шоколадные воронки, тянулась бахрома ржавой оторванной водоросли, а на
горизонте плавно волновались холмы, затуманенные дымкой близкого океана.
Чернокожий рыбак, перебирая леску, стоя в ладье, смотрел на катер.
когда тайный кружок Андропова захватывал основные позиции и началась
конвергенция, называют Романова, курировавшего военно-промышленный комплекс.
Невидимая миру схватка КГБ и ГРУ окончилась отстранением Романова и приходом
Горбачева, что означало конец государства. Но не конец "Русского ордена",
который лишь глубже ушел в подполье, пропуская над своей головой
разрушительные цунами перестройки?
ночном стекле. Чернокожая царица лежит в широкой постели, закинув локти за
голову. И он берет из вазы тяжелые глянцевитые яблоки, украшает ей груди.
Укладывает на темные бедра кисть винограда. Сочную, отекающую соком клубнику
кладет на ее лобок. На выпуклый черный живот водружает алый ломоть арбуза. И
вся она, как богиня плодородия, в райских цветах и плодах, и он, ее жрец и
возлюбленный, чувствует благоухание ее теплой кожи, яблочную сладость
сосков, медовый запах подмышек, и зеленый огонь фонаря дрожит на хрустальной
вазе.
угнездились во власти, а страной управляли спецслужбы врага, "Русский орден"
накапливал силы. Собирал в свой круг интеллектуалов-военных, русских
писателей и философов, ученых, не отдавших врагу уникальные знания,
патриотических политиков и священников. Задачей "Ордена" было не допустить
раскол между коммунистами и монархистами, "красными" и "белыми", к чему
стремились захватившие власть либералы. И если не сцепились в разрушительной
схватке "левые" и "правые" русские, то в этом заслуга "Ордена ГРУ",
сохранившего потенциал развития?
больные суставы, незажившие раны и ссадины, все страдающие изнуренные клетки
и кровяные тельца молили о спасении. Внезапно ночь наполнилась падучими
звездами, зеленоватыми бенгальскими искрами, летучими метеорами. Ночное небо
исчертили бессчетные золотистые нити. Звезды падали в траву и деревья,
бесшумно догорали в листве голубыми холодными вспышками. И он, сидя на
холодной земле, созерцал африканское чудо, ниспосланное ему во спасение.
Две тайные структуры - "Орден ГРУ" и "Орден КГБ" - борются за Избранника.
Борются две идеи русского будущего. "Орден КГБ" встраивает Россию в мировое
развитие как ресурс мировой энергетики, пресной воды, ископаемых,
трансконтинентальных путей сообщения, что не предполагает суверенной страны,
суверенной цивилизации и культуры. Излишки населения будут ликвидированы
мягкими средствами.
глобальному единству и управлению, будет сметено и подавлено. "Орден ГРУ"
мыслит категориями суверенной великой России, уповая на русскую альтернативу
гибнущему миру, на великую идею России, спасающую мир от погибели. Две этих
модели вступают в решительную схватку, в последний глобальный и
космологический бой?
набедренных повязках из длинных трав и цветов. Огненный грохот тамтамов,
топотанье босых ступней. Блестящая черная кожа, раскрытые красные рты. И
внезапно упавший ливень, смешавший землю и небо, превративший деревья в
огромные зеленые лохани воды.
Избранником. Шансы у обеих структур равны. Предстоят сложнейшие комбинации
разведок, от которых зависит будущее.
соотнести сообщение с тем, кто его передал. Его передал Кадачкин, член
тайного "Русского ордена". Это тождество продолжалось секунду, и затем
Кадачкин удалился на длину светового луча.
романиста. Я очень далек от этого. Рассказал, что слышал во время досужих
посиделок в банях, за кружкой холодного пива?
открыл конверта, кинул послание в урну. Его старый товарищ, друг по
африканскому походу, вербовал его. Выведывал о заговоре "Суахили". Был
представителем параллельного заговора. Москва была заминирована, и было
неясно, в чьих руках находится кнопка взрывателя. Он, окруженный
опасностями, среди переворотов и заговоров, один мог спасти Москву.
Мы не должны терять один другого из виду. Старые друзья не должны
разлучаться надолго.
проливаясь вдоль кирпичной стены, брызнул прохладной свежестью. Обнялись,
расстались с Кадачкиным. Удалялись в разные концы переулка, не оглядываясь.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
пряник? Комета взрыва прянет?" Катил на своей поношенной "Волге" через всю
Москву, к гаражу, где еще недавно встречался с пророком Николаем
Николаевичем, а теперь, угадывая необъяснимую связь между взрывом на Красной
площади и предстоящей катастрофой, надеялся урвать крохи знания о грядущих
московских взрывах. Он подкатил к гаражу.
далекими белыми многоэтажками. В яме, где еще недавно стоял занавешенный
полотнищами лакированный автомобиль-истребитель, теперь одиноко и вяло
возился Серега, все в той же темно-зеленой косынке, с маслеными, державшими
ненужную железку руками. Щурясь против солнца, он тревожно всматривался в
Белосельцева, и по мере того как узнавал, его рот раскрывался в гагаринской
белоснежной улыбке, и он ловко, по-обезьяньи, выскочил из промасленной ямы.
сначала не верил, думал, он машину для автогонок готовит? Подгоняет под нашу
"Формулу-1"? Через Красную площадь? Я ему помогал киль прилаживать, крылья
клепал, красную звезду рисовал? А он вон что надумал - Серега вытирал руки
ветошью, боясь протянуть Белосельцеву замызганную пятерню. - Это он без меня
с чеченцем Ахметкой сговорился и у того взрывчатку купил? У Ахметки
взрывчатка хранится, Николай Николаевич машину набил взрывчаткой и пошел на
таран, как Гастелло? Как теперь быть, не знаю?
Белосельцев про себя отметил чеченца Ахметку и хранившуюся у того
взрывчатку.
взрывчатку искали? Я про Ахметку им не сказал? Не люблю я этих ментов, они
на рынке у азеров деньги берут и Ахметке ребятишками торговать не мешают?
Вероника, дочка Николая Николаевича, сюда приходила? Как упадет на землю,
как заплачет: "Это я, говорит, папочка, тебя погубила!.. Я тебе сердце
рвала!.. А теперь ты из-за меня пропадаешь!" Сказала, что он в тюремной
больнице лежит, умирает, а ее к нему не пускают? Может, вы, Виктор
Андреевич, посодействуете? У вас знакомства, связи? Как бы нам к Николаю
Николаевичу в больницу попасть? Я бы ему мою кровь отдал?
потянул прочь от гаража, - я тебе скажу одну вещь? Я сам до конца не уверен?
Ты должен молчать? Мне еще самому неясно? - Он вытянул Серегу на берег реки.
- Ты взрослый парень, поймешь, как велика опасность? Чеченцы готовят взрывы?
Не только чеченцы, но и другие жестокие люди? Им нужно взорвать Москву,
посеять панику, чтобы потом прийти к власти? Но об этом потом, не сейчас. -
Он уводил Серегу все дальше от гаража, наставившего на них свое чуткое
железное ухо. Подталкивал к берегу, где ветер подхватывал слова и нес к
середине реки. - Один из взрывов, возможно, прогремит здесь, в Печатниках?
Ты сам сказал, у Ахметки хранится взрывчатка, которой воспользовался Николай
Николаевич? Мы должны отыскать взрывчатку? Бессмысленно обращаться в
милицию, бессмысленно обращаться к властям? Все заодно? Мы сами должны
разыскать взрывчатку и ее уничтожить? Острый, смышленый взгляд Сереги
загорелся азартом. Он еще не понимал смысла задания, но его молодое
нетерпение, его горе от потери учителя находили выход.
Ахметом? Все его маршруты и связи? Все гаражи и подвалы? Иди по пятам?
Незаметно, ибо смертельно опасно? Ты командир ребятишек?. От них информация
приходит к тебе? От тебя - ко мне? Вот моя визитная карточка, телефон? Звони
днем и ночью? Я сам каждый вечер буду сюда приезжать? Мы должны обезвредить
взрывчатку? Это наказ Николая Николаевича? Он там, в тюрьме, на больничной
койке, переломанный, обожженный, нас вдохновляет?
местонахождение взрывчатки? Сейчас же иди и собери ребятишек?
многоэтажных домов, и каждый из них мог быть заминирован. С балконами, на
которых сушилось белье, с лоджиями, где пестрели осенние цветы, с детскими
площадками, полными детворы. В сквере, где продавали мороженое, собрались
ребятишки, чьи лица издалека показались Белосельцеву знакомыми. - Перед
ночной сменой играют, - сказал Серега, вылезая из автомобиля. - Мне в
октябре в армию. Комиссию прошел, здоров. Попросился служить в Дагестан,
куда чеченцы залезли. Я их, гадов, буду здесь, в Печатниках, мочить и там, в
Дагестане? Будьте здоровы, Виктор Андреевич, я позвоню. А к Николай
Николаевичу попробуйте попасть, привет от меня передайте? - И он быстро
зашагал к скверу, гибкий, худой, в повязанной боевой косынке, свистя на ходу
Лондон Джек
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Андреев Николай
Бажанов Олег
Доценко Виктор