отказался от преследования, ловушек, улещиваний, просьб и аргументов. Он
остановился, и сознание его временно застыло. Вскоре разрушительные
горячие потоки оскорблений, брани, презрения и наглого вызова затопили
каналы его сознания, а затем прорвались в телепатическое пространство Этот
вызов подействовал на Заза как едкий табак на ноздри, и она проснулась,
чтобы отыскать его источник.
старые воспоминания, желания и ненависть шевелились и смыкались в ней все
больше номере пробуждения. Враг был совсем рядом... Она чувствовала его
агрессивное присутствие... но не могла убить его, пока еще полностью не
проснулась. Ею двигала вовсе не жажда к разрушению, просто угроза ее
имуществу не оставляла иного выбора, ибо Заза была владелицей
человеческого стада. Оно принадлежало ей, и только ей. Непонятно было,
каково назначение людей, - она никогда не ела их плоть, не пила их кровь,
не укрывалась их шкурами. Может быть, они являлись для нее чем-то вроде
домашних животных или просто удовлетворяли ее собирательский инстинкт?
Или, скорее, ее натуре свойственно определенное чувство собственничества?
Они принадлежали ей, и ведение их дел - ее главная и всепоглощающая
забота.
сладких неметаллических предметов, но она каким-то образом понимала это; и
отмеченных, одомашненных ею людей она защищала всеми средствами от
нападений мерзких негодяев любого рода, особенно того же - человеческого.
Теперь она проснулась, готовая дохнуть огнем на своих недругов, но
обнаружила обман. Здесь, в Арсенале, врагов не было. Каждая человеческая
особь в поле ее зрения являлась законной собственностью - это она знала
инстинктивно. Особенно один, неприметно одетый человек, - восторженное
выражение лица и огромный рост придавали ему особую ценность. А еще ценным
имуществом было бледное лысеющее существо, чьи магические умственные
манипуляции пробудили ее от долгого сна. Этот и в самом деле был настолько
ценен, что кто-то позаботился о том, чтобы приковать его к ней.
что характер Заза требовал прежде всего стимуляции битвой, без которой ей
становилось скучно. Ей требовались опасность, смерть и триумф. А больше
всего она жаждала почувствовать вкус пламени в каждой из своих глоток,
когда блестящие сопла врезаются в толпу, вызывая жуткие вопли и пахнет
восхитительным ароматом поджариваемой плоти. Да, это то, что ей нужно, и
как можно скорее.
ядовитые испарения...
себя потерянным в чужом мире. Его взыскующий интеллект прорвался сквозь
темные пустые пространства телепатической зоны, ни разу не встретив ни
малейшего проблеска чувствительности. Можно было предположить, что эти
уровни необитаемы, или заключить, что личность Кокотты безвозвратно
утеряна и она на самом деле мертва. Но сведения, содержавшиеся в
бесчисленных томах, расставленных по стенам библиотеки в Боженильской
общине, свидетельствовали об обратном. Где-то в глубине, погребенная и
забытая, личность Кокотты все же существовала. Такое не могло исчезнуть
совсем, пока сам механизм оставался в целости и сохранности. И если Улуар
не мог распознать ее сущности, то только потому, что этот механизм был ему
совершенно неизвестен.
Заза уже вернулись к жизни, но Улуар об этом не знал. Все его существо
было сосредоточено на одном - на пустоте. И искал он в пустоте. Он
трудился, спотыкался, бросался Опрометью в разных направлениях, чтобы
встретить все ту же пустоту. Ему было мучительно, томительно и
беспредельно одиноко, хотя он, маг-отшельник, привык к одиночеству. Его
душу, потерянную и озябшую, охватило уныние. Какая-нибудь умственная
встряска вывела бы его из транса, вернула к действительности, теперь такой
бесконечно желанной, несмотря на все ее ужасы и предательства, о которых
он не забывал. Но Улуар держался с упорством, подавляя это искушение.
пространства продолжались в бесконечность, но он был не в состоянии
обшарить их все, одно за другим - он знал, что не может этого сделать. И
тогда его почти затопило отчаяние, и он мысленно вознес мольбу, похожую на
молитву.
Жизнь, цивилизация, весь мир и все, из чего он состоял, - словом, все, что
жило само по себе долгие века ее сна, появилось вновь. Вселенная снова
существовала.
существа, не выполнявшие свой долг и не поклонявшиеся ей, - на тех, из-за
небрежения которых она так долго пребывала в спячке. Они навлекли духовную
порчу на самих себя, что уже являлось достаточным наказанием, а кроме
того, они вообще ее не занимали. В любом случае, их уже не было на свете,
а она не станет утруждать себя их оживлением ради мести. Значение имело не
прошлое, а будущее - золотое время изобилия и радости для всех, время
святости и щедрых жертв, плодоносящих лоз и открытых сердец. Кокотта
вернулась в мир, и теперь должна начаться Эпоха Совершенства. Кокотта
требовательна, но щедра, она ревнива и взыскательна, но беспредельна в
своем величии. Если ее будут правильно кормить, она простит всех.
проснулся чудовищный аппетит. Пора разом покончить с этим голодом большим
славным куском плоти и жира с волокнами, кровью, костями и мозгом. Теперь
она будет вознаграждена за долгие годы безвестности, и когда ее
потребности будут удовлетворены, мир обновятся, возродясь в славе и вечном
блеске.
покоя и радости, доброты и изобилия, почтительности, обожания и еды. Когда
голод утолен, ее равновесие ничем нельзя поколебать, и, по-видимому, нет
оснований страшиться каких-либо лишений - повсюду ее окружали тела, и
многие из них довольно упитанны. Крупнее всех был огромный, неприметно
одетый человек, смотревший на нее с обожанием, но Кокотта почему-то
понимала, что его нельзя есть сразу. Пока такой приверженец может быть
использован иначе. Так же необходимо ей то тощее созданьице, чьи молитвы
пробудили ее. Если он сумел это сделать, его вера велика, и он достоин
права служить ей.
реальность. И она очень голодна.
настежь свои свинцовые двери...
напоминающий гроб силуэт Кокотты, начали гудеть и вибрировать, Бирс Валёр
почувствовал, что дыхание его учащается. Когда внезапным светом засияли
стеклянные диски с расходящимися лучами, у него отвисла челюсть, а
маленькие глазки полезли на лоб. А когда наконец с грохотом распахнулись
массивные двери, Бирс буквально пал на колени, преисполненный благоговения
и невыразимой радости.
в нескольких футах от подножия машины, и ничто не мешало ему полностью
обозреть ее огромное пустое нутро. И само чрево, и двери в него были
утыканы стальными шипами с налипшей грязью и засохшими наростами. Каждый
шип заканчивался коническим устройством с отверстиями, бороздками и
шарнирами. Не вполне ясна была цель этих приспособлений, если только они
не являлись простыми украшениями. Что же до самих шипов, то в их
назначении сомневаться не приходилось, и сердце Бирса забилось в
восхищении. Он чувствовал, что способен угадать волю Кокотты и без
обращения к чарам. Его переполняло стремление служить ей, завоевав тем
самым ее благоволение, а возможно, и любовь.
и немедленным побуждением Бирса было отдать ей кузена Улуара, который
свалился в изнеможении на полу у ее подножия. Он выполнил свою задачу и
теперь не нужен. Бирс и раньше-то невысоко ставил своего кузена - слабого,
унылого, вечно напуганного, похожего на второе издание старого зануды
дядюшки Хорла. Да, Улуар - явный кандидат на роль жертвы, но все же...
оставался шанс, что Уисс этого не одобрит. Может быть, у него есть еще
какие-то планы относительно брата - Уисса понять нелегко. Поэтому Бирс
передумал, и его мутноватые глазки обшарили подвал в поисках других жертв.
Но взгляд всюду натыкался на народогвардейцев, явно для этой цели не
подходящих.
но ведь каким-то образом он обязан выполнить требования Кокотты, иначе
получится, что он подвел ее. Довольно долго он пребывал в неподвижности,
скрестив большие руки на груди, наморщив в размышлении лоб.
для Уисса никаких трудностей. В "Гробнице" содержалось шесть в высшей
степени подходящих жертв - приговоренных к смерти нирьенистов. Их казнь
откладывалась неделями в ожидании возрождения Кокотты, на чьи еще
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Ильин Андрей
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Мороз Александра