поскольку
сейчас он отдавал не только энергию, накопившуюся в нем за все время
испытаний и сумятицы, но и ту, которую брал у Слита и вроона, у своих
товарищей на борту "Леди Тиин", у Лорда Хиссуне и его матери-Леди, у своей
матери - бывшей Леди, у всех тех, кто любил Маджипур каким он был, и
хотел, чтобы он выжил. Он послал сигнал Гвидраг, затем - стоявшим возле
нее скандарам-драконобоям, следом - экипажам других судов, послал через
воды импульс гражданам свободной республики Пилиплок. Послание было совсем
простым: он пришел к ним простить их заблуждения и получить от них
подтверждение их верности великому содружеству, каковым являлся Маджипур.
Еще он заявил, что Маджипур неделим и что сильный должен помогать слабому,
иначе погибнут все, поскольку мир стоит на пороге гибели, и только единым
могучим усилием можно его спасти. И в заключение он сказал им, что
приближается окончание хаоса, так как Понтифекс, Коронал, Леди Острова и
Король Снов объединили усилия, чтобы восстановить порядок вещей, и все
опять станет единым, если только они не потеряют веру в высшую
справедливость Дивин, от имени которой он, Валентин, осуществляет теперь
власть верховного монарха.
медленно, покачиваясь, опускается на колени, а остальные скандары рядом с
ней делают то же самое. Потом она резким движением закрыла руками глаза,
как от нестерпимого света, и пробормотала сдавленным, благоговейным
голосом:
моряками прокатился крик: - Понтифекс Валентин! Понтифекс Валентин! - и
пошел гулять с корабля на корабль, через водную гладь, докатившись даже до
укреплений отдаленного Пилиплока.
пути вверх по реке до Ни-мойи. Лорд Хиссуне вызвал Альсимира и сказал:
Проспект". Если да, то я хочу разместить там свой штаб на время пребывания
в Нимойе.
башнями и сверкающими аркадами - настолько живо, словно провел там
полжизни. Но до этой поездки он ни разу не ступал на землю Цимроеля. Он
видел Ни-мойю глазами другого человека. Сейчас он мысленно возвращался во
времена отрочества, когда тайно изучал воспоминания других людей,
хранившиеся в Считчике Душ в недрах Лабиринта. Как же ее звали, ту
маленькую лавочницу из Велатиса, которая вышла замуж за брата герцога и
унаследовала Ниссиморн Проспект? Иньянна, вспомнил он, Иньянна Форлэйн,
воровка на Большом Базаре, жизнь которой переменилась вдруг столь
удивительным образом.
двадцать-двадцать пять тому назад. Вполне вероятно, что она еще жива,
подумал Хиссуне. И по-прежнему живет в своем восхитительном особняке с
видом на реку. А я приду к ней и скажу: "Я знаю тебя, Иньянна Форлэйн. Я
понимаю тебя как самого себя. Мы с тобой одного поля ягоды: баловни
судьбы. И мы знаем, что истинные фавориты судьбы - те, кто знает, как
наилучшим образом распорядиться своей удачей".
портом на скалистом мысу; его легкие балконы и портики будто плыли в
колеблющемся воздухе. Но Иньянна Форлэйн здесь больше не жила. Огромный
дом был заселен кучей бродяг, набившихся по пять-шесть человек в каждую
комнату. Они выцарапывали свои имена на стеклянной стене Оконного Зала,
раскладывали дымные костры на верандах, выходящих в сад, и оставляли следы
грязных пальцев на ослепительно белых стенах. Большинство из них исчезло
как утренний туман, как только в ворота вошел отряд Коронала; но некоторые
остались, тупо разглядывая Хиссуне, будто он был пришельцем из какого-то
другого мира.
Стимион.
Коронал сожалеет по поводу того, что вынужден поселиться здесь. И
спросите, известно ли им что-нибудь о леди Иньянне, которой когда-то
принадлежал этот дом.
светлой картиной этого места, оставшейся перед его мысленным взором после
знакомства с записью памяти Иньянны форлэйн. От происшедшей перемены
щемило сердце. В доме не осталось ни единого уголка, не испорченного, не
испачканного, не изгаженного тем или иным способом. Потребовалась бы армия
ремесленников и годы работы, чтобы восстановить все в прежнем виде,
подумал Хиссуне.
Хиссуне уныло бродил по Оконному Залу, откуда открывалась панорама города,
и тоскливо взирал на следы ужасных разрушений. Когда-то это был самый
зажиточный и блистательный город Цимроеля, ничем не уступавший любому
городу Замковой Горы. Белые башни, в которых проживало тридцать миллионов
жителей, теперь почернели от дыма страшных пожаров. Герцогский Дворец
представлял собой какой-то полуразрушенный пенек на великолепном
пьедестале. Галерея Тонкой Ткани, протянувшийся на милю навес из ткани,
где располагались лучшие в городе магазины, с одной стороны была сорвана с
креплений и прикрывала улицу, как сброшенный плащ. Стеклянные купола Музея
Миров были разбиты, и Хиссуне не хотелось даже думать, что случилось с
находившимися внутри сокровищами. Вращающиеся отражатели Кристаллического
Бульвара оставались темными. Он посмотрел на гавань и увидел, во что
превратились плавучие рестораны, где когда-то можно было изысканно
отобедать и полакомиться редчайшими деликатесами Нарабала, Сти, Пидруида и
других далеких городов: они были перевернуты и плавали по воде вверх дном.
наконец, оказаться в ней, чтобы застать подобное зрелище. Возможно, былую
красоту уже не восстановить...
жители Ни-мойи направили свою ярость против родного города? Неужели во
всей центральной части Цимроеля люди так же в едином бессмысленном порыве,
разрушили до основания всю красоту, созданную в течение многих
тысячелетий? Мы дорого заплатили, сказал себе Хиссуне, за века тупого
самодовольства.
бродяг: леди Иньянна уже больше года как покинула Ни-мойю после того, как
один из лже-Короналов захватил этот дом себе под дворец. Куда она
подалась, жива ли она вообще - никто не знает. Герцог Ни-мойи со всем
семейством, а также большая часть знати бежали еще раньше.
оказалось, в конце концов, десять или двенадцать, и все они грызлись между
собой. Все разбежались, как напуганные билантоны, когда месяц назад
Понтифекс Валентин добрался до города. Сегодня, мой лорд, в Ни-мойе лишь
один Коронал, и его имя Хиссуне.
парады? Почему кругом мерзость и запустение? Не думал я, Стимион, что
таким будет мое первое посещение Ни-мойи.
прежде.
чтобы ты оказался прав!
просит дозволения нанести вам визит сегодня днем.
встреч с местными мэрами.
количеством войск, которые вы собираетесь расквартировать здесь. Он
говорил что-то о трудностях с поставками продовольствия и о некоторых