read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Заслужил, заслужил.
Я задумался о том, означает ли это, что он решил оставить меня в живых.
Или же, напротив, в самом ближайшем будущем нож Железяки или зубы Чхаггана
Одним Кусом Пять пройдутся по моему горлу. Я распрощался со всеми и ушел.
Убийц ко мне не подослали. Тогда - нет. Но ощущение, что за мной следят, не
покидало меня.
Надо сказать, что в 1991 году стратегические планы Мандука уже были в
большей степени связаны с широким религиозно-националистическим движением,
чем с первоначальной, привязанной к конкретному месту платформой "Бомбей для
маратхов", которая привела его к власти. Филдинг тоже вступал в союзы - с
националистическими партиями сходной ориентации, с полувоенными
организациями, со всей "буквенной лапшой" авторитарных аббревиатур: БДП,
РСС, ВХП******... На этой новой стадии деятельности ОМ я уже был им не
нужен. Зинат Вакиль из "Наследия Зогойби" (где я с некоторых пор проводил
немалую часть своего времени, странствуя по сотворенным матерью
фантастическим мирам, воссоздавая себя на пути приключений, которые
вообразила для меня Аурора), умница Зини, державшаяся левых взглядов и не
знавшая о моих связях с Мандуком, относилась к риторике по поводу "Рам
раджья" с глубочайшим презрением.
- Уши вянут от этой ахинеи, - негодовала она. - Во-первых: вот религия,
где люди поклоняются тысяче и одному богу, и вдруг они одного-единственного
бога назначают главным боссом. А как быть, к примеру, с Калькуттой, где Раму
не шибко почитают? И храмы Шивы теперь, выходит, не годятся для молитвы?
Чушь собачья. Во-вторых: в индуизме отнюдь не одна, а много священных книг,
и вдруг остается Рамаяна, и только Рамаяна. А куда делась Бхагавадгита? Куда
делись все пураны? Как они смеют все искажать? Те еще шуточки. И в-третьих:
индуизм не требует от людей совместной молитвы, но как без нее эти типы
смогут собирать толпы, которые им позарез нужны? И вот изобретается массовая
пуджа и объявляется, что это единственный способ проявить подлинное,
первосортное религиозное чувство. Один воинственный бог, одна книга и
владычество толпы - вот во что они превращают индуистскую культуру с ее
многоголовой красотой, с ее миролюбием.
- Вы марксистка, Зини, - заметил я. - Вечная песня всей вашей братии:
Истинное Учение и его искажения в реальных условиях. Вы думаете, индусы,
сикхи и мусульмане никогда раньше не резали друг друга?
- Я постмарксистка, - поправила она меня. - И что бы ни было верно или
неверно в социалистических учениях, нынешнее их политиканство - воистину
нечто новенькое.
Раман Филдинг нашел немало неожиданных союзников. Помимо "буквенной
лапши", были еще богатей с Малабар-хилла, разглагольствующие на своих званых
обедах о том, что "меньшинствам надо преподать хороший урок" и "кое-кого
надо поставить на место". Правда, это были люди, которых он специально
обхаживал; неким даром небес, однако, выглядело то, что на одном лишь
вопросе о противозачаточных средствах он заработал поддержку мусульман и,
что еще более удивительно, монахинь из "Марии Благодатной". Индуистов,
мусульман и католиков, стоявших на грани жестокого межобщинного конфликта,
мгновенно объединила общая ненависть к презервативу, колпачку и пилюле. Моя
сестрица Минни - сестра Флореас - была, само собой, одним из активнейших
борцов против последней триады.
После провала попытки ввести насильственное ограничение рождаемости в
середине семидесятых планирование семьи постоянно было в Индии болезненным
вопросом. Недавно, однако, возникло новое движение за маленькие семьи под
лозунгом: "Хам до хамаре до", то есть: "Нас двое, и у нас двое". Пользуясь
этим, Филдинг начал свою кампанию запугивания. Агитаторы ОМ шли в трущобы и
многоквартирные дома, где жили индусы, и говорили им, что мусульмане
отказываются брать на себя подобные обязательства.
"Если нас двое, и у нас двое, а их двое, и у них десять раз по двое, то
скоро их станет больше, чем нас, и они сбросят нас в море!" Идею о том, что
три четверти миллиарда индусов могут быть сметены детьми ста миллионов
мусульман, парадоксальным образом подкрепляли выступления многих
мусульманских имамов и политических лидеров, которые намеренно
преувеличивали численность индийских мусульман с тем, чтобы повысить
собственную значимость и вселить в общину уверенность в своих силах; эти же
деятели постоянно указывали, что мусульмане - гораздо лучшие бойцы, чем
индусы. "Пусть будет хотя бы шесть индусов на одного нашего! - кричали они
на митингах. - Хоть чуть-чуть будет похоже на драку. Хоть немного повоюем
прежде, чем трусы-индусы побегут наутек". Теперь в этой сюрреалистической
числовой игре произошел новый поворот. Католические монахини принялись
маршировать по трущобам центрального Бомбея и вонючим переулкам Дхарави,
громко протестуя против ограничения рождаемости. Никто не трудился упорнее,
никто не спорил яростнее, чем наша милая сестра Флореас; но в какой-то
момент ее убрали с передовой линии, потому что другая монахиня случайно
услышала, как она объясняет объятым ужасом жителям трущоб, что у Господа
есть свои способы контроля над численностью Его стада и что, согласно ее
видениям, в ближайшем будущем многие из ее слушателей, так или иначе, умрут
из-за надвигающихся мятежей и болезней. "Я и сама скоро отправлюсь на небо,
- говорила она сладким голосом. - О, как я предвкушаю этот день".

x x x
Я стал семидесятилетним стариком в первый день 1992 года, в возрасте
тридцати пяти лет. Библейский возраст -всегда зловещий рубеж, тем более в
стране, где ожидаемая продолжительность жизни заметно ниже срока,
отпущенного Ветхим Заветом; и для вашего покорного слуги, которого каждые
шесть месяцев неизменно старили на целый год, этот момент заключал в себе
особую, дополнительную пикантность. Как легко человеческий разум
"нормализует" ненормальное, с какой быстротой немыслимое становится не
только мыслимым, но обыденным, не стоящим того, чтобы о нем помыслить! - Так
мое "заболевание", едва оно было признано неизлечимым, неизбежным и еще
всевозможными "не", которые я не в состоянии теперь припомнить, быстро
начало превращаться в обстоятельство столь скучное, что я даже не мог
заставить себя надолго задержаться на нем мысленно. Кошмар моей
уполовиненной жизни стал всего-навсего Фактом, а что можно сказать о Факте
помимо того, что он имеет место?
- Ибо можно ли спорить с Фактом, сэр? - Никоим образом!
- Можно ли растягивать его, ужимать его, осуждать его, просить у него
прощения? - Нет; поступать так - чистейшей воды глупость. - Как же тогда нам
подступиться к столь непреклонной, столь абсолютной Данности? - Сэр, ей дела
нет до того, подступаетесь вы к ней или оставляете ее в покое;
следовательно, лучше принять ее как она есть и жить дальше.
- А разве Факты никогда не изменяются? Разве старые Факты никогда не
замещаются новыми наподобие лампочек, наподобие туфель, и кораблей, и всех
прочих вещей под солнцем?
- Послушайте: если такое происходит, это означает одно - что это
попросту никакие не Факты, что это только Позы, Видимости и Подделки.
Подлинный Факт - не горящая Свеча, вяло истаивающая в лужицу воска; и не
Электрическая Лампочка с хрупкой недолговечной нитью, столь же
короткоживущая, как летящий на нее Мотылек. И не из банальной обувной кожи
он сделан, и течи в нем не будет. Он светит! Он шагает! Он плывет! - Да! -
На веки вечные.
После моего тридцать пятого - или семидесятого - дня рождения я, так
или иначе, не мог отмахиваться от великого Факта моей жизни с помощью таких
патентованных словечек, как кисмет, карма или судьба. Он начал
воздействовать на меня посредством болезней и госпитализаций, которыми я не
буду занимать внимание брезгливого и нетерпеливого читателя; скажу лишь, что
они поставили меня лицом к лицу с реальностью, от которой я столько лет
отводил глаза. Мне недолго осталось жить. Эта простая истина горела, когда я
ложился спать, на изнанках моих век, написанная пламенными буквами; о ней
первой я вспоминал, когда просыпался. До этого дня тел дожил. Будешь ли ты
здесь завтра? Увы, мой брезгливый и нетерпеливый друг: сколь позорно, сколь
негероично это ни выглядит, я начал жить, ежеминутно ощущая страх смерти.
Это была зубная боль, от которой не помогали ни успокаивающее масло, ни
гвоздика.
Одним из последствий моего романа с медициной стала физическая
невозможность совершить то, на что я, впрочем, давно потерял всякую надежду,
- а именно, стать отцом и тем самым облегчить, если не сбросить вовсе, бремя
моего сыновства. Это фиаско так разозлило Авраама Зогойби, который на
девяностом году жизни был здоровей, чем когда-либо, что он не счел нужным
прикрыть раздражение даже тончайшим слоем сочувствия или заботы.
- Только это мне и было от тебя нужно, - брызжа слюной, проговорил он у
моей постели в больнице "Брич-кенди". - Теперь выясняется, что я не получу
ни шиша.
Наши отношения стали холодней после того, как я отказался участвовать в
тайных операциях банка "Хазана", особенно в тех, что были связаны с
производством так называемой "исламской бомбы".
- Тебе только ермолки не хватает, - издевался надо мной отец. - И
филактерии*******. Может, нужны уроки иврита и билет до Иерусалима в один
конец? Только мигни. Кстати, к твоему сведению, многие наши кочинские евреи
жалуются на дискриминацию на твоей разлюбезной заморской родине.
Авраам, предатель своего народа, повторял теперь в пугающем,
грандиозном масштабе свой давний проступок, когда он повернулся спиной к
матери и общине и кинулся из еврейского квартала в католические объятия
Ауроры. Авраам, черная дыра Бомбея. Я видел его в оболочке тьмы, видел некой
коллапсирующей звездой, тем сильней притягивавшей к себе мрак, чем больше
становилась ее масса. Ни один луч света не мог вырваться из его силового
поля. Он давно уже начал внушать мне опасения; теперь эти опасения сменились
ужасом, соединенным с жалостью, - смесь, описать которую я не в силах.
Повторю еще раз: я не ангел. Я держался в стороне от дел МБХ, но
империя Авраама была велика и на девять десятых не доступна постороннему
глазу. Я не сидел без работы. Я тоже стал обитателем верхних этажей
небоскреба Кэшонделивери и испытывал немалое беззаконное наслаждение от того



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 [ 75 ] 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.