порядок - ткань жизни в этом трахающем мозги государстве. Когда заведенный
порядок нарушается, словно пропущенный стежок, весь муравейник начинает
шевелиться. Время убираться.
напряженный, как плач от испуга. Это скорее было носовое жужжание, с
паузами, чтобы набрать воздуха. Его надо будет покормить и поменять пеленки
перед отъездом. Инстинкт требовал делать ноги. Сперва она сменила себе
повязки, дергаясь от боли, когда отдирала присохшую вату. Она опять
перевязала раны и туго их забинтовала полосками разорванных простыней. Потом
открыла чемодан, надела чистое белье и фланелевые носки из гардероба Роки
Роуда. Ее джинсы слишком сжимали бедра и распухшие ноги, так что она
натянула пару более свободных рабочих брюк - опять спасибо ушедшему на покой
хозяину - и крепко их перетянула одним из своих поясов. Она надела серую
рабочую рубашку, бордовый свитер, купленный еще в восемьдесят первом, и
приколола значок-"улыбку". Одевание закончилось старыми ботинками. В шкафу
Роки Роуда висел соблазнительный ассортимент толстых пальто и алясок. Она
сняла с вешалки коричневую вельветовую куртку с овечьим воротником, отложила
ее на потом и выбрала зеленую парку на гусином пуху, чтобы положить в нее
Барабанщика, как в импровизированную детскую корзиночку. Пара перчаток
мужского размера тоже была отложена на потом.
теннисный мяч, чтобы разработать сухожилия. Силы в руке осталось примерно на
треть от нормальной, пальцы онемели и похолодели. Она решила, что нервы
повреждены. В раненой руке ощущалось подергивание разорванных мышц;
проклятый пес чуть не перегрыз артерию - тогда она уже была бы мертва. Но
самой большой мерзостью была рана на бедре. Понадобится пятьдесят -
шестьдесят швов и куда лучшие антисептики, чем те, что есть в ванной у Роки
Роуда. Но пока на ране есть корка, она может заставить себя двигаться.
двенадцатого звонка он замолчал, помолчал минут пять, потом опять восемь раз
прозвонил.
одноразовой салфеткой. - Кто-то хочет знать, почему мальчик не вышел к
школьному автобусу или почему Роки Роуд не отбил часы на работе. Любопытно
им, ох и любопытно.
"чероки". Он замолчал, и Мэри продолжала работать. Она погрузила свой
чемодан и мусорный пакет, полный еды с кухни: остатки нарезанной ветчины,
кусок болонской колбасы, батон пшеничного хлеба, банку апельсинового сока,
несколько яблок, коробку овсянки и большой пакет кукурузных хлопьев. Она
нашла по пузырьку таблеток минеральных добавок и витаминов, от которых
лошадь бы могла поперхнуться, и проглотила по две каждых. Уложив вещи и
готовая к отъезду, она на минуту задержалась, чтобы приготовить себе тарелку
пшеничных хлопьев и запить кока-колой.
к дому медленно движется легавская машина.
На автомобиле была надпись: ДЕПАРТАМЕНТ ШЕРИФА ОКРУГА СИДАР. Когда легавый
ему было едва за двадцать, сопляк сопляком - поднял руку и позвонил, Мэри
уже зарядила винтовку из оружейного ящика.
постучал кулаком в дверь.
боль.
бедрах, а потом пошел направо. Она перешла к другому окну, откуда могла за
ним следить. Он подошел к задней двери и заглянул внутрь, его дыхание
затуманило стекло. Он опять постучал, сильнее.
увидела, как он поворачивает голову и смотрит в сторону сарая.
ботинками по мерзлому снегу, туда, где были мертвые тела и фургон.
Митча и Эмму.
согнулся пополам и его вывернуло на снег. Он побежал дальше, длинные ноги
работали, как поршни, а лицо стало мертвенно-бледным.
и потянулся к кобуре. Кобура была застегнутой, и пока легавый рукой в
перчатке пытался ее отстегнуть, Мэри Террор согнула больную руку, навела
оружие и выстрелила ему в живот с расстояния тридцати футов. Его отбросило
на землю, из носа и рта вырвалось белое дыхание. Легавый перекатился,
попытался встать на колени, и Мэри выстрелила второй раз, и легавому
оторвало кусок левого плеча, тут же покрывшегося дымящейся кровью. Третья
пуля ударила его в спину, когда он полз по алому снегу.
неподвижно, лицом вниз, раскинув руки, как распятый.
свежестью, потом вернулась в кухню, поставила винтовку, доела последние две
ложки пшеничных хлопьев. Она выпила молоко и запила последним глотком
кока-колы. Прохромала в спальню, где надела вельветовую куртку и перчатки,
потом взяла Барабанщика, завернутого в пуховую аляску.
Хороший мамин мальчик, мамочкин! - Она поцеловала его в щечку, прилив любви
поднялся в ней, как лучезарное тепло. Она поглядела опять на заднюю дверь,
проверяя, не шевельнулся ли легавый. Потом положила Барабанщика в "чероки",
распахнула дверь гаража и села за руль.
дорожке. Потом свернула направо, на дорогу, ведущую к восьмидесятому шоссе,
на запад. Ее сумка стояла на полу, набитая пеленками и детским питанием, а
еще там лежал ее "магнум" и новый "смит-вессон" взамен потерянного "кольта".
Сегодня утром ей было намного лучше. Еще сильная слабость, но намного лучше.
Она решила, что дело в витаминах. Железо попало в кровь, и в этом все дело.
на своего прекрасного младенца.
"Сьерра" валялся список имен и номеров телефонов. К западу небо было
темно-багровым. Лежал туман, а земля белела, как голубь мира.
Глава 2
РАЗДЕТЫЕ ДОГОЛА
"катлас" с номерами штата Небраска выехал со стоянки мотеля "Либерти Мотор
Лодж". Рыжеволосая женщина за рулем повернула направо, на въезд, который
вливался в ведущие на запад ряды восьмидесятого шоссе. Пассажирка "катласа",
бледная женщина с забинтованной рукой и адским огнем в глазах, была одета в
темно-серый свитер, испещренный зелеными полосками. К левой руке она
прижимала пакет со льдом и жевала до крови искусанную и распухшую нижнюю
губу.
включенными фарами и дворниками. Дворники "Катласа" повизгивали со звуком,
напоминающим вечеринку банши, и мотор автомобиля кашлял, как паровой котел с
запальными свечами. В Де-Мойне, в восьмидесяти милях дальше к западу, Диди и
Лаура остановились у закусочной "Венди" и поели: гамбургеры, жареная
картошка, салат, кофе. Лаура ела, не думая о манерах и не отрывая взгляда от
часов, а Диди в это время пошла к телефону-автомату поискать по телефонному
справочнику владельцев ссудных касс. Она вырвала нужную страничку, вернулась
к Лауре, и они закончили есть.
лупу и попросил представить какие-нибудь документы, удостоверяющие личность.
Они забрали у него камень и отправились дальше. Служащая в ссудной кассе
Росси на Девятой улице не захотела с ними разговаривать без документов о
владении. В мрачной ссудной кассе с очень подходящим названием "Всякий
мусор" на Арми-Пост-роуд человек, при виде которого у Лауры возникла мысль о
голове Джона Каррадина, приставленной к телу Дона Де Люиса, оглядел
бриллиант и рассмеялся, как бензопила.
человек со сморщенной сливой лица поманил ее обратно усыпанной кольцами
лапой.
Кажется, у вас кровь идет, леди. Сквозь бинты проступали капли крови.
стойке. - Мой муж заплатил за этот бриллиант три тысячи долларов восемь лет
назад. У меня есть на него сертификат. Я знаю, что это не подделка, так что
Максимов Альберт
Суворов Виктор
Акунин Борис
Акунин Борис
Суворов Виктор
Лукьяненко Сергей