вновь замер.
Евгений Николаевич. - Ссым? Другие в твои годы голой задницей против танков
перли, на амбразуры лезли, а он, понимаешь, на роскошную бабу влезть
забоялся! Молчишь? Ну ничего, на Колыме и споешь, и спляшешь!
напряжение, которое буквально парализовало Нила с того момента, как он
принял из рук Асурова фотографии Татьяны - и даже раньше, когда увидел на
карточке физиономию Шерова. Он почувствовал себя спокойным и собранным.
слишком нагло.
на Асурова.
кончине профессора Донгаузера и взглянуть на нее под таким углом, - Асу-ров
усмехнулся. - Однако товарищ генерал имеет в виду совсем другой эпизод.
Васютинский, и гражданки Макаренко, она же Баренцева, при осмотре места
происшествия в вещах потерпевшей был обнаружен револьвер системы "наган",
серийный номер ИЗ-01414, - монотонно, будто читая с листа начал Асуров. - На
основании баллистической экспертизы был сделан вывод об идентичности данного
оружия тому, из которого в ночь с третьего на четвертое августа 1980 года в
подвале собственного дома в окрестностях города Сухуми были убиты гражданин
Сичинава Леван Багратович, министр химической промышленности Абхазской АССР,
и предположительно гражданин Сичинава Михаил Автандилович, бывший студент
Ростовского медицинского института. Тело Сичинава М. А. было обнаружено
двадцать третьего октября 1979 года в горной пещере в районе реки Бзыбь, до
какового времени гражданин Сичинава М. А. считался единственным
подозреваемым в убийстве своего дяди, Сичинава Л. Б. и находился во
всесоюзном розыске. Согласно показаниям Баренцева Н. Р., мужа гражданки
Баренцевой О. В., она же Макаренко, в период с 27 июля по 4 августа 1979 они
с женой проживали в гостинице спорткомплекса "Эшера", расположенного близ
Сухуми. 4 августа Баренцева О. В. неожиданно отбыла самолетом в город
Харьков, а Баренцев Н. Р. получил от нее билет на поезд "Сухуми-Ленинград"
на то же число и зашитый в мешковину предмет, предположительно чемодан
небольших размеров, с просьбой сохранить его для нее.
взамен коробку с крупной суммой денег, со слов Баренцева, десять тысяч
рублей. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о непосредственной
причастности гражданки Баренцевой О. В. к убийству Сичинава Л. Б. и Сичинава
М. А., а гражданина Баренцева Н. Р. - к соучастию в форме сокрытия следов
преступления...
пополам с Ионеско, а я лишь зритель в зале экзистенциального абсурда..."
театрального критика произнес он.
похищенные у министра ценности, скорее всего деньги, тем самым дав
преступнице возможность беспрепятственно пройти контроль в аэропорту и
скрыться, за что и получил свою долю награбленного, - совсем другим тоном
пояснил Асуров. - К сожалению, у тебя нет справки, подтверждающей, что ты
идиот, ибо только идиот мог не догадаться, что дело здесь нечисто... Такие
вот дела, дорогой. Так что хочешь не хочешь, а на агентурную работу
подписаться придется. Получишь удовольствие, обещаю.
ноги в сверкающих полуботинках на соседнее кресло.
Асуров. - Присадка, я надеюсь, безвредная?
Асуров. - Если вы полагаете, что Шеров его не раскусит с первого взгляда...
некоторые... нюансы. Полагаю, вашему новому приятелю ничего не угрожает, так
что не надо бить копытом.
японский диктофон, поставил на стол, нажал кнопку. Тихо зазвучал
взволнованный женский голос.
недугом любви..." - начал переводить Асуров. - Понятно. Дальше можете не
крутить.
аналитической запиской, и мне нет надобности объяснять, в какие круги мы
можем внедриться через эту Дерьян, - сказал Асуров, остановив пленку. - Вы,
московские, к начальству ближе, попробовали бы все-таки объяснить им, что
тут дела поважнее их аппаратных игр...
Николаевич. - Вы же не обыватель с улицы, прекрасно знаете, что Глав-папа до
конца года не дотянет. Именно сейчас решается - кто кого. И не исключено,
что с помощью нашей пешки, - Евгений Николаевич кивнул в сторону стены, за
которой спал Нил, - будет сожран не один король.
Заодно с нашим королем.
III
сильно попортил мой портрет, и на нашем последнем свидании я была
презентабельна.
лицо в тот последний миг, белое, с безумными глазами, с распяленным ртом, в
ушах не умолкает его крик и грохот выстрела. Надеялась, что это как-то
сгладится, приглохнет со временем - но нет. Не получается.
помочь вправить мозги одному бестолковому студенту, не понимающему, что
карточные долги надо возвращать. Разговор со студентом закончился тем, что
Ринго перевел его долг на себя, расплатился и даже открыл этому чудаку
долгосрочный кредит.
отказывать и совершенно неспособный думать о завтрашнем дне. Богатый дядя,
министр химической промышленности Абхазии - представляешь, там есть
химическая промышленность! - каждый месяц высылал ему по пятьсот рублей.
Поначалу этого хватало, но скоро Миша освоился в городе и вошел во вкус.
Кабаки, карты, девочки... Мы были щедры, он отвечал нам любовью и щенячьей
преданностью.
время платить по счетам, и назвал сумму. С Мишей случилась истерика, и тогда
пришлось вывезти нашего подопечного в укромное место и заняться лечением его
нервишек.
физкультуры" - и он у нас стал как новенький. Написал дорогому дяде, что
жив-здоров, отъехал с друзьями в строительный отряд и в ближайшее время
рассчитывает наведаться домой.
далеко не все вспоминали с любовью. Впрочем, нам в любом случае следовало
разделиться - Миша должен был знать, что, если он вздумает фокусничать и
сдаст могущественному дяде и его ментовским корешам одного из нас, останется
второй, который его из-под земли достанет. Поэтому в Сухуми поехала я. Имея
рекомендательные письма от Ринго, я быстро устроилась, наладила кое-какие
контакты, провела разведку на местности. К концу июля на Мише зажили все
следы нашего лечения, и Ринго доставил его в Феодосию и передал с рук на
руки мне. Мы должны были отплыть в Сухуми на том же теплоходе, на котором я
приехала в Крым.
тут же сделала круглые глаза, оттащила Мишу за кустики, велела срочно взять
еще один билет и ждать нас на пароходе, но ни в коем случае к нам не
приближаться и не подавать виду, что он меня знает. Пришлось шепнуть ему,
что ты - "контролер" от Ринго и хладнокровно пришьешь обоих, если что-то
пойдет не так. Он, бедный, рванул во все лопатки. Поверь, я не стремилась
создать тебе такую рекламу, но очень уж не хотелось, чтобы он болтался у нас
под ногами. Ведь я так истосковалась по тебе, единственному светлому лучику
в моей непутевой жизни, и как чувствовала, что больше нам не дано будет
свидеться...
Березин Федор
Махров Алексей
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей