природы нарушал лишь звон железных пут на ногах лошадей.
больше делами небесными, чем земными, как вдруг какой-то звук вывел его из
задумчивости. Географ прислушался, и, к его великому изумлению, он
распознал звуки рояля. Чья-то сильная рука посылала звучные аккорды в
ночную тишь. Ошибки не могло быть.
поверить.
уверить себя, что это какая-то удивительная австралийская птица подражает
звукам рояля Эрара или Плейеля, точно так же, как другие австралийские
птицы подражают звукам часов и точильной машины.
присоединился певец. Паганель слушал, не сдаваясь. Но через несколько
мгновений он вынужден был признать, что слышит чудесные звуки арии "Il mio
tesoro tanto" из "Дон-Жуана".
музыкальны ни были попугаи, они не смогут спеть арию из оперы Моцарта! -
вскричал географ и прослушал до конца гениальную мелодию.
ночи, было неописуемо. Долго звучал этот голос, чаруя Паганеля, наконец
умолк, и все кругом объяла тишина.
глубокую задумчивость. Паганель ничего не сказал матросу, решив сообщить
завтра Гленарвану об этой странной музыке, и пошел спать в палатку.
Гленарван тотчас же вскочил на ноги. Два великолепных пойнтера,
превосходные образчики английских породистых собак, прыгая, резвились на
опушке рощицы. При приближении путешественников они скрылись среди
деревьев и залаяли громче.
Гленарван, - а также охотники, поскольку имеются охотничьи собаки.
впечатлениями, как вдруг появились верхом на великолепных чистокровных
конях-гунтерах двое молодых людей. Оба джентльмена, одетые в изящные
охотничьи костюмы, заметив путников, расположившихся табором, словно
цыгане, остановили лошадей. Они, казалось, недоумевали, что означает здесь
присутствие этих вооруженных людей, но, увидев путешественниц, выходивших
из фургона, тотчас же спешились и, сняв шляпы, направились к женщинам.
Лорд Гленарван пошел навстречу незнакомцам и в качестве приезжего первый
отрекомендовался, назвав свое имя и звание. Молодые люди поклонились, и
старший сказал:
честь отдохнуть у нас в доме?
Вы находитесь на территории нашей станции, и до дома не больше четверти
мили.
гостеприимством... - начал Гленарван.
бесконечно обяжете бедных изгнанников, если согласитесь посетить их в этой
пустыне.
нескромностью, если я спрошу вас, не вы ли пели вчера божественную арию
Моцарта?
Сенди.
пламенного поклонника музыки! - сказал Паганель, протягивая руку молодому
человеку.
надо было держаться. Лошадей поручили Айртону и матросам.
пешком в обществе молодых людей к усадьбе.
порядке, в каком содержатся английские парки. Громадные луга, обнесенные
серой оградой, расстилались кругом, насколько мог охватить глаз. Там
паслись тысячи быков и миллионы баранов. Множество пастухов и еще большее
количество собак охраняли это шумное, буйное стадо. К мычанию и блеянию
присоединялись лай собак и резкое щелканье бичей пастухов.
которой высилась величественная гора Готтем, поднимающаяся на семь с
половиной тысяч футов над уровнем моря. Во все стороны расходились длинные
аллеи вечнозеленых деревьев. Там и сям виднелись густые заросли "грэстри",
десятифутового кустарника, похожего на карликовые пальмы, но с густыми
длинными и узкими листьями. Воздух был напоен благоуханием мятнолавровых
деревьев, усыпанных гроздьями белых, тонко пахнущих цветов.
вывезенные из Европы. Тут были персиковые, грушевые, яблоневые, фиговые,
апельсиновые, смоковницы и даже дубовые деревья, встреченные громким "ура"
путешественников. Идя под тенью, отбрасываемой деревьями их родины, они
восхищались порхавшими между ветвями птицами с шелковистым оперением и
иволгами, одетыми словно в золото и черный бархат.
Хвост ее похож на изящный инструмент Орфея - лиру. Когда она носилась
среди древовидных папоротников и хвост ее ударял по листьям, то казалось,
что вот-вот зазвучат гармоничные аккорды, подобные тем, которые царь
Амфион некогда вдохновенно извлекал из своей лиры, чудесно воскрешая стены
города Фив. Паганелю захотелось сыграть на этой лире.
так неожиданно возникшего перед ним среди австралийской пустыни оазиса. Он
выслушал рассказ молодых людей. В Англии, среди цивилизованной природы,
новоприбывшие гости прежде всего сообщили бы хозяевам, откуда они прибыли
и куда держат путь. Но здесь Патерсоны, движимые неуловимым чувством
деликатности, почли долгом своим прежде всего ознакомить путешественников,
которым предлагали кров, с теми, чье гостеприимство принималось.
освобождает от работы. Мишель и Сенди Патерсон были сыновьями лондонского
банкира. Когда они стали взрослыми, отец сказал им: "Вот вам, дети мои,
миллионы, отправляйтесь в какую-нибудь далекую колонию, положите там
начало любому крупному предприятию и, работая, ознакомьтесь с жизнью. Если
вы будете удачливы, тем лучше! Если прогорите, что делать! Не будем
сожалеть, что потеряли миллионы, поскольку они помогли вам стать людьми".
Молодые люди повиновались отцу. Выбрав в Австралии колонию Виктория, они
решили именно там снять жатву с пущенных в оборот родительских миллионов и
не раскаялись в этом. Спустя три года их предприятие пышно расцвело.
более чем три тысячи подобных имений. Одни принадлежат
скотопромышленникам, которые разводят там скот, другие - "сетлерам",
которые главным образом занимаются земледелием. До появления в этих местах
двух молодых англичан самым процветающим имением было имение господина
Жамисона. Оно простиралось на сто километров, причем километров двадцать
тянулось вдоль реки Парао, притока Дарлинга.
вести хозяйство. Молодые люди одновременно занялись и скотоводством и
землепашеством. Они с большой энергией и очень умно управляли своим
огромным поместьем.
области Муррей, занимая пространство между 146ь48' и 147ь, иначе говоря
площадь шириною и длиною в пять лье, между Буффало и Готтем. На двух
северных концах этого обширного прямоугольника налево вздымалась вершина
Абердеен, а направо - вершины Хиг-Барнен. Не было недостатка и в чудесных
извилистых реках. Успешно развивалось как скотоводство, так и земледелие.
На десяти тысячах акров великолепно обработанной земли произрастали как
туземные, так и привозные растения. Миллионы голов скота жирели на
пастбищах. Поэтому продукты этого хозяйства высоко ценились на рынках
Каслмейна и Мельбурна.
которой росли казуариновые деревья, показался дом Патерсонов.
эмерофилис. Вокруг шла увешанная китайскими фонариками крытая веранда,
напоминавшая галереи древнеримских зданий. Окна защищены были
разноцветными парусиновыми навесами, казавшимися огромными цветами. Трудно
было представить себе более уютный, более прелестный и более
комфортабельный уголок. На лужайках и среди рощиц, окружающих дом,
высились бронзовые канделябры, увенчанные изящными фонарями. С
наступлением темноты весь парк освещался белым светом га" за от газометра,
скрытого в чаще акаций и древовидных папоротников.
ничего, что говорило бы о сельском хозяйстве. Все строения - настоящий
поселок более чем в двадцать домов и хижин - находились в четверти мили от
дома, в глубине маленькой долины. Хозяйский дом соединен был с этим
поселком электрическими проводами - телеграфом, обеспечивая мгновенное
сообщение, а дом, удаленный от всякого шума, казался затерянным в чаще
экзотических деревьев.
изящный железный мостик. Он вел в часть парка, прилегавшую к дому.