точку зрения на вещи; и от этого ему было так же не по себе, как тогда в
машине, когда Джан пожал ему руку. От этого в нем снова остро и мучительно
оживала мысль о том, что он - черный, и страх и стыд, неразрывные с этой
мыслью; и за все это он начинал ненавидеть самого себя. Он верил Максу.
Ведь Макс хочет его защищать, хотя и знает, что навлечет на себя
недовольство всех остальных белых. Но едва ли Макс сумеет убедить его в
чем-либо таком, что позволит ему спокойно пойти на смерть. Едва ли сам
господь бог это сумел бы. Судя по тому, что он чувствует сейчас, им
придется тащить его к стулу силой - так, как они тащили его вниз по
лестнице, когда поймали. И он не хотел, чтобы играли на его чувствах; он
опасался новой ловушки. Если он признает, что верит Максу, и будет
поступать, как подскажет ему эта вера, не кончится ли это тем же, чем и
всякое проявление веры? Ему хотелось верить; но он боялся. Он чувствовал,
что должен был бы пойти Максу навстречу; но как и всегда, когда с ним
заговаривали белые, у него являлось такое ощущение, будто он пойман на
Ничьей Земле. Он сидел на стуле сгорбившись, понурив голову и смотрел на
Макса только тогда, когда Макс не смотрел на него.
несколько минут они курили молча. - Биггер, я ваш адвокат. Я хочу, чтобы
мы с вами говорили откровенно. Я обещаю вам сохранить все в строжайшей
тайне...
видел, что Макс боится, как бы он совсем не отказался говорить. А обидеть
Макса ему не хотелось. Он решительно наклонился вперед. Что ж, говорить
так говорить. Рассказать ему все. Покончить с этим, и чтобы Макс ушел.
прошло. Макс от души стремился помочь ему, а он должен был умереть.
отказались воспроизвести сцену убийства в доме Долтонов?
людей. Они ненавидят Джана.
организаторами они никогда не сделают того, что со мной.
им выделять вас, обособлять, эксплуатировать. Но точно так же они
поступают и с другими. Они ненавидят меня, потому что я стараюсь помочь
вам. Они пишут мне письма, в которых называют меня "поганым жидом".
подписали. Скажите, вы ему говорили правду?
Разговор с Максом вновь пробудил в нем настоятельную потребность
заговорить, рассказать, попытаться объяснить свои чувства. Волна
возбуждения захлестнула его. Вот протянуть бы руки и высечь из пустого
пространства конкретные, осязаемые причины, заставившие его совершить
убийство. Так ясно он ощутил их. Если б ему удалось это сделать,
сковывавшее его напряжение разрядилось бы навсегда; он мог бы сидеть и
ждать, пока ему не скажут идти к стулу; а когда скажут - спокойно пойти.
чувствовал, и все разное.
забыл о присутствии Макса. Он старался нащупать ткань своих ощущений,
старался ухватить их смысл.
был пьяный, и она была пьяная, вот откуда оно и взялось.
все негры так делают. Так не все ли равно, было это или нет?
вскочил на ноги. Зрачки его расширились, руки поднялись и, дрожа, повисли
в воздухе.
закричал он.
ненавижу...
он опустил голову и переплел пальцы. Нижняя губа слегка отвисла.
познакомились с ней.
провел рукою по лбу. - Она... Это... Черт, нет, я не знаю. Она меня все
расспрашивала. Она как-то так все говорила и делала, что я сразу
возненавидел ее. Она все во мне перевернула. Я чуть не плакал от злости...
- Он оборвал на высокой, жалобной ноте. Он облизнул губы. Мысль его
запуталась в сетке смутных побочных ассоциаций: он представил себе свою
сестренку Веру, как она сидит на краешке стула и плачет оттого, что он
"подсматривал" и ей стыдно; он представил, как она вскакивает и бросает в
него туфлю. Он растерянно покачал головой. - Она все приставала ко мне,
мистер Макс, расскажи ей, как живут негры. Она села рядом со мной
впереди...
добра...
самом деле совсем не добро. Я ведь про нее ничего не знал. Я только знал,
что из-за таких, как она, белые убивают негров. И живем мы совсем в разных
местах. А тут она вдруг со мной так.
умела.
поступки кажутся непоследовательными, и он уже отказался от мысли дать им
последовательное объяснение. Руководствуясь только инстинктивным чувством,
он отвечал Максу.
всему хозяева на земле. Такие, как она, говорят, что негры все равно что
собаки. Они нас заставляют делать только то, что _они_ хотят...
что у них на уме, они не знают, что у нас на уме. Может, она и хотела мне
добра; только этого не было видно. По-моему, она все делала и говорила так
же, как и все белые люди...
бы защищаясь.
с тем сами сказали, что она вызывала у вас желание, когда вы были с ней
Акунин Борис
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел