случилось то, что случилось три часа назад.
позвякивание ложечки о кружку.
помешает. Выпить чаю - и уснуть. За полчаса ничего не произойдет. Я не дам
беспокоить...
встать, взять кружку с приготовленным для него чаем, выпить чай и прежним,
уже привычным всем, войти в соседний блиндаж, где сейчас ждали его последних
перед утром распоряжений, где был знакомый аккумуляторный свет, карты,
телефоны, рация, позывные, - ибо давно знал: немилосердный удар вечности,
опаляющий душу, не прекращает ни войны, ни страданий, не отстраняет живых от
обязанности жить. Так было и после известия о судьбе сына. И, собирая волю,
чтобы подняться, он спустил ноги с топчана, сел, поискал палочку.
подрезанных морщинами смертной усталости. - Что вы так смотрите, Божичко?
коричневую перекрученную струю, разносившую запах крепкой заварки,
смеженными ресницами спрятал скорбные, с желтыми блестками глаза. Сказал:
Веснина, положенных им в сумку для передачи в штаб, нашел скомканную,
слипшуюся в крови листовку-то самое страшное, чего нельзя было знать
Бессонову.
атаки танковому и механизированному корпусам, бой в северобережной части
станицы достиг переломной точки.
танковый бой, сверху в темноте казавшийся ошеломляюще чудовищным по своей
близости, смешанности, неистовому упорству и, может быть, особенно потому,
что нигде не было видно людей. По всей окраине взблескивали прямые выстрелы
орудии, меж домов кучно бушевали вихревые разрывы "катюш"; сцепившись во
встречном таране, пылали танки на перекрестках; по берегу среди начавшегося
пожара сползались розоватые, как бы потные, лоснящиеся железные тела, с
короткого расстояния били в упор, почти вонзаясь друг в друга стволами
орудий, гусеницами руша дома и сараи, разворачивались во дворах, отползали и
вновь шли в повторные атаки, охватывая плацдарм. Немцы сопротивлялись,
вцепившись в северный берег, но бой уже сползал к реке, уже что-то
изменилось на сороковой минуте, сконцентрированный гул, вой моторов
расколотыми отзвуками наполняли речное русло, немцы кое-где начали отходить
к переправам. И Бессонов вдруг посмотрел не на северный, а на южный берег,
боясь ошибиться, поторопиться в выводах.
казалось, в течение вчерашних суток все было смято, раздавлено, разбито,
разворочено бомбежками, танковыми атаками, артиллерийскими налетами, где
степь представлялась намертво выпаленной, совершенно пустынной, без единого
живого дыхания, теперь в разных концах ее рождались снопики винтовочных
выстрелов, горизонтально вылетали широкие багровые лоскуты пламени
нескольких орудий и узкие, колючие языки огня противотанковых ружей. Потом
из тех мест, где вчера проходили пехотные траншеи, заработали разом три
пулемета, забились в степи красными бабочками, запорхали внизу, над окопами.
То, что считалось мертвым, уничтоженным, начинало слабо шевелиться, подавать
признаки жизни, и невозможно было вообразить, как сохранилась эта жизнь, как
с начала и до конца боя теплилась она там, в этих окопах, на тех орудийных
позициях, через которые прошли или которые обошли танки, отрезав их, клещами
замкнув к концу вчерашнего дня южный берег.
глазам, мешая смотреть, выдавливая слезы; Бессонов достал носовой платок,
вытер лицо, глаза и потом приник к окулярам стереотрубы.
что не вызывало уже никакого сомнения. Там, на южном берегу, в раздавленных
танками траншеях, на разгромленных позициях батарей, начали вести огонь,
вступали в бой те оставшиеся в окружении, отрезанные от дивизии, кто, по
всем расчетам, никак не должен был уцелеть и не числился в живых.
растроганно и взволнованно говорил где-то рядом крепкий молодой голос Деева
среди ветреного гула на НП, захлестывающего брустверы, среди криков
связистов, оживления вокруг.
хвастливость его теми, своими ребятками из первых траншей, казалось давно
обреченными, но вот же продолжавшими бороться, - эта открытая его
размягченность, слабость не раздражали Бессонова, а наоборот: услышав
возгласы Деева, он, не обернувшись, с горькой судорогой в горле опять
подумал, что судьба все-таки благодарно наградила его командиром дивизии.
гремел перекатами эха, соединенными волнами грома над степью, все слитнее
клокотал моторами, пронзался стремительными светами беспорядочно то там, то
тут распарывающих небо немецких ракет. Немецкие танки, как разбуженные,
поднятые облавой звери, злобно огрызаясь, в одиночку и сбитыми в отдельные
стаи группами отползали от берега под натиском наших "тридцатьчетверок", с
ходу захвативших две переправы, по донесению, пять минут назад полученному
Бессоновым. Выбравшись на южный берег, "тридцатьчетверки" шли наискось,
ускоряя движение, наперерез, охватывали справа и слева неприкрытые фланги
вплотную сгрудившихся и будто тершихся друг о друга немецких танков.
приостановленной перед балкой, откуда наступали они утром, поминутно
стрелявших назад по северному и южному берегу, стали отрываться, не выдержав
остановки, одиночные танки, расползаясь в разные стороны. Затем над
сгрудившимися на той стороне машинами стремительно и высоко взмыла
сигнальная ракета, погорела в небе, зеленым дождем осыпалась в степь. И
сейчас же чуть сбоку и впереди немецких танков на высотке перед балкой
зачастило, заморгало пламя, замелькали под углом к небу пулеметные трассы -
малиновые пунктиры в темноту степи, в тыл немцам. Но на высотке не могли
быть наши. Стрелял, оказывается, немецкий крупнокалиберный пулемет - по
трассам видно было, с НП.
Божичко, переминаясь возле Бессонова в азартно-радостном возбуждении от боя,
оттого, что отходили немцы, оттого, что не ослабевал натиск наших танков, и
захохотал даже: - Ну дают гастроли, товарищ генерал!
горизонтали очередям пулемета на высотке над балкой, сначала озадаченный не
менее Божичко. Но, различив задвигавшуюся по берегу в сторону непрерывных
трасс массу танков, понял, что немецкий пулемет направлением очередей
указывал в темноте танкам путь отхода по шоссе за балкой.
главного, были излишними, могли нарушить что-то в нем самом, так обостренное
сейчас, что-то сжатое, горячее, как ощущение ошеломляющего успеха,
разгаданности чужой тайны, удовлетворенности мыслью, что случилось
предполагаемое, что введенные в бой корпуса, поддержанные артогнем в самом
начале атаки, внезапным ударом сбили немцев с плацдармов, захватили
переправы, вышли на южный берег и теперь, продвигаясь по той стороне,
охватывали немцев с флангов, а немцы откатывались на юг - в направлении
пулеметных трасс. Он всегда боялся легкого везения на войне, слепого счастья
удачи, фатального покровительства судьбы, он отрицал и пустопорожний
максимализм некоторых однокашников, сладостно-прожектерские мечтания в
кулуарах штабов о Каннах в каждой намеченной операции. Бессонов был далек от
безудержных иллюзий, потому что за неуспех и за успех на войне надо платить
кровью, ибо другой платы нет.
торопиться с подробным докладом в штаб фронта...".
оборону на волосок от катастрофы, после прорыва немцев на северный берег,
после потерь, напряжения, рассечения дивизии Деева, когда он видел сейчас
подожженные пехотные "оппели" на дороге в степи, отходившие на юг немецкие
танки, вспышки орудийных выстрелов, кинжальные язычки ПТР вслед этим
отползавшим к балке танкам, все жарко, до испарины на спине сжалось в
Бессонове, и он, силясь сдержать себя, выслушивая с непроницаемым лицом
свежие донесения по рации, сильнее втискивал в землю палочку завлажневшими в
меховой перчатке пальцами.
сию секунду пойти в блиндаж и, не спеша в радости, донести командующему
фронтом, которому полчаса назад докладывал о начале контрудара. Донести, что
немцы откатываются назад, что танковый и механизированный корпуса развивают
успех и им отдан приказ полностью занять южнобережную часть станицы,
продвигаться вперед, перерезать шоссе южнее станицы.
станичных домов лохмы огня, подымались и сталкивались заверти разрывов на
улочках, где теперь шел танковый бой.
доклады, окруженный знобким ветерком команд, всеобщего возбуждения на НП,
громких голосов, победных улыбок, довольного смеха. И уже кое-где
неприкрыто, с облегчением закуривали, то там, то тут щелкали портсигары,
Круз Андрей
Свержин Владимир
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Скальци Джон
Шилова Юлия