идти своей дорогой. Но мне было восемнадцать, и я был похож на Ната куда
больше, чем готов был признаться себе. И у меня никогда еще не было такого
друга, как Скип. Скип был бесстрашен; Скип матерился на каждом втором слове;
когда Скип ел во Дворце, девушки не могли оторвать от него глаз. Он был для
них тем магнитом, каким Ронни бывал только в самых своих поллюционных снах.
Однако что-то в Скипе не находило себе места, что-то вроде осколка кости,
который после многих лет безобидных блужданий может проколоть сердце или
закупорить сосуд в мозгу. И он знал об этом. Даже тогда, когда школьные годы
еще липли к нему, точно послед, и он все еще думал, что каким-то образом
кончит учителем истории и тренером школьной бейсбольной команды, он знал
это. А я любил его. Его внешность, его улыбку, походку, манеру говорить. Я
любил его и не захотел его оставить.
индюком. - Пошли! Потасуем и сдадим!
и порхали. Я помнил, как отчаянно зубрил под конец каникул; помнил, как мама
сказала, что мальчики, которые занимаются кое-как, теперь умирают. Я помнил
все это, но оно отодвинулось далеко в прошлое, как и мы с Кэрол в моей
машине, когда "Плоттеры" пели "Время сумерек".
Джонс и глядит на нас с обычным невозмутимым презрением. Его черные волосы
казались гуще, чем прежде, круче завивались над ушами, тяжелее падали на
ворот фуфайки. Он непрерывно сопел, с носа свисала капля, глаза слезились,
но в остальном он выглядел не хуже, чем до каникул.
научим играть в эту игру.
удаляющийся перестук костылей, краткий пароксизм кашля.
стесняется показать.
сказал Скип.
казалось только ему одному. Он прижался головой к локтю Марка Сент-Пьера,
изображая испуг.
прыщей мне на ней не требуется.
стремительно промелькнувшую отчаянную боль. Но она оставила меня
равнодушным. Проблемы Ронни могли быть подлинными, но симпатичнее они его не
делали. Для меня он был просто хвастливым трепачом, который умел играть в
карты.
позаниматься.
пройти за дни каникул, лихорадка стала только еще сильнее.
за шесть дверей до нашей комнаты понял, что Нат вернулся. "Любовь пылает,
где моя Розмари гуляет" доносилось из комнаты, которую Ник Праути делил с
Барри Маржо, но еще дальше Фил Оке пел "Рэг призывника-отказника".
насколько я знал, был единственным в университете, кто спал в пижаме, он был
вдобавок единственным, кто пользовался плечиками. Сам я повесил в шкаф
только мою школьную куртку. Теперь я вытащил ее и начал обшаривать карманы в
поиске сигарет.
увидел спину. На ней красовался воробьиный следок, гораздо более аккуратный,
чем мой. Нат использовал серебряную клейкую ленту. Теперь захохотали мы оба.
Пит?
Глава 30
нас, остальных, явная перемена к худшему наступила на протяжении трех дней
перед первой зимней вьюгой. То есть явная для всех остальных. Для тех же,
кто пылал в лихорадке, это выглядело всего лишь как шаг-другой к северу от
нормального положения вещей.
тенденцию распадаться и составляться заново, а иногда и вовсе прекращали
существование, пока игроки расходились на занятия. Теперь они оставались
почти статичными. Перемены случались только, если кто-то, пошатываясь,
отправлялся спать или менялся столом, чтобы оказаться подальше от карточной
сноровки Ронни и его неумолчного злоехидного трепа. Такое постоянство
объяснялось тем, что по большей части игроки третьего этажа вернулись не для
получения дальнейшего образования; Барри, Ник, Марк, Харви - и не знаю,
сколько еще - практически махнули рукой на занятия и вернулись только, чтобы
продолжить борьбу за абсолютно бесполезные "турнирные очки". Многие ребята
на третьем этаже Чемберлена теперь, по сути, занимались исключительно
"червями". Как ни грустно, Скип Кирк и я входили в их число. В понедельник я
посидел на двух лекциях, потом сказал "насрать" и на остальные не пошел. Во
вторник я прогулял все, ночью во вторник играл в "черви" во сне (мне
запомнился отрывок сна: я уронил Стерву и увидел, что у нес лицо Кэрол),
потом всю среду играл наяву. Геология, социология, история.., названия, за
которыми ничего не стояло.
Донг-Хо. Кроме того, она умудрилась разбомбить роту военно-морской пехоты
США, убив двенадцать и ранив сорок человек - тру-ля-ля, вляпались. А прогноз
погоды на четверг - густой снег, переходящий к полудню в ледяной дождь. Мало
кто из нас обратил внимание на этот прогноз. И уж, во всяком случае, у меня
не было никаких причин предвидеть, что обещанный снегопад изменит
направление моей жизни.
"черви" или Кэрол Гербер, я этого не помню. Когда я проснулся в восемь утра
в четверг, снег валил так густо, что я с трудом разглядел светящиеся окна
Франклин-Холла напротив. Я принял душ, потом побрел по коридору посмотреть,
началась ли игра. Один столик был занят. Ленни Дориа, Рэнди Экколс, Билли
Марчант и Скип. Вид у всех был бледный, небритый и усталый, будто они
просидели тут всю ночь. А может, и просидели. Я прислонился к косяку, следя
за игрой. Снаружи в снегу происходило что-то куда интереснее. Но мы внутри
узнали об этом только позже.
Глава 31
Оберт жила во Франклине. За последние три-четыре недели они очень
подружились, а потому ходили в столовую вместе. В это снежное утро на исходе
ноября они возвращались после завтрака и вдруг увидели, что на северной
стене Чемберлен-Холла появилась надпись. Эта стена была обращена к
остальному городку.., и, в частности, к Восточному корпусу, где большие
корпорации вели собеседования на заполнение вакансий.
примерно четыре дюйма.
- не отпечатки подошв, но словно бы борозды, а по их сторонам - пунктир
глубоких кружков. Том Хакеби сказал, что это похоже на следы лыж и лыжных
палок. Ни он, ни Бека не подумали, что следы эти мог бы оставить человек на
костылях. То есть тогда не подумали.
моменту снег валил так густо, что только с шагов десяти они сумели прочесть
слова, которые кто-то набрызгал черной краской.., причем в состоянии
полнейшего бешенства, если судить по корявости букв (опять-таки им не пришло
в голову, что человек, когда он пишет струей краски из пульверизатора,
одновременно удерживая равновесие на костылях, не может заботиться об
аккуратности букв).
Глава 32
преступников, - которые подсознательно хотят, чтобы их поймали. Думаю,
именно так обстояло дело со Стоуком Джонсом. Ради чего бы он ни поступил в
Университет Мэна, этого он явно там не нашел, Я думаю, он решил, что настало
время уйти, а раз так, так перед этим он сделает наиболее внушительный жест,
доступный человеку на костылях.
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Ильин Андрей