Чтение 75–й страницы книги ~Сорок пять~

- Пойдем ужинать, Мейнвиль, это даст нам возможность провести время. У
меня такое настроение, что я готова передвинуть стрелку часов.

- Час настанет, будьте спокойны.

- Но наши люди, наши люди!

- Они будут вовремя; едва пробило восемь часов, время еще не упущено.

- Мейнвиль, Мейнвиль, мой бедный брат просит послать врача; лучший врач,
лучшее лекарство для раны Майена будет прядь волос с тонзуры Валуа, и
человек, который отвезет ему этот подарок, будет хорошо встречен.

- Через два часа, сударыня, этот человек поедет к нашему дорогому герцогу
в его убежище. Он уехал из Парижа как беглец, а вернется сюда как
триумфатор.

- Еще одно слово, Мейнвиль, - сказала герцогиня, остановившись на пороге
комнаты.

- Что угодно, сударыня?

- Наши друзья предупреждены?

- Какие друзья?

- Члены Лиги.

- Боже упаси, сударыня! Предупреждать буржуа - это значит бить в набат на
колокольне собора Нотр-Дам. Как только все будет сделано, то прежде, чем
кому-либо это станет известно, у нас будет возможность послать пятьдесят
курьеров, но тогда пленник будет надежно заперт в монастыре, и мы сможем
защищаться против целой армии. Если это будет нужно, мы тогда, ничем не
рискуя, можем кричать со всех крыш: Валуа принадлежит нам!

- Ну-ну, вы ловкий и осторожный человек, Мейнвиль, и Беарнец имеет
основания называть вас Менлиг (руководитель Лиги), я как раз собиралась
сделать то, что вы говорите; но это как-то смутно брезжило у меня в уме. Вы
знаете, как велика моя ответственность, Мейнвиль, вы знаете, что никогда, ни
в какие времена ни одна женщина не предприняла и не завершила дела,
подобного тому, о котором я мечтаю.

- Я это хорошо знаю, сударыня, поэтому и трепещу, давая вам советы.

- Итак, подведем итоги, - властно продолжала герцогиня, - монахи спрятали
под рясами оружие?

- Так точно.

- Люди, вооруженные шпагами, на дороге?

- Сейчас они уже должны быть там.

- Горожане будут оповещены после события?

- Это дело трех курьеров; в десять минут Лашапель-Марто, Бригар и
Бюсси-Леклер будут оповещены, а они, в свою очередь, предупредят других.

- Прежде всего прикажите убить двух болванов, они ехали по обеим сторонам
кареты, это даст нам возможность рассказывать о событии так, как будет для
нас выгоднее.

- Убить этих бедняг! - сказал Мейнвиль. - Вы считаете, что необходимо их
убить, сударыня?

- Например, Луаньяка? Нечего сказать, потеря!

- Это доблестный воин.

- Негодяй, сделавший карьеру; точно так же, как другой верзила, который
ехал слева, чернявый, со сверкающими глазами.

- Ну, этого мне не так жалко, я его не знаю; но я согласен с вашим
мнением, сударыня, у него достаточно неприятный вид.

- Значит, вы отдаете его мне? - сказала, смеясь, герцогиня.

- О, охотно, сударыня.

- Очень вам благодарна.

- Бог мой, сударыня, я ведь не спорю с вами. Если я что и сказал, то лишь
ради вашего доброго имени и ради чести той партии, к которой мы принадлежим.

- Хорошо, хорошо, Мейнвиль, всем известно, что вы человек добродетельный.
Если понадобится, вам можно даже выдать в этом свидетельство. К этому делу
вы не будете иметь никакого отношения; они, как защитники короля, падут,
защищая его. Я только поручаю вашему вниманию этого молодого человека.

- Какого молодого человека?

- Который только что был здесь. Посмотрите, действительно ли он ушел, не
шпион ли это, подосланный нашими врагами.

- Сударыня, - ответил Мейнвиль, - я к вашим услугам.

Он подошел к балкону, приоткрыл ставни и просунул голову наружу, стараясь
что-нибудь разглядеть.

- Какая темная ночь!

- Самая что ни на есть отличная, - возразила герцогиня, - чем она темнее,
тем для нас лучше. Бодритесь, бодритесь, капитан.

- Да, но мы ничего не увидим, а ведь нам очень важно все видеть.

- Бог, чье дело мы защищаем, видит за нас, Мейнвиль.

Мейнвиль, по всей вероятности, не был так уверен, как г-жа де Монпансье,
в том, что бог помогает людям в подобных делах. Он снова расположился у окна
и, вглядываясь во мрак так напряженно, как только мог, замер в
неподвижности.

- Видите вы каких-нибудь прохожих? - спросила герцогиня, потушив из
предосторожности свет.

- Нет, но я различаю конский топот.

- Это они, это они, Мейнвиль. Все идет хорошо.

И герцогиня мельком взглянула на знаменитые золотые ножницы, которым
предстояло сыграть в истории такую великую роль.

Глава 11

КАК ДОМ МОДЕСТ ГОРАНФЛО БЛАГОСЛОВИЛ КОРОЛЯ ПЕРЕД МОНАСТЫРЕМ СВЯТОГО ИАКОВА

Эрнотон вышел из дворца опечаленный, но совесть его была спокойна. Ему
исключительно повезло: он признался в любви принцессе крови, а затем
последовала важная беседа, благодаря которой она сразу забыла об этом
признании - настолько забыла, что оно уже не могло повредить ему теперь, и
не настолько все же, чтобы оно не могло стать ему полезным впоследствии.

Это не все: ему повезло и в том, что он не предал ни короля, ни г-на де
Майена, да и сам себя не погубил.

Итак, он был доволен, но хотел еще многого - между прочим, поскорее
возвратиться в Венсен и сообщить обо всем королю.

Затем, когда королю все станет известно, лечь и поразмыслить.

Размышлять - высшее счастье людей действия, единственный отдых, который
они себе разрешают.

Поэтому, едва очутившись за воротами Бель-Эба, Эрнотон пустил своего коня
вскачь. Но не успел этот испытанный в течение последних дней его товарищ
проскакать и сотни шагов, как Эрнотона остановило препятствие, которого его
глаза, ослепленные ярким освещением Бель-Эба и еще плохо свыкшиеся с
темнотой, не могли ни заметить, ни оценить по достоинству.

То была просто-напросто группа всадников, устремившаяся на него с обеих
сторон дороги и сомкнувшаяся перед ним на середине ее, так что он оказался
окруженным и в грудь ему направлено было около полудюжины шпаг и столько же
пистолетов и кинжалов.

Для одного человека этого было слишком много.

- Ого! - сказал Эрнотон. - Грабят на дороге в одном лье от Парижа. Ну и
порядки в этих местах. У короля никуда не годный прево. Посоветую ему
переменить его.

- Замолчите, пожалуйста, - произнес чей-то показавшийся Эрнотону знакомым
голос. - Вашу шпагу, оружие, да поживей.

Один из всадников взял под уздцы лошадь Эрнотона, два других отобрали у
него оружие.

- Черт! Ну и ловкачи! - пробормотал Эрнотон. Затем он обратился прямо к
тем, кто его задержал:

- Господа, вы бы хоть сделали милость и объяснили...

- Э, да это господин де Карменж! - сказал самый расторопный из напавших,
тот, который схватил шпагу молодого человека и еще держал ее в руке.

- Господин де Пенкорнэ! - вскричал Эрнотон. - Неблаговидным же делом вы
тут занимаетесь.

- Я сказал - молчать! - повторил в нескольких шагах от них тот же громкий
голос. - Отвести его в караульное помещение.

- Но, господин де Сент-Малин, - сказал Пердикка де Пенкорнэ, - человек,
которого мы задержали...

- Ну?

- Это наш товарищ, Эрнотон де Карменж.

- Эрнотон здесь! - вскричал Сент-Малин, побледнев от ярости. - Что он тут
делает?

- Добрый вечер, господа, - спокойно сказал Карменж. - Признаюсь, я не
думал, что меня окружает такое хорошее общество.

Сент-Малин не мог произнести ни слова.

- Я, видимо, арестован, - продолжал Эрнотон, - ведь вы же не совершали на
меня грабительского налета?

- Черт возьми! - проворчал Сент-Малин. - Вот уж непредвиденное
обстоятельство.

- Я, со своей стороны, тоже не мог его предвидеть, - засмеялся Карменж.

- Вот незадача. Что вы делаете тут на дороге?

- Если бы я задал вам этот же вопрос, вы бы ответили мне, господин де
Сент-Малин?

- Нет.

- Примиритесь же с тем, что я поступаю так, как поступили бы вы.

- Значит, вы не хотите сказать, что вы делали на дороге?

Эрнотон улыбнулся, но не ответил.

- И куда направляетесь, тоже не скажете?

Молчание.

- В таком случае, сударь, - сказал Сент-Малин, - раз вы не желаете
объясниться, я вынужден поступить с вами, как с любым обывателем.

- Пожалуйста, милостивый государь. Только предупреждаю вас, что вам
придется держать ответ за все, что вы сделаете.

- Перед господином де Луаньяком?