погреб бы снес.
пионеров праздник? Все равно лучше, чем Первое мая, не выйдет. Ходить
каждый день в кино по три раза? А когда же уроки учить? Жить, ничего не
делая? Ну что делать тогда? Купить в магазине на Кировской выставленный в
окне корабль? Так почти такие Володя без всякого клада сам умел строить.
не надо! Мне уж папа фотоаппарат обещал...
всякие эти сокровицы.
сам этот Том Сойер - парень, в общем-то, был хороший, смелый. Только
целоваться любил чуть что... А так он потом этот клад со своим товарищем
честно пополам разделил в конце книги. А тот был совсем бедный, почти
беспризорник. Ему и учиться было не на что. Ведь у них там, за границей,
без денег и учиться нельзя.
как? - продолжал он убежденно. - У них там - я читал в одной книжке,
название только забыл - каждый хочет для себя побольше набрать и друг у
дружки отнимают. А у нас же самое главное - это все общее.
тихонько про себя: "Коммунизм", - а потом решился спросить:
ответил:
про себя младшие пионеры.
что он способный, а ему всего дадут, сколько ему нужно. Отказа ни в чем не
будет. Всего будет достаточно, потому что техника везде пойдет! И люди
станут все развиваться, сделаются могучими и всю природу покорят! Только
тут еще дела хватит, папа говорит. Так сразу, легко, конечно, не выйдет.
Тут надо еще всем будет потрудиться. И следить, чтоб не разорял никто!.. Я
про это книжку читал...
фашисты против. Неохота им, чтоб у нас коммунизм был.
обороны СССР! Чтобы на тот клад танк сделали и назвали от нашего имени
"Юный партизан".
верхнего горизонта, заглушенно зарокотал обвал.
почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо.
неслышно подойдя по мягкой пыли ракушечника, никем не замеченный в тени. Он
слышал конец разговора, но не хотел вмешиваться. Глаза у него странно
блестели, и, посмотрев на политрука, Володя понял, он все слышал.
свете клад, самое драгоценное сокровище мы еще вместе с самим товарищем
Лениным Владимиром Ильичом в 1917 году отвоевали. Это наша свобода, та
жизнь, к которой мы с вами уже привыкли. Мы этот клад сейчас с собой под
землю укрыли, чтоб фашисту не отдать, и этот клад в верных руках: его с
нами по ленинскому завету партия бережет. - А потом Корнилов негромко
сказал: - Володя Дубинин, Ваня Гриценко, пройдите в штаб. Вас командир
вызывает.
связь с поверхностью. В поселке Старый Карантин жил один человек, который
должен был сообщать подземным партизанам о действиях вражеских войск, о
продвижении их к Керчи и о мерах, которые принимаются фашистами против
партизан. То был Михаил Евграфович Ланкин, болезненный, тихий человек,
работавший прежде комендантом каменоломен. По заданию командования партизан
и крымского подпольного партийного центра он остался в поселке. "Куда уж
мне, со здоровьишком моим, с места на место мыкаться", - объяснял он
удивлявшимся соседям. И при этом покашливал и сам себя стукал сзади кулаком
по сутулой, почти горбатой спине.
доктора посоветовали. Несколько лет он был смотрителем Павловского маяка -
того, что высится между керченской крепостью и Старым Карантином. Здесь он
долго жил бобылем, лишь в редких случаях появляясь в городе, и, может быть,
привычка к одиночеству сделала его малоразговорчивым, нелюдимым. Когда
Ланкин стал комендантом, он перебрался в крохотный домишко на поверхности
каменоломен, в поселок, который носил со времен гражданской войны название
"Краснопартизанский". Домик Ланкина приютился в выемке горы, откуда
вырезали с поверхности камень-ракушечник.
исполнительного, верного своему слову и преданного делу. Еще задолго до
ухода партизан под землю они доверили Ланкину тайну отряда. Комендант
каменоломен помогал отряду готовиться к подземной жизни. Вместе с
Жученковым он подвозил и укрывал в каменоломнях подрывные материалы. Целые
дни и ночи он вместе с рабочими механического цеха заряжал гранаты или
приспосабливал подземные пещеры для жилья. Покойный Зябрев, который до
войны был секретарем партийной организации Камыш-Бурунской электростанции и
хорошо разбирался в людях, тоже знал Ланкина. Он полагал, что
немногословному коменданту можно довериться во всем. Ланкин был
беспартийным и, значит, оставаясь на поверхности после ухода отряда,
вызывал бы меньше подозрений со стороны фашистов. Зябрев согласовал вопрос
о Ланкине там, где полагается. И вот этот тихий, незаметный, согбенный
человек с готовностью принял на себя смертельно опасное задание Зябрева: он
остался на поверхности связным между подземными партизанами и подпольным
большевистским центром.
Зябрева, комендант отослал жену к своей сестре в Старый Карантин, а сам
остался в своем домишке, врезанном в гору над каменоломнями. Никто не знал,
что в маленьком погребке под домиком коменданта спрятан телефон, провод
которого уходил под землю, где на далеком его конце находился другой
походный аппарат, - тот, что стоял на командирском столе в штабе
партизанской крепости. И ни один человек, который вошел бы в домик Ланкина,
даже при тщательном осмотре не смог бы догадаться, что одна из массивных
каменных стен, если умело, особым способом, нажать на секретный выдвижной
камень, без особых усилий сдвинется с места, открывая ход в погреб, откуда
шел узкий подземный лаз в самые каменоломни.
раз спускался в верхний горизонт каменоломен и оставлял в условленных
местах записки, в которых и сообщал командованию партизан очень важные
сведения с поверхности. По ночам он вызывал штаб по телефону. Но затем
связь внезапно оборвалась.
узнали, что гитлеровское командование выселило всех жителей из домов,
находившихся над каменоломнями или вблизи от них. И, должно быть, Ланкин,
как это было предусмотрено на такой случай, переехал к сестре в Старый
Карантин. Потом разведчики партизан, попытавшиеся было выйти на поверхность
через подполье комендантского домика, убедились, что фашисты взорвали его.
Подземный ход оказался заваленным.
на поверхность ни к чему не привели. Фашисты сторожили выходы из
каменоломен, патрули шныряли по всей округе.
Комиссар с расстроенным и, как всегда в таких случаях, немножко виноватым
видом долго втолковывал мальчикам задание. Их опять хорошо покормили на
камбузе и одели в теплые стеганые куртки. Корнилов, усадив маленьких
разведчиков, еще раз проверил, хорошо ли они усвоили задание, и через час
Влас Важенин, опытный, юркий, коренастый разведчик, повел их в одну из
крайних штолен, которая выходила на поверхность далеко от поселка. Там
вчера партизаны незаметно расчистили старый завал и убедились, что немцы не
заметили этого. К тому же на противоположном конце каменоломен Лазарев
приказал подвести пулемет к одному из лазов и открыть огонь. Это должно
было отвлечь внимание немцев, и разведчики могли незаметно выйти на
поверхность.
подполз к выходу и, внимательно осмотревшись, скомандовал:
было почти невозможно заметить снаружи. Сама природа искусно замаскировала
его. Здесь в одной из глубоких выемок у основания отвесной каменной стены
находилось углубление. Если смотреть сверху, оно походило на небольшую яму,
но на дне этой ямы было отверстие, открывавшее ход под каменной стеной.
мальчишки легко выбрались наверх. Важенин остался сторожить изнутри; к
шести часам вечера пионеры должны были вернуться через этот лаз обратно.
снегом, и, оказавшись за пределами района каменоломен, поднялись,
отряхнулись и зашагали к поселку. Оба держали себя так, как учили их
командиры. Вид у них был беззаботный - они гоняли ногами круглые камешки,
перебегали с места на место. Вскоре ребята оказались на шоссе, которое вело
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Корнев Павел
Буркатовский Сергей
Никитин Юрий
Лукьяненко Сергей